Тормоз - Андерсон Пол Уильям - Страница 3

Фалькен прыгнул на него. Баннинг не в первый раз попадал в такую переделку и знал, что не надо зря расходовать силы. Вытянув руки, он нацелил ребро ладони прямо в гортань Фалькена. Послышался хлюпающий звук, и Фалькен повалился навзничь, прямо на Андреева, который все еще скулил, держась за поврежденный глаз.

Пуля пролетела по коридору, рикошетом отскочила от стены и просвистела возле его уха.

— Ого, — сказал Баннинг. — Игра окончена. — Он схватил Клеони и потащил ее к лестнице.

Наверх! Вес его увеличивался с каждым прыжком, так как он приближался к оси вращения корабля.

Пробегая по палубе «Ц», он столкнулся с Чарльзом Вейном, вторым помощником, которого явно разбудил шум. Он направлялся к лестнице, натягивая на ходу форменный голубой с золотом китель.

— Следуй за мной! — бросил Баннинг.

У подножья лестницы появился Джентри с автоматом в руках. Дуло автомата было нацелено на живот капитана.

— Стоять на месте! — рявкнул он. — Руки вверх!

Баннинг прыгнул в коридор палубы «Ц» и втащил за собой Клеони. Пуля резко просвистела мимо головы Вейна.

— Идем, говорю тебе! — крикнул Баннинг. — Потащим ее к мостику!

Вейн, казалось, ничего не понимал, но, как и всякий космонавт, обладал быстрой реакцией. Он поднял девушку к себе на плечо и устремился по коридору к следующей лестнице. Баннинг последовал за ним. Он слышал, как лязгают по металлу башмаки Джентри, спешащего за ним по лестнице, и на бегу он выхватил из кармана зажигалку и нажал на колесико большим пальцем.

Вдоль стены шли перила и стойки, чтобы за них можно было держаться в состоянии невесомости. Баннинг, как обезьяна, вскарабкался по ближайшей и поднес пламя к маленькому кружку в потолке. Потом снова вниз, к лестнице! Джентри ворвался в коридор и выстрелил. Сила Кориолиса отклонила пулю, и та царапнула щеку капитана. Следующая будет послана более метко.

Термочаша потолка отреагировала на жару, сработала сигнализация, и включилась система пожаротушения палубы «Ц», выбрасывающая струи пластипены. Вторая пуля Джентри никуда не полетела. Он все еще боролся с составом, когда Баннинг достиг лестницы.

Мостик представлял собой пузырь со сверкающими подпорками и огромным видеоэкраном на носу корабля, установленный точно на оси вращения. В сущности, веса здесь не было.

Клеони повисла на креплении, измученная и потрясенная случившимся, не привыкшая к состоянию невесомости. Тетсуо Токугава, первый помощник, наблюдавший за всем этим, подплыл к ней и предложил таблетку от головокружения. Вейн припал к двери, глядя на капитана дикими глазами.

— Что случилось, сэр? — спросил он надтреснутым голосом.

— Я бы сам хотел это знать, — выдохнул Баннинг. — Но ничего понять не могу.

Токугава бросил на него полный отчаяния взгляд.

— Вы не могли бы протолкнуть эту штуковину в ее горло, капитан? — жалобно попросил он. — Мне приходилось видеть, как люди вталкивали в себя при невесомости целые обеды.

— А, да, это необходимо.

Баннинг прикрепил себя к стойке, взял одной рукой голову девушки и принялся потчевать ее лекарством, одновременно рассказывая, что произошло.

Токугава присвистнул:

— Что же это такое? Мятеж?

— Если пассажиры поднимают мятеж… Интересно, что говорит об этом закон, — склонив голову, Баннинг прислушивался. Приоткрыл дверь. Из проходов не донеслось ни звука. Он закрыл ее и запер.

Вейн выглядел больным. «Он неплохой парнишка, — подумал капитан, — но воспитан в пуританских традициях сегодняшнего западного народа». Он боялся опасности меньше, чем нарушения законности в его понимании. Токугава, воспитанник Лунного города, был более гибким, ибо впитал в себя космополитизм колонистов Луны.

— Что же нам делать? — прошептал второй помощник.

— Узнать, в чем дело, — проворчал Баннинг.

Он пробрался к отделению интеркома, вошел в него и включил рубильники. Первое, что ему нужно, это информация о корабле. Если он их подведет, то возвращение домой будет долгим.

«Повелитель Грома» имел форму сфероида из стали, расположенного вдоль оси ускорительных трубок, чья скелетная система выступала из кормы, подобно древнему подъемному крану. Это был большой корабль: в самом широком месте диаметр его равнялся более чем тремстам метрам; это был мощный корабль: хотя он и не был рассчитан на плавание вдоль эллипса Хофмана, но мог двигаться со скоростью, которая вывела его на гиперболическую орбиту — от первой Земной станции до Джовианской системы — менее чем за месяц! Но и у него были свои ограничения.

Он не должен был входить в атмосферу, он оставался на орбите, а челночные лодки забирали груз или заменяли его на другой. И не столько из-за огромной массы двойной оболочки, — это не так уж важно, когда на тебя работает автоматика, — сколько из-за самой конструкции. Для того чтобы развивать свою фантастическую скорость, он должен был выбрасывать ионы почти со скоростью света; это же требовало ускорительных трубок огромной длины, открытых вакууму пространства. И если бы воздух окружил зарядные кольца, эти трубки образовали бы дугу и сгорели. На борту не было спасательных шлюпок. Маленькое судно не может иметь двигатель, способный погасить гиперболическую скорость материнского корабля. Здесь, в большой холодной тьме за Марсом, убежать с корабля было невозможно.

Баннинг включил экран, который в случае крайней необходимости обеспечивал двусторонний визуальный контакт между несколькими ключевыми точками.

— А если это не случай крайней необходимости, — проворчал он, — то тогда уж я не знаю.

Прежде всего, система жизнеобеспечения, находящаяся в сердце корабля. Он вздохнул. С такими вещами не шутят: запасы воздуха и воды нужно постоянно возобновлять.

Далее — контрольные гироскопы. Экран показал ему их убежище, напоминающее колонны в каком-нибудь языческом храме. В невесомости осевой части корабля мимо них проплыло тело мертвого человека. Медленное течение воздуха несколько раз перевернуло его. Когда на экране появилось лицо, Баннинг узнал Тьедженса, одного из двух стюардов. Он был убит выстрелом в голову, и рядом с ним плавало небольшое серо-красное облачко.

Баннинг горько поджал губы.

— Я должен был приглядеть за тобой, — пробормотал он. — Прости, Джонни.

Он переключился на аппаратную. Камера была направлена прямо на главный контрольный щит, также находящийся в осевом состоянии нулевой силы тяжести. Человек, обернувшийся к нему, оказался профессором Гомезом.

Баннинг набрал побольше воздуха.

— Что вы там делаете? — спросил он.

— О… это вы, капитан. Я ожидал, что вы покажетесь, — маленький человек осторожно подобрался поближе, но страха он не выказывал, так же как и космической болезни. — Неплохо вы поработали над Фалькеном. Он мертв.

— Очень жаль, что вас там тогда не было, — сказал Баннинг. — Как остальные мальчики? Мои, я имею в виду.

— Рыжеволосый человек, который был на вахте здесь, когда я появился… боюсь, я признал необходимым избавиться от него.

— Тьедженс и О'Фаррел, — очень медленно проговорил Баннинг. — Застрелили их, так? Еще кто?

— Пока никого. Это ваша вина, капитан. Вы вмешались в дело раньше, чем мы успели подготовиться; мы вынуждены были действовать наспех. Мы вовсе не собирались причинять вред кому-либо, — сморщенное лицо стало задумчивым. — Остальные находятся здесь, на мостике, это наши пленники. Я советую вам сдаться по-хорошему.

— Чего вы добиваетесь? — пробурчал Баннинг.

— Мы хотим захватить этот корабль.

— Вы что, с ума сошли? Вы знаете, как управлять им… вам известно, сколько кинетической энергии он потребляет хотя бы сейчас?

— Большое несчастье, что умер Фалькен, — безо всякого выражения сказал Гомез. — Техническую сторону дела должен был взять на себя он. Но, думаю, его место сможет занять Андреев при некоторой помощи с моей стороны — мне кое-что известно об атомных приборах. Джентри же, несомненно, опытный астронавигатор.