Сделай это - Кармак Кора - Страница 41

Сегодня был важный день.

Наш первый показ «Федры».

Последняя в моей жизни премьера здесь.

И если захочу, то ночь, когда я потеряю девственность.

***

В театре бывают моменты, когда все складывается именно так, как должно быть. Идеальные костюмы и декорации, восхищенная и благодарная публика, непринужденная игра.

Сегодня был один из таких вечеров.

Все актеры были в ударе.

А я... за эти два часа на сцене я прожила другую жизнь. Я пережила стыд. Знакомое мне чувство. Я ощутила надежду, когда пришла весть о смерти моего мужа. Мне пригрезилось, что, может быть... может быть, Ипполит мог быть моим. Я ощутила ужас, когда мои чувства оказались не взаимными, и когда узнала, что мой муж все-таки жив. Я испытала боль раскаяния, когда Ипполита убили из-за моих ложных обвинений. И, наконец, я почувствовала облегчение и избавление от своих преступлений и практически ощутила яд, который приняла Федра, растекающийся по крови, достигающий моего сердца. Лишь после того, как я рухнула на пол, Тесей произнес свои последние слова, и погасли огни, я смогла действительно выйти из роли.

Из темноты раздались аплодисменты, и у меня перехватило дыхание. Я боролась с подступающими слезами после того, как пережила нечто, настолько совершенное и мощное, каким и был этот спектакль. Это было именно то, чем был театр — своего рода переживанием. Мы никогда не смогли бы снова воссоздать это. Только люди, собравшиеся здесь сегодня вечером, могли знать, каким он был.

Театр может быть только раз в жизни... всегда.

Казалось, будто сошлись звезды, потому что внезапно так много вещей в моей жизни стали очевидными. То, что до сих пор ускользало от меня, встало на свои места. Все обрело смысл, и я не могла дождаться, чтобы увидеть Гаррика. Когда мы покинули сцену после финального поклона, за кулисами все зашумели. В коридоре, между дверью на сцену и гримерками, выстроились друзья и семьи. Эрик тоже там был, улыбающийся нам и гордый за поставленный спектакль. Я первой обняла его, благодарная за то, что он дал мне этот шанс и что в ту первую неделю, когда я отвратительно справлялась, не выгнал меня.

— Лучшая работа, которую я когда-либо видел у тебя, Блисс. Ты должна гордиться.

Я гордилась, Боже, я гордилась. У меня на лице расплылась улыбка.

Позади него стоял Гаррик, и, хотя это было рискованно, я обняла и его тоже. Он удерживал меня не долго, достаточно для того, чтобы лишь прошептать мне на ухо: «Превосходно».

А потом я слилась с толпой.

Я была скользкой от пота, а платье казалось таким тяжелым, словно на мне висел другой человек, но я наслаждалась изливавшимися на меня объятиями и поздравлениями.

А когда вернулась в гримерную...

Я танцевала.

Мы все танцевали. Келси врубила свой Айпод, и мы праздновали, стягивая костюмы слой за слоем. Наша гримерная была заполнена цветами, которые своим ароматом перебивали запах пота. Убрав костюмы и надев свою одежду, сняв грим и нанеся обычный макияж, мы решили перенести вечеринку в другое место. Мы направлялись в «СайдБар» — единственный бар недалеко от кампуса, куда допускались те, кому еще нет двадцати одного. А это было обязательным условием, когда собирался весь актерский состав.

Выйдя из гримерной, я удивилась, обнаружив ждущего за дверью Кейда. Он подошел ко мне.

— Эй, можно я поеду с тобой в «СайдБар»?

Это было удивительно, но, безусловно, приятно.

— Было бы здорово, но я планировала уехать пораньше. Сильно устала, — ответила я ему.

— Ох, — он кивнул головой. — Ну, тогда ты не возражаешь, если я доеду с тобой, а потом найду кого-нибудь другого, чтобы добраться до дома?

— Конечно, без проблем.

К машине мы шли молча, и я позвякивала ключами, чтобы заполнить тишину звуком. Заведя мотор, я тут же убавила громкость радио.

— Ну, как дела, Кейд?

Он возился с ремнем безопасности. Нервничая. Кейд не ответил на мой вопрос, а вместо этого спросил:

— Как дела с Гарриком?

Нахмурившись, я выехала со стоянки, краем глаза наблюдая за ним.

— А что?

— Извини. Разве это странно? Я не хотел, чтобы это выглядело странным, я просто пытался быть дружелюбным.

Казалось, ему было неловко. И как мы докатились до такого?

— Это не странно, Кейд. Прости. Я просто... немного осторожничаю, вот и все, — объяснила я. — Вообще-то, все отлично.

Он кивнул.

— Хорошо. Это хорошо.

Проведя столько времени с Гарриком, я и забыла, каково это иметь дело с парнями, которые просто не говорят того, что думают.

— Просто скажи, о чем ты хочешь поговорить, Кейд. Что бы это ни было, все нормально.

Он сделал глубокий вдох. Он все еще нервничал, но уже не юлил.

— У меня есть вопрос, но уверен, что лезу не в свое дело. Просто не хочу переходить черту.

— Кейд, я знаю, что все было довольно сложно. Но я по-прежнему считаю тебя одним из своих лучших друзей. Я хочу, чтобы ты снова был одним из моих лучших друзей. Спрашивай, о чем угодно.

— После выпуска вы останетесь вместе?

Я инстинктивно выпалила:

— Да.

Хотя мы, по сути, и не говорили об этом, не так прямо. Конечно, всей этой историей в «один месяц» мы подразумевали, что так и будет, но по-настоящему все-таки не обсуждали.

— Вы останетесь здесь? Или переедете в Филадельфию? Или еще куда-нибудь?

Я въехала на стоянку, пользуясь возможностью поиска свободного места, чтобы собраться с мыслями. Такого разговора у нас точно не было, как бы много я об этом ни думала.

— А почему ты спрашиваешь?

Он взъерошил волосы, и я подавила желание сказать: «Выкладывай уже!».

— В общем... несколько месяцев назад я подал заявление в аспирантуру до... ну... до всего этого. И я, на самом деле, не думал, что получится, но я прошел. И теперь думаю, что, возможно, мне там понравится.

— В самом деле? Как здорово, Кейд!

— Это Темпльский университет, в Филадельфии.

— Ох. Там учился Гаррик.

— Я просто не был уверен, не собираетесь ли вы вдвоем в Филадельфию и не посчитаете ли это странным, если там буду и я. А если нет, то я подумал, что мы могли бы все же... ну, знаешь, тусоваться вместе. Если Гаррик не против.

У меня в голове стала вырисовываться картина того, как могло бы все получиться. И это было здорово.

— Не знаю, будем ли мы в Филадельфии или нет. Но если мы... нет, это не будет странным. И да, мы будем тусоваться. А Гаррика это может устраивать или нет, но не он решает, что мне делать. Я серьезно насчет того, что сказала, Кейд. Я действительно хочу, чтобы мы снова стали друзьями.

Наконец, расслабившись в кресле, он улыбнулся.

— Я тоже.

27

Кейд был не единственным, кто думал о будущем. В «СайдБаре» мы все вместе отмечали, пили и ели, но вскоре обычные разговоры переросли в более душевные. Мы делились воспоминаниями о наших первых выступлениях, о совместных занятиях, об ужасно сыгранных ролях. Расти предложил снова устроить вечеринку с игрой в бутылочку, за что его забросали салфетками и бумажками и даже горячими роллами.

Как и в театре, в жизни случаются такие моменты, когда звезды благоволят тебе, и ты находишься именно там, с отличными людьми, где и должен быть, делая именно то, что хочешь делать.

Покинуть колледж казалось немыслимым.

Я никогда не была так счастлива, как за эти четыре года, проведенные здесь. Я обвела взглядом ребят, сидящих за столом, которые смеялись и кричали (да, мы могли общаться только на запредельной громкости). Эти ребята стали моей семьей. Они понимали меня и знали, как никто другой.

Я не могла представить свою жизнь без них.

— Ой-ой! Слезы, тревога! — воскликнула Келси. — Блисс становится сентиментальной!

Я вытерла глаза, и, к моему стыду, она была права.

— Заткнись! Просто я люблю вас, ребята, понятно?