Двенадцать башен - Юй Ли - Страница 63

Юй Цзычан, прощаясь с женой, долго, не отрываясь, смотрел на нее, потом вскочил на коня и несколько раз обернулся, стараясь запечатлеть ее облик в памяти, словно изображение богини Гуаньинь [304], которой возносят молитвы. Дуань простился с женой лишь скромным поклоном, на его челе не отразилось ни боли, ни волнения, хотя он слышал плач и стенания.

Путники, как говорится, ели на ветру, спали на берегу, путь их освещали луна и звезды. И вот наконец они прибыли в Цзинь. Цзиньские чиновники, проверив товар, сочли, как обычно, что его слишком мало, а качеством он слишком плох, и потребовали доплату. Дуань сказал:

— Я простой книжник, государева жалованья еще не получал, поскольку сдал на ученую степень совсем недавно. С мирян ничего не беру. Дома у меня лишь голые стены. Вы просите тысячи, а у меня за душой нет лишнего ляна. Товар я привез хороший, после мытья он не утратил ни цвета, ни качества. Какие бы козни вы ни строили, денег я вам дать не смогу. Единственное, что есть у меня, это жизнь. Берите ее!

Цзиньцам такие речи не понравились, они жестоко обошлись с Дуанем, всячески его унижали и оскорбляли, затем отступились на время, но потребовали, чтобы он написал домой письмо и попросил прислать денег. Пусть продадут что-нибудь и пришлют.

Дуань, если вы помните, придерживался в жизни одного мудрого правила: «Довольствуйся бедностью». К нему он впоследствии добавил еще один мудрый завет: «Если у тебя горестей на пять частей, благодари, что не на семь. Если у тебя бед на семь частей, благодари, что не на десять». Думал он и о том, что страданья в этом мире все же легче мучений в темном царстве. Пусть тебя бьют плетью и палкой, пусть жестоко терзают, все же остается какой-то путь отступления — а вот из загробного царства никуда не уйдешь, хотя терпеть муки больше не будет сил. «После смерти, — думал он, — я вряд ли буду ощущать боль. Что мне ножи и пилы или котел с кипящей водой. И все же страшно подумать, что тебя ждут вечные муки. До последнего вздоха я буду торчать в преисподней, откуда спасения нет. А пытать меня и жестоко терзать будут не люди, а грозные демоны-лоча, от которых не вырваться. Известно, что мертвые, как бы они ни страдали, никогда не возвращаются в мир людей, а живые, не в силах стерпеть преступлений в нашем мире, ищут спасение в обители мрака». И еще он подумал, что пытки, которым он подвергается, причиняют такую же боль, как нарыв или язва. Недуг нарушил чистоту крови, а потому организм попал в полосу темных страданий. Но как только покажется кровь или выступит гной, боль сразу утихнет. Эта мысль помогла Дуаню спокойно переносить боль, которую ему причиняли колодки.

А теперь расскажем о Юй Цзычане. Тесть обещал внести за него выкуп, как только это понадобится, и Юй направо и налево раздавал взятки чиновникам цзиньского двора. А потому в отличие от Дуаня он не испытывал ни мучений, ни унижений. Инородцы щедро угощали его вином и яствами. Кое-что с его богатого стола порой перепадало и родственнику, которому помощи ждать было неоткуда. Не прошло и пяти месяцев, как Юй полностью расплатился с цзиньцами и в один прекрасный день, простившись с Дуанем, отправился на родину.

В ту пору при сунском дворе существовал такой порядок. Каждый сановник, отъезжавший послом в чужие края, когда возвращался в родные пределы, обязан был, не заезжая домой, немедля ехать в столицу, дабы отчитаться перед государем, и лишь после этого мог возвратиться к семье. Юй Цзычан приехал в столицу в час «сы», когда аудиенция у государя еще не кончилась. Он надеялся, что, доложив о поездке, тотчас же отправится домой, куда он рвался всем сердцем. Недаром поговорка гласит: «Муж, вернувшийся издалека, похлестче молодого жениха». Словом, Юй мечтал о любовных утехах с женой еще больше, чем в день свадьбы.

Как раз в это время во дворце шли жаркие споры о том, следует ли Сунской стране в союзе с Цзинь идти войной на Ляо. Разговор затянулся. Он начался в час «чэнь» и продолжался несколько часов. Наконец государь принял окончательное решение и тут же удалился в свои покои. Он сильно устал, и подданные не смели его беспокоить, хотя речь шла о неотложных ратных делах. Тем более можно было обождать с делом о выплате дани.

Юй Цзычан маялся на чужбине полгода, но, как видно, звезда бедствий еще не покинула его небосвода. Возвращаться домой он, понятно, не смел и остался в столице, заночевав в казенной гостинице. Известно, что долгие месяцы иногда пролетают быстрей, чем одна ночь. Здесь уместно вспомнить стихи, сочиненные в эпоху Тан:

Вэйчжу, конечно, знала, что муж сейчас находится при дворе, и мечтала лишь об одном — чтобы он поскорее вернулся домой. Счастливая от предстоящей встречи, словно к ней должна была с неба спуститься звезда, она окропила благовониями парчовое одеяло, отгладила шелковое покрывало и с нетерпением ждала минуты, когда сможет рассказать мужу о перенесенных в разлуке страданиях. Солнце взошло и закатилось, взошла луна, а супруг все не возвращался. Всю ночь Вэйчжу расхаживала по крыльцу и едва не стерла свои ножки-лотосы. Миновала ночь, снова наступил день. Вэйчжу поднялась на башню и вдруг увидела на дороге сановника, ехавшего в окружении большой группы всадников, державших стяги и боевые секиры. «Видно, кто-то из важных военных чинов едет по своим делам!» — подумала женщина. Кавалькада внезапно свернула к их усадьбе и остановилась у ворот. Тут только жена разглядела важного гостя — то был ее муж Юй Цзычан. С легкостью ветра она устремилась вниз. Лицо светилось от счастья. Оно и понятно. Как иссушенная засухой земля ждет благодатную влагу, так и молодожены жаждут попасть в свадебные покои, освещенные цветными свечами. Но стоило ей взглянуть на лицо мужа, как радость мгновенно сменилась печалью, а на глаза навернулись слезы. Она спросила его, что случилось, но он ничего не ответил, только из уст его вырвался стон.

А случилось вот что. Отчитавшись перед государем, Юй Цзычан тут же был назначен инспектором по снабжению войск провиантом. Ехать в армию предписывалось незамедлительно, поскольку в ратных делах, как известно, нельзя терять ни минуты. Домой муж заехал ненадолго, тайно от государя. Вы спросите, почему Юю надо было ехать незамедлительно?

А вот почему. Еще до возвращения Юя ко двору государство Цзинь направило сунскому государю послание, предложив совместно выступить против Ляо. Сунский двор пребывал в нерешительности, потому страна Цзинь направила ему ультиматум: «Не думая о возможных последствиях, вы нарушили договор о борьбе против общего врага. Не видя от вас поддержки, мы вынуждены направить войска, обращенные против Ляо, против вашей страны. Если хотите сохранить прежний договор, вам следует изменить свои планы». Это послание повергло государя Хуэйцзуна в трепет. Весь день при дворе шел спор и государь не покидал залы аудиенций.

Если бы Юй приехал на день позже, инспектором в армию назначили бы другого. Но Юй Цзычан — этот обидчик государя — появился как нельзя кстати. Его приезд положил конец сомнениям Хуэйцзуна. Государь немедленно определил срок выступления войск в поход, назначил полководца и генералов. Лишь один пост оставался свободным — инспектор по провианту. Чтобы найти подходящего человека, требовалось время. И вдруг явился Юй Цзычан — этот жалкий книжник, дерзнувший жениться на государевой невесте. Быстро же он вернулся, значит, по-прежнему любит свою красавицу и не желает от нее отступиться! Что же, сейчас можно на нем отыграться!