Бегущий в Ночи - Воробей Вера и Марина - Страница 11

Это звонил телефон.

– Извини, я сейчас, – пробормотал Егор и не без сожаления ушел в другую комнату.

Лиза вскочила с дивана, дотронулась рукой до губ, как будто проверяя, на месте ли они, и опрометью бросилась из квартиры.

Она пробежала лестничный пролет и натолкнулась на Тусю, явно недовольную тем, что подруга задержалась.

– Ну что там еще? Почему так долго?

– Он… Он … – Лиза не могла выговорить нeсколько простых слов. – Он поцеловал меня …

– Поцеловал?– Туся недоверчиво ухмыльнулась. – С какой это стати?

– Не знаю… Сказал, что раньше не было случая познакомиться поближе …

– Ну ладно, это все лирика. Так он всем говорит, – отрезала Туся. – А дневник– то ты забрала? Лиза ударила себя рукой по лбу.

– Совсем забыла! Ой, как же так…

– Ну и дура же ты глубокая! Как можно забыть о том, зачем пришла?

– Что же теперь делать? – растерянно спросила Лиза.

– Возвращайся за дневником, – строго сказала Туся.

Лиза с тяжелым сердцем вернулась и позвонила в дверь. Он увидел ее на пороге и победно улыбнулся.

– Лиза? Вот это неожиданность, – сказал он с иронией.

– Пожалуйста, отдай мой дневник, – как можно тверже произнесла она.

– Дневник? Конечно. Проходи, не стой на пороге. – И Егор ушел за дневником.

Но Лиза не обратила внимания на его приглашение и, когда он вернулся, так и стояла, не сдвинувшись с места.

– На, бери. – Он протянул ей толстую тетрадь. Лиза взяла ее в руки и сказала:

– Негодяй.

А потом развернулась и стала спускаться по лестнице.

– Лиза, постой, – прокричал ей вслед Егор. – Я думал, что…

– Меня не интересует, что ты думал, – сказала она, не оборачиваясь.

Лиза прижимала к груди свой дневник захватанныи чужими руками. Они с Тусей быстро дошли до дома, и та сказала ей на прощание:

– Я слышала, как он кричал тебе вслед. Кажется, твой дневник не оставил его равнодушным.

– Теперь это не имеет значения. Но тебе спасибо.

– За что? Я же тебя расстроила.

– Чем раньше, тем лучше. Потом было бы больнее. Пока.

Дома Лиза перечитала свой дневник, на каждой фразе обмирая от ужаса при мысли, что это мог читать другой человек. Любимый человек. Потом вздохнула и написала:

Он захотел лишить меня моей тайны и сам перестал быть ею. Есть на свете такие вещи, которые нельзя простить. А если простишь, перестанешь быть сам собой.

12

Услышав за дверью мамины шаги, Лиза выключила свет, спрятала дневник под подушку и с головой накрылась одеялом.

«Тебя кто– то обидел? Ты должна все мне рассказать… »

Нет, только не это!

Она зарылась лицом в подушку и изо всех сил старалась не всхлипывать. Мама подошла неслышно и села на край кровати. От неожиданности у Лизы перехватило дыхание. Она выдохнула – и тут не выдержала, расплакалась. Она вдруг увидела себя со стороны, и ей стало так жалко себя – маленькую, одинокую, всеми отвергнутую. Что сейчас думает мама? Сердится или хочет пожалеть? Откинув одеяло, Лиза стала размазывать слезы по разгоряченному лицу. Ей никогда не было так горько – и все– таки она украдкой взглянула на маму.

– Папа?!! Это ты? – От изумления Лиза даже перестала плакать.

– А ты ждала кого– то другого? – Папа, как всегда, улыбался своей озорной улыбкой.

– Нет, никого. – Лиза всхлипнула. – Никого. – И снова расплакалась. – Мне больше никто не нужен… Никто– о– о…

– Лизавета, – серьезно обратился к ней папа, – сколько будет шестью девять?

Лиза нахмурилась, немного подумала. и ответила:

– Пятьдесят четыре, а что?

– Да так, ничего, – улыбнулся папа. – Просто я очень люблю, когда у ребенка такое умное лицо, как у тебя, когда ты считаешь. Впрочем, я пришел не для этого. Итак. Кто этот наглец?

– Какой наглец? – не поняла Лиза.

– Тот, кто тебя обидел, кто же еще?

– Никто, – замотала головой Лиза. – Просто я дура. Я сама виновата.

– Но– но, – перебил ее отец. – Подбирай выражения! Моя дочка не может быть дурой. На худои конец, она может быть дурашкой. Или дурочкой. – Папа насмешливо прищурился. – И даже дурындой. Но дурой – никогда!

– Это не смешно. – И Лиза снова заплакала. – Я чувствую себя такой одинокой!

– А Как же мы с мамой? – удивился папа. А Соня? А твой брат? Нас пока никто не отменял. И мы тебя любим. Нет… – На его лице снова появилась озорная улыбка. – Если тебе это все равно…

– Опять ты за свое! Я вас очень люблю. Но мне так трудно. Неужели ты не понимаешь? И теперь ничего, ничего нельзя поправить.

– Ерунда, – сказал папа. – Вот увидишь, через год ты обо всем этом даже не вспомнишь. Безвыходных положений не бывает.

– Еще как бывает.

– Не спорь. – Папа взял Лизу за руку. – Все будет хорошо. А теперь попробуй мне все рассказать – это всегда помогает.

Ей часто было обидно, что он над ней подсмеивается, и все– таки Лиза знала: папа – единственный человек, который всегда воспринимает ее всерьез.

– Расскажешь?

Ему можно рассказать все, и он обязательно что-нибудь придумает. Такой это человек – папа. Он наверняка знает, как помочь. И Лиза рассказала все как было: как Егор защитил их от Шепелявого и как они ходили в кафе, как они были на кладбище и как у Егора оказался ее дневник. А потом он зачитывал ее дневник Тусе – и об этом она тоже рассказала.

– Да– а, – вздохнул папа, – действительно, не смешно.

– Еще бы.

– Знаешь, – сказал папа, – это вряд ли тебя утешит, но, по-моему, Егор не тот человек.

– Лиза молчала. Она знала: папа прав.

– Я понимаю, – вздохнул папа, – каким бы он ни был, это не может тебя остановить. И это правильно.

– Правильно? – удивилась Лиза. – Не знаю. – Она чувствовала, что сейчас снова расплачется. – Папа, я все время о нем думаю. Все время. И теперь даже больше, чем раньше. – Лиза всхлипнула. – И кажется, это навсегда. Нет, точно навсегда. Папа, я так с ума сойду! – И слезы снова навернулись ей на глаза.

– Что делать, – улыбнулся папа. – Это лбовь. Многие люди умирают, так и не узнав, какое это счастье – любить. А Егор тут ни при чем. И потом, он тебя не стоит.

– Как это ни при чем? – удивилась Лиза.

– А так, – грустно сказал папа. – Мы часто видим в людях то, чего на самом деле в них нет.

Так уж мы устроены.

– Но я прекрасно знаю, что он за человек.

– Вряд ли. Просто ты убедила себя, что Егор – это именно тот, о ком ты всегда мечтала. – Папа задумался.

О чем он думал? Наверное, вспомнил себя, когда ему было двадцать. А может, ему просто было грустно, и он сказал:

– Ты пока не встретила того, единственного, а ждать не можешь. Трудно ждать, когда тебе тринадцать.

– Да, – согласилась Лиза. – Ждать трудно.

Если бы ты только знал, что это такое!

– Я знаю, – улыбнулся папа. – Ты не должна так переживать. «Все, что не убивает меня, делает меня сильнее», – сказал один философ. А теперь спи. Все будет хорошо. Тебе просто надо это пережить.

– Легко сказать, – немного обиделась Лиза.

– Спи. «Ночь – матка, заспишь – будет сладко». А завтра мы купим тебе новую шляпку.

– Шляпку? – удивилась Лиза.

– Да, мы пойдем в магазин и купим тебе новую шляпку.

– Папа!

– Что?

– Зачем мне новая шляпка, если у меня нет, старой?

– Ты права. – Папа почесал затылок. – Мы купим две шляпки: старую и новую. Договорились? – Он вышел из комнаты и закрыл дверь.

Лиза вытащила из– под подушки дневник, погрызла ручку и написала:

Все, что не убивает меня, делает меня сильнее.

Она выключила свет, повернулась набок, досчитала до трех и крепко- крепко заснула.

13

Рассеянная и немного неловкая, Вера не была похожа на своих сверстников. Таких слов, как «кино» И «дискотека», просто не существовало в ее лексиконе. Зато непривычные для слуха «хакер», «сервер» И «провайдер» были для Веры словами такими же обыденными и понятными, как для других «хлеб» и «вода». Компьютер заменял ей все: друзей, собаку и старшую сестру. Интернет, о котором так мало знала Лиза, стал для Веры вторым домом, где жили друзья, где они вместе слушали музыку и читали книги. Но, как ни крути, человек не может долго оставаться один. И теперь, когда у Веры впервые появился настоящий друг, всю свою любовь она обратила на Лизу.