Бремя страстей - Джексон Лайза - Страница 16

— Ну, давай, попробуй сбросить меня, ты, жалкий сукин сын! — рычал на него Бриг. Конь тряхнул головой и встал как вкопан­ный…

Кэссиди затаила дыхание. Пыль улеглась.

Снова налетели мухи. Она не знала, плакать ей или смеяться. Кажется, Бриг победил. Это замечательно… Значит, она скоро сможет оседлать своего коня. Но разве будет он тем же горячим жеребцом, которого она обожала. Может, и впрямь превратится в безмозглый кусок конины, из которого выбили бойцовский дух? От этой мысли у нее засосало под ло­жечкой.

— Так-то лучше,— произнес Бриг, рас­слабляясь и похлопывая темно-рыжую шею Реммингтона.

— Неужели лучше?

— Эй, не надо разговоров, о'кей? Мы ра­ботаем.

Она разозлилась и спрыгнула в загон.

— Я не хочу, чтобы он превратился в зо­мби.

— Уходи отсюда, — приказал Бриг ровным голосом, чтобы не волновать коня.— Чего ты добиваешься? Чтобы меня уволили?

— Я слышала, ты обычно сам на это на­рываешься!

— Ради всех святых, уйди, Кэссиди. Я за­нят, и пока я работаю, здесь небезопасно. Не­известно, что он может выкинуть в следующий момент!

Она упрямо шагала к жеребцу.

— Будут мне всякие приказывать! — Заме­тив тусклый взгляд в обычно полыхающих огнем глазах Реммингтона, она крикнула: — Слезай с него!

— Еще нельзя, Кэсс…— Бриг изогнулся в седле, чтобы лучше видеть ее. Уголки ее губ опустились.

— Он мой конь, я сказала…

Всполохом взметнулась перед ней темно-рыжая шкура. Почуяв, что внимание против­ника ослабло, Реммингтон встал на дыбы, за­тряс передними ногами в воздухе, все его мощ­ное тело содрогалось. Бриг, который сидел, сдвинувшись на бок, попытался выправить по­ложение тела, но не успел. Жеребец призем­лился на передние ноги, вскинув круп, и Бриг вылетел из седла; пролетев изрядное расстоя­ние в воздухе, он с глухим ударом рухнул на землю возле навозной кучи.

— Сволочь!

Значит, он не разбился насмерть, мелькну­ло в голове Кэссиди.

— Ты цел? Я не хотела…

— Убирайся отсюда! — рявкнул Бриг на Кэссиди, но та только с трудом удержалась, чтобы не улыбнуться.

— Как я понимаю, ты еще не одолел его, а?..

Вскочив на ноги, Бриг отряхнул джинсы и поискал глазами жеребца.

— Оставь нас в покое, Кэсс, дай нам по­работать.

— Сдавайтесь, Маккензи.

— Никогда! — Глаза его горели так же яр­ко, как и глаза Реммингтона.

С ликующим ржаньем Реммингтон сменил направление своего бега, пронесся вдоль забо­ра и устремился прямо на нее.

— Кэссиди! Уходи! — Бриг стремительно бросился вперед.— О, черт!

Она подпрыгнула и повисла на изгороди, в то же мгновение конь на полном скаку про­несся мимо, но крупом успел-таки задеть ее, она не удержалась и упала навзничь. Страшная боль пронзила ей плечо.

— О, Господи!

Она попыталась встать, но Бриг уже ока­зался рядом и прежде, чем она успела вымол­вить слово, схватил ее в охапку и потащил к воротам. Он распахнул их ударом колена; гнев исказил его запачканное грязью лицо, волосы слиплись от пота, на шее вздулись жилы.

Ногой закрыв за собой ворота, он тяжело поставил ее на ноги.

— Ты не смеешь…

— Не надо читать мне нравоучений! — оборвала она его, морщась от боли в плече.— Это моя собственность, ты работаешь с моим Жеребцом.

— И поэтому ты готова попасть под копы­та, потерять сознание, погибнуть — и все это за один раз?

— Ничего подобного, я…

— Идиотка! — Ноздри его раздувались от гнева.— То же самое могло случиться со мной по твоей вине.— Решительно ткнув ее пальцем в плечо, он добавил: — Держись от меня по­дальше, когда я работаю с этим проклятым жеребцом!

— Не указывай, что мне делать.

Закрыв глаза, Кэссиди затаила дыхание. Бриг протянул руку и ухватил за цепочку с ме­далькой святого Христофора на ее шее, выгля­дывавшую из-под рубашки. Он нервно переби­рал звенья цепочки, пока плоский металличес­кий кружок не скользнул в его ладонь; тогда за цепочку он притянул ее лицо к своему так близко, что в нос ей ударило его жаркое дыха­ние с табачным перегаром, она разглядела да­же мелкие поры на его коже. Впервые она заметила в его ярких голубых глазах тонкие серые прожилки.

— Я наконец-то получил работу, принцес­са. — Его голос оглушал.— Можешь сколько угодно строить из себя надменную гордячку, но если будешь мешать мне, тебе несдобровать!

Сердце у нее стучало так громко, что она была уверена — и он и все в округе слышали этот стук.

— Я использую свой шанс.

— Не остри.— Он едва шевелил губами.

Она гордо вздернула подбородок.

— Я достаточно взрослая и в чужих сове­тах не нуждаюсь.

— Ты играешь с огнем, Кэсс.

— Что ты имеешь в виду?

— Только одно — держись от меня подаль­ше.

— Почему?

— Мне нужно быть сосредоточенным. Я не могу одновременно работать и беспокоиться о какой-то сопливой девчонке, которая путает­ся под ногами.

— Я не…

— Уходи.— Бриг внезапно выпустил из рук цепочку, и Кэссиди чуть не упала, потеряв равновесие. Он направился в загон, и вид у не­го был такой, словно он готовился задушить жеребца.

— Все в порядке, мерзавец, — проворчал он.— Попытаемся еще раз.

В последующие несколько дней Кэссиди действительно старалась держаться подальше от Брига, но она не могла не видеть, как он работает на тракторе, укрепляет изгородь или занимается с Реммингтоном. Украдкой она на­блюдала, как он разговаривал, смеялся и ку­рил с другими работниками ранчо. Она заме­тила, что Энджи Бриг не прогонял, когда той случалось встретить его: Энджи улыбалась ему, а он был с ней терпелив.

Кэссиди не представляла, о чем они раз­говаривают. Ну, какие разговоры могут быть с Энджи? Что мужчины, что мальчишки сопер­ничали за честь только постоять рядом с ней, но беседовать с ней…

Почти неделю Кэссиди чувствовала себя одинокой и не знала, чем заняться. Ее томило беспокойство, она скучала, и вообще это лето было не таким, как другие. Еще в прошлом году она получала удовольствие от привычных занятий, а нынче… Да еще эта невыносимая жара…

Она бросила взгляд в сторону загона, где Бриг занимался Реммингтоном. Похоже, жере­бец стал менее строптивым. Видимо, Бригу удалось добиться успеха. Некоторые мужчины ломают лошадей быстро, всего за несколько дней, а Бриг не жалел времени, и Кэссиди подумала, что должна быть благодарна ему за это. И все же она испытывала постоянное раз­дражение. Все члены семьи словно сговорились обращаться с ней, как с маленькой, будто она не способна быть самостоятельной. Даже нель­зя поездить на собственном коне…

Она перелезла через изгородь и спустилась к ручью, где когда-то девочкой играла с Энджи и Дерриком; они брызгали друг в друга водой, бросались комками мокрого песка, бултыха­лись на мелководье. Деррик горазд был на озорные выдумки и веселился вовсю, дергая Кэссиди за волосы или пытались вымазать с ног до головы младших сестер илом, кото­рый доставал со дна ручья. Однажды они с Эн­джи стали свидетелями, как он курил первую в своей жизни сигарету и сильно кашлял. В другой раз она шпионила за ним и увидела, как он целовался с темноволосой девочкой, а потом они возились под тенью деревьев, потея и пыхтя. Кэссиди тогда побыстрее уполз­ла на четвереньках, скользнув за лиственную занавесу веток вяза прежде, чем узнала ту де­вочку, что так охотно позволила ему снять с себя узкий крошечный лифчик.

Вот с тех пор, как Деррик начал увлекаться девочками, все изменилось. Он смотрел на нее другими глазами, прежние детские игры были забыты. В нем всегда сидел какой-то чертик, но к тому времени, как у него начали проби­ваться усы и ломаться голос, он стал скрыт­ным и злым. Однажды он до крови отхлестал лошадь и застрелил соседского кота, просто так, ради забавы. В обоих случаях Рекс от­читал сына, затем повел его к амбару, где заставил мальчика наклониться над козлами. Для пилки дров и его же хлыстом отходил по заднице. Деррик кричал и взвизгивал при каж­дом ударе, затем прошествовал к дому с крас­ным мокрым лицом, в глазах его стояли жгу­чие слезы унижения, вспухшие губы сжимались в гневном непокорстве.