Люблю, но не женюсь - Роуз Эмили - Страница 23

– Разве может не нравиться подготовка пышного мероприятия, на котором я буду звездой?

Девушка энергично жестикулировала, излагая свои планы. При каждом грациозном взмахе ее рук сверкало на солнце кольцо, которое он подарил ей в честь помолвки. Хавьер смотрел на тонкие пальцы Сесиль, на ее длинные наманикюренные ногти, бледную гладкую кожу.

Она очень отличалась от Меган.

Ногти его любовницы были коротко острижены. Лаком Меган почти не пользовалась. Руки ее были покрыты мелкими, почти незаметными шрамами – следствие работы с лошадьми. Руки Меган были сильными, способными управлять скакунами, и в то же время нежными, возбуждающими его до безумия.

Эти женщины были совершенно не похожи. Меган никогда не выбрала бы такое кольцо: с бриллиантом в пять карат, окруженным пятью маленькими желтыми бриллиантами. Если Меган когданибудь выйдет замуж, ее счастливчикмуж наденет ей на палец обычное обручальное кольцо. Она говорила, что драгоценности ей мешают, и лишь изредка надевала маленькие круглые серьги и практичные наручные часы. Это Хавьер понял еще в самом начале их знакомства, когда пытался подарить ей дорогие украшения. Она категорически отказывалась их принимать.

Солнце поднялось выше, и Сесиль передвинула свой стул, чтобы остаться в тени. Меган никогда не пряталась от солнца. Она намазывалась кремом – если не забывала, – и наслаждалась ясной погодой, позволявшей ей скакать на лошади без опасения испачкаться грязью, летящей изпод копыт. Хавьер подозревал, что Меган заботится о лошадях больше, чем о себе.

Сесиль была грациозной, изысканной, элегантной. Меган – спортивной и подвижной. Она предпочитала слушать, а не говорить и разбиралась в людях лучше, чем профессиональный психолог. Обе женщины были уверены в себе. Меган не сомневалась, что может сама справиться с проблемами, которые ставит перед ней жизнь. Она не хотела принимать помощь, потому что не любила быть комуто обязанной.

Сесиль же имела богатого папочку, который ограждал ее от всех жизненных неурядиц. Если возникала какаято проблема, она сразу же обращалась к отцу… А скоро будет обращаться к Хавьеру…

– Хавьер. – Сесиль вторглась в его мысли. – Я спрашиваю, согласен ли ты.

Заморгав, он осознал, что не слушает ее болтовню.

– Извини. Согласен с чем?

Лицо Сесиль вспыхнуло от раздражения. Она быстро замаскировала это сияющей, но слащавой улыбкой:

– Я говорила о том, что выбрала фигурки двух лебедей, скрестивших шеи, для украшения шоколадных наборов и свадебного торта. Такая же ледяная скульптура будет стоять возле входа. Разве этот символ не прекрасен?

– Я уверен, что все твои замыслы столь же элегантны и красивы, как ты, Сесиль. Взоры всех присутствующих будут устремлены на невесту, как ты и хочешь.

Покраснев, Сесиль просияла. Меган послала бы его к черту за то, что он уклонился от ответа на прямой вопрос. Но сейчас ее нет рядом. С Хавьером сидит его невеста. Та женщина, на которой он женится менее чем через год.

– Почему ты согласилась на наш брак, Сесиль? Ведь мы не испытываем никаких иллюзий насчет любви друг к другу.

Ее губы удивленно приоткрылись.

– Разве папа не говорил тебе? Он обещал сделать меня «лицом» новой парфюмерной линии, если я соглашусь выйти за тебя замуж.

Дебюсси умолчал об этом. Но тем не менее Сесиль обладает всем необходимым – молодостью, красотой, богатством, – и станет прекрасной рекламой нового продукта.

– Ты хочешь стать моделью? – поинтересовался Хавьер.

– Я всегда об этом мечтала. Я поступила в университет лишь потому, что папа пригрозил лишить меня наследства.

Об этом он тоже не знает. Они знакомы уже пять лет, но общались очень мало.

– Есть много способов достичь цели – более привычных, чем брак.

Сесиль отвела глаза в сторону:

– Я пыталась своими силами попасть в модельный бизнес. У меня есть портфолио и все такое прочее. Но мне не повезло.

Странно, что с такой красотой и с таким влиятельным и богатым отцом Сесиль потерпела неудачу. Однако Хавьер догадывался, что его невеста не способна упорно трудиться. Он встречался с некоторыми моделями, и они обладали решительностью и упорством, которых у Сесиль не было.

– Именно поэтому тебе понадобилось срочно поговорить со мной? – спросила Сесиль. – Ты захотел выяснить, почему я выхожу за тебя замуж?

– Нет. – Хавьер боялся приступить к делу. Наконец он сказал – Я недавно узнал, что моя любовница забеременела. И я предпочел сообщить тебе об этом сам, пока до тебя не дошли слухи.

Улыбка Сесиль дрогнула, но лишь на долю секунды.

– Она собирается избавиться от него?

– Нет.

– Ты уверен, что ребенок твой?

– Да, уверен. – Его удивило, что Сесиль не интересует, собирается ли он порвать с любовницей после свадьбы. – Так как мое решение установить опекунство над ребенком затрагивает тебя, ты должна быть в курсе.

Густо накрашенные ресницы – возможно, искусственные – дрогнули один раз, другой, третий. Пухлые, тщательно подведенные губки поджались.

– Ты хочешь этого?

– Да.

– Хавьер, меня не… не привлекают дети. Ты должен обещать мне, что наймешь когонибудь присматривать за ребенком. Няню, например, или сиделку, пока ребенок не подрастет и его можно будет отдать в школуинтернат.

Школаинтернат? Хавьер не загадывал так далеко. В детстве он мечтал о том, чтобы его отправили в интернат – подальше от деревенских мальчишек, немилосердно дразнивших Хавьера за то, что мать его бросила. Но мысль о том, чтобы отправить собственного ребенка – ребенка Меган – прочь, пусть из практических соображений, совершенно его не привлекала.

– Я свяжусь с агентством, – произнес он, – чтобы подыскать няню, но ничего не могу обещать насчет школыинтерната. Я хотел бы сам наблюдать за развитием ребенка и с детства приобщать его к бизнесу «Парфюм Александер».

– Я рада, что ты начал этот разговор, Хавьер, потому что я тоже хочу коечто сообщить тебе. Не думаю, что я мечтаю иметь детей.

Еще одна тема, которую они до сих пор не обсуждали.

– Вообще? – решил уточнить он.

– У меня нет никакого желания вынашивать ребенка. Похоже, я лишена материнского инстинкта. И уж точно я – не домашняя клуша. Учти, я вообще не умею готовить. И мысль о сопливых носах или грязных подгузниках совсем не привлекает меня. Может быть, годам к тридцати пяти я передумаю. Если ты будешь настаивать… Впрочем, мы можем усыновить когонибудь, как это делают кинозвезды, и нанять персонал для круглосуточного ухода за ребенком.

Хавьер нахмурился. Меган никогда не жаловалась на то, что у нее отсутствует материнский инстинкт, и она любила готовить. Он представил Меган на кухне, с ребенком, обсыпанным мукой. Но тотчас отогнал от себя этот образ.

– Мне тридцать пять лет. Я кажусь тебе старым?

Сесиль заколебалась. Это свидетельствовало не в его пользу.

– Нет, нисколько. Ты в прекрасной форме. Но ты не любишь бывать в обществе и приятно проводить время. Я смогу это делать без тебя.

– Моя жена не должна посещать ночные клубы.

– Я не собираюсь сидеть дома каждый вечер и изображать из себя почтенную домашнюю хозяйку.

Нет, Сесиль не обладает материнским инстинктом, который заставлял Меган сражаться, подобно львице, чтобы удержать свое дитя. А это означало, что ребенок Меган будет его единственным наследником.

Хавьер должен забрать его себе. И поражения он не допустит.

А ему и его невесте тем временем предстоит много чего выяснить по поводу их брака.

Меган внезапно проснулась и, лежа в кровати, попыталась понять, что разбудило ее. Никаких звуков она не слышала, в доме было темно, и дверь она заперла. Меган взглянула на часы. Четыре утра.

И вдруг она почувствовала шевеление в животе. Что это?

Ребенок!

Сна как не бывало. Прижав руку к животу, Меган затаила дыхание. Сладкое ощущение, похожее на трепет крыльев бабочки или всплеск хвоста золотой рыбки, возникло внутри ее, и от волнения у Меган закружилась голова.