Двенадцать башен - Юй Ли - Страница 52

— Ни за что! — вскричала Нэнхун. — Я хоть и не знатного рода, а есть у меня свои мечты. Не желаю я быть наложницей, да и женой пойду не за всякого. Подождем, может, и для меня сыщется подходящий жених. Скажу без хвастовства, что с моими скромными способностями я могу войти женой в любой приличный дом, а не к какому-то там бедняку-бедолаге. Если не верите, сами в этом убедитесь.

— Может быть, ты согласна служить твоей госпоже в доме у ее мужа?

— Пусть решает сама госпожа! Если она не боится всяких досужих толков на сей счет, я готова за ней последовать. Поживу там немного, присмотрюсь. Постараюсь быть им полезной. Если же госпожа захочет жить с мужем одна и я окажусь лишней, то тихонько, без шума, уйду. Только есть одно обстоятельство, которое меня волнует...

В этот момент вошла девица Вэй и, услышав слова служанки, с тревогой спросила, что Нэнхун имеет в виду.

— Помните, что сказал ворожей Чжан? Гороскоп молодой госпожи только наполовину сходится с гороскопом мужа, поэтому рядом с госпожой непременно должен находиться кто-нибудь из близких ей людей. Иначе в последующие несколько дней случится беда, жизнь госпожи окажется под угрозой. Словом, как только госпожа придет в дом мужа, ему придется тотчас же взять наложницу. И тут могут начаться всякие неприятности, зависть, ревность, разумеется, не по вине госпожи. Пойдут ссоры, размолвки. А наша госпожа такая добрая, безответная. Сколько лет я ей прислуживала и ни разу не сказала дурного слова. Всегда старалась развеять ее грусть, утешить. А там? Кто успокоит ее там в минуты печали? Вот я и думаю, как бы не заболела она, наша голубушка. Такая она слабая, хрупкая!

Лицо служанки приняло скорбное выражение. Казалось, она вот-вот заплачет. Обе женщины зарыдали. Нэнхун больше не сказала ни слова и к этой теме не возвращалась.

Тем временем старый Вэй послал к Пэю сватов, однако родители юноши в первый раз отказали, разумеется умышленно, и согласились только на третий раз. Выл уже выбран счастливый день для встречи невесты, и вдруг...

Слова Нэнхун растревожили девушку и ее родителей. Мысль о том, что супружеская звезда повернулась к дочке лишь одной половиной, не давала им ни минуты покоя. Нэнхун любит свою госпожу, болеет за нее душой, госпожа жить без нее не может. Разлучить их нельзя, это ясно. Итак, они подождут дней пять после того, как девица Вэй войдет в дом мужа, и тогда уже решат, что делать. И тут вдруг Нэнхун им сказала:

— У вас я простая служанка, и здесь все ясно и просто. Другое дело в чужом доме. Там я буду служанкой только для своей госпожи, остальные же пусть не зовут меня Нэнхун — служанкой. Ведь со временем меня может взять в жены какой-нибудь почтенный человек. Словом, я хочу, чтобы госпожа оказывала мне уважение. Само собой, меня не понесут в таком паланкине, как госпожу, но как служанка я в чужой дом не поеду. При моем паланкине должны быть два лишних носильщика, как это бывает, когда несут кого-то из родни. Иначе я ни за что не поеду.

Девушка говорила так горячо, что опровергнуть ее было решительно невозможно, и мать и дочь согласились.

Наступил наконец счастливый день, когда паланкины с невестами появились у ворот дома, где жил Пэй. Кончились положенные поклоны родителям, были выпиты свадебные кубки, и все пошло своим чередом. Во многих церемониях, как принято, на первом месте находилась девица Вэй. Что же до дел любовных, где, как говорится, склоняются к изумрудному и припадают к алому, она по причине своего из лишнего целомудрия уступила первое место Нэнхун. Вы спросите, почему? Извольте, я объясню. Пэй, как мы знаем, денно и нощно мечтал поскорее возлечь с Нэнхун на ложе, а потому загодя устроил опочивальню. Он сказал девушке, что в день свадьбы, дабы она не тосковала в одиночестве, в соседней с опочивальней комнате будет находиться его мать. У Пэя был свой план. Он хотел провести время с молодой женой лишь до полуночи, а в третью стражу [258]под каким-нибудь предлогом удалиться к Нэнхун. Но Вэй оказалась на редкость несговорчивой. Ни за что не хотела раньше положенного времени снять одежды и возлечь на ложе, как ни упрашивал ее муж. Пэй, не испытавший никаких радостей в первом супружестве, сейчас напоминал голодного кречета, приметившего спящую курочку, или обжору кота, узревшего лакомый кусок. После уродины такая красавица! Ведь он и мечтать о ней не смел. Словом, он весь дрожал от страсти. Но ничего не поделаешь, пришлось ему сдержать свой пыл, пока не наступит долгожданный момент. Не получилось с курочкой, может, повезет с уточкой! Они обе аппетитны. В общем, он решил вначале приняться за легкое дело, а уж потом приступить к трудному. Итак, не дождавшись третьей стражи, он отправился к Нэнхун.

Увидев Пэя, Нэнхун сразу смекнула, что госпожа ее в чем-то оплошала. Нет, уж она-то не отпустит от себя мужа. Раз он пришел раньше времени, значит, так надо. Нэнхун было принялась его ласково уговаривать вернуться к первой жене, но, чтобы он и впрямь не ушел, на всякий случай произнесла строку из «Книги песен»: «Ороси дождем мое поле, уступи моим сокровенным желаниям!» Но и этого ей показалось мало, и она прочла еще одну строку, теперь уже из «Четверокнижия»: «Коль пришел — успокой».

Пылая страстью, муж, конечно, не упустил счастливого мгновения. Он молча взял девицу за руки и повлек к ложу. Нэнхун не сопротивлялась и позволила снять с себя одежды. Они легли под одеяло уточек-неразлучниц [259]и свершили то, о чем мечтали.

Нэнхун сказала Пэю, что по-прежнему относится к своей госпоже с большим почтением, как подчиненный к важному чиновнику, и только ради нее исполнила первая свой супружеский долг. Нэнхун и не подозревала, как пострадает из-за этого чрезмерного почтения. В погоне за призрачным счастьем некоторые забывают, какие оно сулит беды. Примером тому может служить Нэнхун.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Позабавившись с Нэнхун, молодой муж отправился к Вэй. Оба вели себя чинно, как и положено жениху и невесте с древних времен, дожидаясь той минуты, когда, выполнив все положенные ритуалы, они смогут помериться силами на супружеском ложе. Они просидели до третьей стражи, и обоим стало невмоготу. И тогда правила уступили место желаниям. Счастливо улыбаясь, они направились к ложу и после нескольких схваток, обнявшись, сладко уснули.

Занялся рассвет. Вдруг молодой муж огласил комнату громким плачем. Жена, которую он продолжал сжимать в объятиях, ничего не понимая, окликнула его раз, другой. Наконец он очнулся и в смятении произнес:

— Какой страшный сон!

Жена спросила его о причине испуга, но муж ничего не ответил. К этому времени уже почти рассвело, и они поднялись с постели.

Пэй удалился, а жена позвала Нэнхун, и, когда служанка причесала ее, они сели рядышком, разговаривая. В комнату вошла девочка-служанка.

— Госпожа, вы, кажется, видели дурной сон? — спросила она. — Расскажите!

— Какой сон? — воскликнула Вэй. — Я почти всю ночь не спала.

— Тогда почему, едва рассвело, хозяин послал за ворожеем? — не унималась девочка.

— Ах да, вспомнила, — проговорила Вэй. — Это ему приснился дурной сон, и он проснулся весь в слезах. Я спросила, что случилось, но он ничего не объяснил. Значит, он послал за ворожеем? Ворожей уже здесь?

— Пока нет, но скоро появится, — ответила девочка.

— Когда придет, скажите об этом мне. Хочу послушать гаданье. Интересно, что так расстроило мужа?

Служанка ушла, а через четверть часа появилась снова.

— Ворожей пришел, но хозяин заперся с ним у себя в комнате, видно, не хочет, чтобы слышали их разговор. Про сон как будто еще речи не было. Если госпожа желает что-то узнать, надо идти сейчас же.