Рискованная игра - Воронин Андрей Николаевич - Страница 58

Впереди, справа от дороги, показалось поле, окрашенное ночью в черный цвет, а где-то вдалеке неясными темными очертаниями, словно мираж, вырисовывались на фоне темно-синего неба небольшие домики Катын-Юрта.

Показался съезд на проселочную дорогу. Рахманов по рации приказал остановиться и выслал вперед разведку. Потянулись тоскливые минуты ожидания. Вокруг не было ни звука, только монотонно завывал ветер, заставляя шуметь листву на деревьях и беспокоя высокую траву на полях.

Рахманов начинал беспокоиться. Он периодически бросал косые взгляды на Соколова, в которых без труда можно было прочитать смертный приговор. Вдруг в рации раздался щелчок и отчетливо послышался голос посланного вперед разведчика: «Все спокойно, впереди никаких препятствий».

Машины осторожно двинулись вперед с включенными фарами. Силуэты домов увеличились, стали более отчетливыми. Слева, рядом с дорогой, возникли полуразрушенные постройки давно брошенной фермы, которые не были видны с дороги.

Рахманов приказал остановиться. В село они должны войти пешими, потому что, как он рассудил, на узких улочках машинам будет трудно развернуться, кроме того, рев моторов разбудит даже глухого. Они вырежут кого надо без малейшего шума, возьмут клад и растворятся во тьме.

Боевики развернулись в цепи и молча двинулись к окраине села. Соколова подталкивали вперед дулом автомата. Сколько еще? Пять метров, снова пять метров, каждый шаг давался все с большим трудом. Уже были различимы темные окна, завешенные шторками. Народ спал тем крепким глубоким сном, который бывает только под утро, не представляя, что может произойти через несколько минут.

Первая цепь поравнялась с небольшим сарайчиком с обвалившейся крышей, смотревшим на дорогу двумя пустыми оконными проемами, которые давно забыли, что когда-то в них были вставлены рамы и стекла.

Вдруг раздался какой-то треск, и люди, привыкшие уже видеть в темноте, внезапно ослепли от необычайно яркого, режущего глаза сияния, заполнившего все пространство. Десяток мощных прожекторов были включены одновременно. К этому был готов только один безоружный человек – капитан Соколов.

Резким ударом он выбил у своего конвоира автомат и, перекатившись в сторону, с колена дал очередь. Она перерезала пополам Рахманова, все еще закрывавшего глаза руками, ослепленного и ошарашенного. Подогнув колени, он рухнул на землю, так и не успев понять, что произошло. В два прыжка Соколов оказался возле сарая и нырнул в темную пустоту оконного проема с таким проворством, которое никак не вязалось с его круглой фигурой.

С противным воем на землю посыпались мины, методично выпускаемые расчетами полковых минометов. Осколки, со свистом рассекая воздух, выкашивали людей, которые валились на землю, точно снопы спелой пшеницы под ударами остро отточенного серпа. Из заранее подготовленных и замаскированных стрелковых позиций разом грохнули пулеметы. Кажется, огонь велся отовсюду, не давая возможности укрыться от смертоносного ливня.

Потом началась паника, та самая паника, которая превращает обученных, сплоченных единой командой, хорошо вооруженных бойцов в стадо бессмысленных баранов. В свете прожекторов метались темные тени, крики и стоны слились в один протяжный вой. Кто-то пытался бежать назад, кто-то залег и открыл ответный огонь, не отдавая себе отчета, что все уже кончено. Несколько человек, бросив оружие и подняв руки, пошли в сторону села, крича во весь голос, что они сдаются. Свои же открыли по ним огонь.

Боевики, выжившие после первого массированного обстрела, огрызаясь автоматными очередями, начали отходить обратно к дороге, где их должны были ждать машины. Вдруг, с правого фланга послышался рокот моторов, и со стороны села на поле выскочили, лязгая гусеницами два БМП, отрезая пути отхода. Слева тоже показалось несколько приземистых силуэтов боевых машин, которые, зайдя вперед, открыли огонь по автомобилям боевиков, пытавшихся выбраться из капкана. Через несколько минут наступила тишина. От банды полевого командира, бывшего офицера Российской армии Исмаила Рахманова, осталось двенадцать человек, жалких, испуганных, сбившихся в кучу, затравленно озиравшихся вокруг.

Соколов вышел из своего укрытия и медленно побрел по дороге, потирая ушибленное при падении плечо. К нему подбежал Абрамов с несколькими бойцами. Подполковник, возвышающийся над Колобком, сгреб его в объятия, не сумев сдержать радостных эмоций. Капитан устало улыбнулся, от его былой живости не осталось и следа.

«Солнце встает», – тихо произнес он, кивая головой на восток. Там на фоне начинающего светлеть неба все больше разгоралась алая заря, предвещающая восход светила и начало нового дня.

Глава 13

Абрамов только что вернулся в Москву. После доклада генералу и короткого отдыха он поехал к Филатову. В управлении Абрамову рассказали о нападении на капитана ФСБ Лапина. Теперь он должен сообщить об этом Филатову.

Они сидели на кухне в квартире, куда поселили Юрия, курили. Филатов ни о чем не расспрашивал, ожидая, когда Абрамов заговорит первый. Подполковник, затушив сигарету в пепельнице, достал из пакета солдатскую флягу.

– Оттуда привез, – коротко пояснил он и отвинтил крышку. Филатов молча достал два стакана и вынул из холодильника нехитрую закуску. Абрамов плеснул на дно стаканов немного водки.

– Давай, старлей, за встречу, – сказал он серьезным и немного грустным голосом.

– Рад вас видеть, товарищ подполковник, – искренне произнес Филатов.

Вторую пили молча. Абрамов разлил в третий раз.

– За ребят наших, которые там остались навсегда, – тихо сказал Абрамов. Оба этих человека, сидевшие сейчас за одним столом, много видели на своем веку. Они прошли через смерть, страх, боль, грязь. Каждый хотел забыть и не мог то, что пришлось увидеть на войне. Сейчас они понимали друг друга без слов, и не было ничего прочнее той невидимой связи, навсегда соединившей фронтовиков.

Абрамов убрал фляжку и попросил Филатова сделать кофе. Пока тот возился возле плиты, он подробно рассказал о ликвидации Рахманова. В Филатове шевельнулось какое-то чувство сожаления. Он знал этого человека, который сошел с прямого пути и тем самым предопределил свою участь. Еще раз захотелось встретиться с тем капитаном, похожим на колобка, у которого оказалась такая звучная фамилия – Соколов.

Абрамов взял чашку с горячим дымящимся кофе и осторожно сделал глоток. Помолчав несколько секунд, он осторожно произнес:

– Послушай, Юра, на твоего приятеля, Лапина, было совершено покушение.

– Что? Я же предупреждал вас об этом! – Филатов вскочил с места. Он устал от известий о гибели хороших людей.

– Мы не успели пустить за ним «наружку», и нас опередили. Ты успокойся, он не погиб. Все было подстроено, как нападение шпаны в подъезде. Забили почти до смерти. Жена видела, как он входил в подъезд, но до квартиры не дошел. Через какое-то время вышла посмотреть, и тут такое увидела... Если Лапин выживет, должен будет за свою жену свечки в церкви каждый день ставить. Она в обморок не грохнулась, вызвала «скорую», оказала первую медицинскую помощь. В общем, организм у него сильный оказался, не сдался. Эти подонки на такое не рассчитывали. В больнице скорой помощи его из комы вывели, а потом мы забрали его в военный госпиталь. Ребята там сделали это тихо, без лишнего шума. В госпитале его охраняют, так что сейчас бандитам до него не добраться. Однако операцию нужно форсировать. Будем действовать параллельно с краснодарскими коллегами: они берут за жабры Куцего и начальника Лапина, мы здесь работаем по Марченко и Блохину из «Рособоронэкспорта». Кстати, у него кличка «Клерк». Слышал ее от Куцего когда-нибудь?

Филатов отрицательно покачал головой.

– Вы арестуете Куцего, а он отсидит свое и будет дальше заниматься своим делом, только теперь осторожнее! – вырвалось у Филатова.

– После убийства друга ты хочешь видеть его мертвым? Но так тоже не годится! Арестовать его могут следственные органы, мы только поможем им в этом. Не забывай, наша контора – это военная разведка, у нас совсем другие задачи. Куцый на свободу выйдет очень не скоро. Посуди сам – связь с террористами, продажа оружия, покушение на убийство и так далее, и так далее. У прокуратуры будет много пищи для размышления. Смерть одного подлеца – не решение проблемы, необходимо накрыть всю сеть, – Абрамов, казалось, забыл про кофе, он говорил горячо, убедительно.