Свет - Андерсон Пол Уильям - Страница 3

— Почему они не объявили об этом всему миру? — раздраженно сказал Эрнандес. — Могли бы похвастаться…

— Ты так думаешь? — проскрипел Бэйрд.

Я посмотрел на юг. Низко над горизонтом висела Земля в полуфазе, далекая и бесконечно прекрасная. Я подумал, что вон там, прямо перед нами — Америка, но не был в этом уверен.

Была лишь одна причина держать эту экспедицию в секрете. Они основали здесь нечто, способное нарушить баланс — и, несомненно, в их пользу. И как раз в эти мгновения там, на Земле, могло происходить то, чего мы так опасались.

— Но как можно осуществить такой рейс в тайне? — удивился я.

— Может быть, корабль черного цвета и стартовал он в тот момент, когда наша станция находилась на противоположном участке орбиты.

— Да заткнитесь вы! — Бэйрд застыл в молчании.

Солнце спускалось все ниже, сверхъестественный свет умирал и его сменяло голубое сияние Земли. Наши лица в нем приобрели трупный оттенок.

— Пошли, — сказал Бэйрд и повернулся. — Надо вернуться на корабль и послать сообщение.

— Если об этом станет известно, может начаться война, — сказал я.

— У меня есть шифр.

— А ты уверен, что его нельзя прочитать?

— Ты, щенок, заткнись, сказано же тебе! — яростно выкрикнул Бэйрд.

— Может быть, нам лучше пробраться туда, — мягко сказал Эрнандес. — Пойти по этим следам и все разведать?

— У нас нет оружия, — возразил Бэйрд.

Я не буду останавливаться на споре. Решено было, что Бэйрд и Эрнандес вернутся на корабль, а я пойду и погляжу, что там дальше. Для того, чтобы идти по следу у меня есть примерно час, но не больше, если я не хочу замерзнуть навсегда.

Один раз я оглянулся и увидел силуэты их скафандров, чернеющие на фоне звезд. По мере того как солнечные лучи скрывались и расширялись мои зрачки, звезд становилось все больше. А потом тени поглотили меня.

Спуск был неровным, но я шел быстро. В этих местах преобладал темный и хрупкий камень, но я мог проследить путь незнакомца по более светлым пятнам в тех местах, где под его ногами камень крошился. Сперва я удивлялся, как эти обломки могли сделаться светлее, когда вокруг вакуум, но потом решил, что причиной тому фотохимический эффект.

В тени трудно было отыскать путь. Но вскоре я выбрался на открытое пространство, и когда мои глаза приспособились к земному сиянию, оказалось, что его вполне достаточно. Примерно через полчаса я оказался на дне кратера. Солнце скрылось за краем стены. Вокруг меня царила ночь.

Нельзя было терять время. Я стоял на гладкой темной лаве и пытался отыскать следы в пыли. Путь мог оказаться неблизким. Я пожал плечами и прыжками помчался вперед, стараясь развить максимально возможную скорость.

В свете Земли нелегко было различать след. И это неудобство раздражало меня больше, чем любая опасность.

Я немного превысил лимит безопасности, когда обнаружил лагерь.

Разглядеть можно было немного. Длинная полоса нарушенной пыли и раздробленных камней в том месте, где опустилось некое устройство с экипажем, а потом улетело обратно… и никаких признаков работы ракетных двигателей! Несколько шрамов в тех местах, где были отколоты образцы. Следы. Ничего больше.

Я смотрел на стену кратера, позади меня лежала ночь, а туман все поднимался, на этот раз голубоватого оттенка. Я стоял, пытаясь сообразить, кто же прилетел сюда без всякой ракеты, но так ничего и не придумал. Обвел небосклон глазами и заметил красноватую крапинку Марса. И сразу же почувствовал дрожь.

Неужели марсиане побывали раньше нас на нашем собственном спутнике?

Пора было возвращаться. Каждая минута промедления уменьшала мои шансы на возвращение.

Но что-то не пускало…

Невдалеке виднелось небольшое гранитное обнажение. Я подумал было, что это сложенная из камней пирамида, но когда подошел ближе, то оказалось, что это образование природного происхождения. Пожав плечами, я повернулся…

Что-то приковало мой взгляд. Я подошел поближе.

Это был утес цвета мокрого снега. Его единственная плоская поверхность была обращена к Земле. И на ней я обнаружил вырубленный в камне крест.

Я забыл о времени и об усиливающемся холоде. Стоял, пораженный, пытаясь понять, то ли крест был всего лишь случайным символом, то ли и там — на Марсе, или на какой-нибудь другой планете под чужим солнцем — был Он, который…

Надо мной кружили и сияли миллионы звезд.

И тут я вспомнил. Вспомнил, где я видел тот падавший на скальную стену на заходе солнца свет. Теперь я знал всю правду.

Я повернулся и побежал.

Я еле успел. Батареи иссякли милях в пяти от корабля. Я сообщил об этом по радио и побежал дальше, надеясь движением компенсировать недостающее тепло. Но ноги быстро замерзли, я начал спотыкаться, а холод с каждой минутой крепчал.

Бэйрд встретил меня на полпути, содрал разрядившиеся батареи и подсоединил новый комплект.

После чего закричал:

— Кретин! Проклятый, безмозглый идиот! Если ты еще хоть раз… прикончу без суда…

— Даже если я скажу тебе, кто всаживался в Платоне?

— Что-о?

Мы были уже в корабле, и мои пальцы отогрелись раньше, чем я успел закончить оправдания. Возражений было много, но когда он ухватил идею…

Даже после того как мы вернулись домой и рассказали обо всем, разведка долго продолжала работать сверхурочно. Теперь-то они точно установили, что никакой экспедиции до нас не было. Правда, Бэйрд, Эрнандес и я знали это еще в нашу первую ночь на Луне.

Вот, вкратце, причины, почему мы остановились на вас, профессор. Мы с вами отправимся за границу. Официально — как туристы. Вы будете рыться в архивах, а я подскажу вам, если попадется что-нибудь интересное. Я сомневаюсь, очень сомневаюсь, что из этого что-нибудь получится. Этот секрет хорошо укрыт, так же, как и тайна подводной лодки, которую он решил не отдавать враждующему миру. Но если когда-нибудь нам удастся отыскать хоть намек — я буду счастлив.

Наши эксперты — деятельные ребята, они перероют все. И теперь, зная, какие силы подключены и как это важно, надеюсь, вы понимаете, что это — действительно величайшая тайна?

Как, вы отказываетесь?! Профессор, я поражен и расстроен. Вы же историк!

Ладно. Мы с вами отправимся в Лондон, я приведу вас в Национальную Галерею и посажу напротив картин под названием «Мадонна у скал». И вы сами увидите этот никогда не сиявший на Земле свет — холодный, бледный, непередаваемый мягкий свет, ласкающий Матерь Божию и Сына. А имя художника — Леонардо да Винчи.