Молочные реки - Колесникова Наташа - Страница 3

— Ты-то откуда знаешь? — с ироничной усмешкой спросила Елена.

— Бывал в ее доме не раз, с законной, кстати, супругой, и она у нас бывала частенько, в том числе и с Валентином. Да и прежде знавал…

— Мне он казался вполне приличным мужиком.

Елена рвала острыми металлокерамическими зубами белое мясо сладкого чесночного цыпленка, запивая вином. Сергиенко делал то же самое с куриной ножкой, зубы у него были не менее острые и не менее металлокерамические, у одного стоматолога вставляли.

— Лен, тебя очень напрягает проблема Томки? — спросил Сергиенко.

Она подняла голову, внимательно посмотрела на мужа.

— Не очень, — тихо ответила.

— Но все же напрягает. В чем?

— Ой, хватит об этом, Андрей! Лучше налей мне еще вина, пожалуйста.

Он наполнил ее бокал, да и в свой добавил. Выпили, обсосали косточки цыпленка табака, доели салат и оба потянулись к ломтям «серого» хлеба, разламывали их пополам и макали в миску, где остался томатный сок с оливковым маслом и мелкими кусочками чеснока.

— Нормальная еда для олигарха, пусть и местного, — усмехнулся Сергиенко.

— Олигархи — это люди, которые могут позволить себе все, — ответила Елена, глотая кусочки хлеба, пропитанные ароматным томатным соусом. — Не сомневаюсь, что и в самой Москве великие люди жрут втихаря сало с репчатым луком и запивают водкой. Просто потому, что им это нравится.

— С твоей логикой трудно поспорить, дорогая, — сказал Сергиенко. — Что у нас дальше на повестке дня?

— Ох, обожралась прямо… ты такой молодец, Андрюша. — Она лукаво посмотрела на мужа. — Пойду в ванную…

— А я с тобой, — решительно заявил Сергиенко. — Возражения не принимаются, за сытный ужин следует платить.

— Своей плотью? Хорошо сказано — платить плотью. Прямо как стихотворение звучит.

— Ну вот, под звуки этого стихотворения мы и продолжим наше общение, — сказал Сергиенко. — На уровне прикосновений. Ты не возражаешь?

Обняв жену, он повел ее в ванную.

Елена и не думала сопротивляться. Она сама этого хотела, и не просто хотела — жаждала. Но вот такой у нее муж — просто чувствует ее желания и тут же удовлетворяет их! Другого такого и в обозримом будущем не виделось. И видеть не хотелось.

Пока ванна-джакузи наполнялась водой, Сергиенко раздевал жену, а она позволяла ему все. И было для него это как в первый раз, и для нее — тоже.

Глава 3

А в это время Тамара Бондарчук сидела на кухне и, с трудом удерживая равновесие, пила сладкий ликер. Пузатая бутылка ирландского чудо-напитка была почти пуста, лишь на донышке осталось немного густой жидкости цвета кофе с молоком. Щеки Тамары были мокрыми от слез, которые текли из глаз, оставляя на лице темные полосы туши, покрывавшей и без того черные ресницы. Но всегда хотелось, чтобы они были чернее, длиннее и гуще, да и положение обязывало, как-никак — хозяйка салона красоты. Давно пора было смыть эту чертову косметику, от которой на самом деле никакой пользы. В ее доме жили не только богатые, но и разом обедневшие некогда плавнинцы, кто в 92-м, кто в 98-м (куда ж от них денешься?). Знала, видела молодых, не очень красивых женщин, да и одетых неряшливо, по ее мнению, которые почти не пользовались косметикой, настоящей, но выскакивали замуж, рожали детей и были счастливы. Ездили на ржавых «Жигулях» и «Москвичах», а то и вообще на автобусах, но мужья их встречали на остановке, вели в обнимку домой, нередко прямо у подъезда целовались, дурачились, смеялись…

А у нее, красивой, модной, богатой, ни черта не получается! Три года кормила, поила, ублажала этого тупого Валентина, а он, идиот, по бабам бегал, когда она работала! Да кто он такой?! Журналистишка городской телестудии, мелькает на экране, смазливый, но ведь получает гроши! А все туда же, не дорожил, выходит, женой, возможностью носить дорогие костюмы, отдыхать летом на Кипре и Мальте… Даже во Франции с ним была!.. Почему не дорожил?

Да черт его знает! Ну прямо какое-то проклятие, и все тут! С первым мужем прожила шесть лет, дочку родила и развелась, со вторым — пять лет и тоже развелась. Дочка теперь живет с родителями первого мужа, упрямая девчонка, в упор не желала видеть Валентина, теперь и мать не особо жалует своим вниманием.

И что же получается? Красивая, модная, небедная женщина в тридцать семь лет осталась совсем одна! Да почему ж такое случилось?!

Тамара плакала, вздрагивая всем телом, размазывала пальцами тушь по щекам и машинально глотала ликер, уже не чувствуя его вкуса.

А эта зараза Ленка счастлива со своим Андреем! Все у них хорошо, тишь да гладь… Подруга называется! Отбила красивого парня и… живет с ним! Более того, думает, что так и надо, подругой считается по-прежнему! А так — не надо…

Хитрая она, никогда не скажет, что на самом деле думает, такая вот… вещь в себе! Про бухгалтершу рассказала — понятно, для чего. Успокоить ее хотела. Знала бы, что они с Андреем встречались и после рождения Ивана, уже здесь, в Плавнинске, так ничего бы не сказала Андрею, просто устроила бы какую-нибудь гадость, чтобы он понял и сделал выводы. Хитрая, зараза… Демократка чертова!

После каждого развода она вспоминала Андрея, думала о нем, плакала, сожалея о том, что потеряла своего любимого мужчину. Но потом были новые увлечения, очередное замужество, успокаивалась. Однако теперь стало совершенно ясно, что она искала мужчин, похожих на Андрея, внешне — может быть, что-то и находила, но… таких, как он, больше не было. Наверное, в том и причина, что все ее три брака развалились, даже ребенок не спас семью.

Она хлебнула ликер, всхлипнула, покачнулась, едва не свалилась со стула, но все же удержала равновесие и даже бокал не выронила и ликер не расплескала. Опустила голову на левую руку (в правой был бокал), закрыла глаза, негромко затянула пьяным голосом: «Каким ты был, таким остался… казак лихой, орел степной…» И снова затряслась в рыданиях.

— Томка, я тебя уже полчаса жду! Мы идем на дискотеку или нет?

— Идем-идем… Слушай, Андрюшка, а у тебя есть симпатичные друзья?

— Зачем они тебе?

— Да не мне, подруге моей, Ленке. Комплексует она, понимаешь? Никак не может познакомиться с приличным парнем.

— Друзья есть, нормальные. Да у них свои подруги имеются.

— Что же делать?

— Пошли на дискотеку втроем, может, там кого-то найдет.

— Ладно, я сейчас позову ее. Подожди еще минут пять…

— Ну, Томка!.. Твои пять минут…

— Подожди, Андрюша, я быстренько.

Они жили в одной комнате в общаге, и Тамаре очень хотелось, чтобы подруга обзавелась своим парнем, куда-то ходила с ним, да хоть просто гуляла, а у нее было бы время встречаться в комнате с Андреем. А то сидит сиднем, обложившись учебниками, все чего-то изучает… Какой смысл приглашать Андрея, если подругу на улицу не выгонишь? К тому времени она уже успела отдаться черноглазому красавцу Андрею и теперь мечтала только об одном — быть с ним рядом, всем своим жарким телом рядом! Но эта клуша Ленка мешала!

Андрей галантно поцеловал ручку Ленке, потом они на троллейбусе поехали на дискотеку. Там она не возражала, чтобы Андрей потанцевал с Ленкой, немного успокоил ее, сама танцевала с другими, морщилась от раздражения, резко отлепляла пальцы, стремящиеся опуститься ниже талии. Поглядывала на Андрея и чувствовала, как растет в груди тревога. Уж больно крепко обнимал он подругу, а эта недотрога чересчур плотно прижималась к нему своими узкими бедрами. Потом она танцевала с Андреем, но он был слишком спокоен, и ее горячие объятия и недвусмысленные движения бедрами просто игнорировал, а Ленка стояла у стены и решительно отвергала приглашения всех других парней. Потом Андрей снова танцевал с ней.

Когда возвращались в общагу, они оживленно говорили о каких-то там писателях, поэтах, получалось, что обоим нравились Маркес, и Набоков, и Лермонтов, оба читали Апдайка… Она не выдержала и прямо спросила:

— Андрей, ты вообще-то с кем, с ней или со мной?