Рискованная игра - Воронин Андрей Николаевич - Страница 4

– Хамзату за боевые заслуги, Грозный 1995 год, – Юрий прочитал выгравированную надпись на рукоятке трофея и положил пистолет обратно в сейф, где находился еще газовый пистолет «Вальтер» и служебный «ПМ». Как человек опытный, Юрий знал, что пистолет – вещь опасная и если он есть, то должен стрелять. Иначе это не оружие, а игрушка. Впрочем «игрушка» тоже имелась. На вид это была обыкновенная шариковая ручка, только чуть толще обыкновенной. На самом деле это вещь позволяла стрелять. Внутри ее размещался ударный механизм и мелкокалиберный патрон. Оружие было сделано под заказ одного киллера, который стараниями Филатова не успел им воспользоваться... Но одно дело работа, а другое отпуск. Стрелять в отпуске Филатов не собирался, поэтому решил ничего с собой не брать, даже на «всякий пожарный случай». Юрий закрыл сейф и спрятал ключ в потайное дно оригинально инкрустированной шкатулки, приобретенной по случаю на одном из «блошиных рынков» города, куда он любил заглядывать в свободное время в поисках раритетов. Про себя Юрий решил: «Никаких пистолетов-автоматов. Только удочки на рыбалке, перочинный ножичек по грибы». Наконец вещи были собраны, бытовые приборы отключены, газ и вода проверены. Как полагается, Филатов посидел на дорожку и вышел за порог.

Юрий решил ехать к Кучумову на поезде. Во-первых, чтобы не смущать друга, а заодно и весь гарнизон, своим «крайслером», а во вторых его действительно заела ностальгия. После нескольких месяцев рутинной и относительно спокойной работы, захотелось романтики юности и приключений молодости. С трудом протиснувшись в переполненный и раскаленный как доменная печь троллейбус, Филатов обливаясь потом, мужественно продержался три остановки, на четвертой вышел и пошел на вокзал пешком.

Вокзал напоминал растревоженный муравейник. На перроне было многолюдно – толпы людей двигались по платформам. Из динамиков, закрепленных под сводами крыш, лился приятный женский голос, вещающий о скором прибытии, убытии или задержке поездов. Возгласы, крики вперемешку с матом смешивались со звонким голоском диспетчера. Кассы находились в центре вокзала, чтобы попасть в него, нужно было пройти по нескольким линиям железнодорожных путей. Филатов спустился в подземный переход, здесь было прохладнее, чем на поверхности, темно и невыносимо воняло мочой и экскрементами. Юрий затаил дыхание, ускорил шаг, стараясь побыстрее проскочить это место. За очередным коленом казалось бесконечного туннеля, Юрий услышал женский крик и приглушенные мужские голоса:

– Понаехали тут, черномазые. Русским людям жизни от вас нет. Давай деньги! Платить надо за то, что по нашей земле ходишь, воздух портишь.

В полумраке перехода Филатов рассмотрел, как двое парней держат пытающуюся вырваться из их рук женщину. По всей видимости, цыганку. Клещи вцепились, а не люди... Хищная, кровожадная хватка. На лицах удовольствие от того, что доставляют боль и страх беззащитной женщине.

– Что случилось, ребята? – Юрий осторожно опустил сумку на пол, понимая, что драки не миновать.

– Шел бы ты, гражданин, своей дорогой. Мы сами разберемся. Оградим наш народ от всякой нечисти, а ты, дядя, пока отдыхай, – парень даже не взглянул на Филатова, продолжая заламывать руку голосящей женщины.

Филатов сделал шаг вперед, резко развернул говорившего на себя и нанес ему короткий удар в солнечное сплетение. Парень выпустил жертву и без звука опустился на пол. Его подельник отпустил цыганку, отступил на шаг, вытащил нож и стал размахивать им с истеричными криками:

– Не подходи! Порежу! Всем кровь пущу!

Юрий изобразил ложный выпад. Противник «купился» на него, за что и поплатился сломанным носом. Филатов поднял нож. Это был укороченный штык немецкого карабина времен Второй мировой войны.

Рассмотрев клинок, Юрий сунул его в решетку дождевого стока, с силой нажал. Метал не сразу, но поддался.

– Хорошая сталь была у Крупа.

Филатов пожал плечами и огляделся. Нападавшие и потерпевшая разбегались по разные стороны подземного туннеля.

– Надеюсь, межнациональный конфликт исчерпан, – сказал Юрий, поднял сумку и пошел по направлению вокзала.

Возле касс толпились те, кто мечтал стать пассажиром. Филатов потолкался в очереди несколько часов, пообщался с народом, плюнул на приличия и купил билет у перекупщика, суетившегося неподалеку. Положив билет в карман, Юрий прошел в зал ожидания, с трудом нашел свободное место, плюхнулся в пластиковое кресло и стал наблюдать за жизнью вокзала. У входа в зал ожидания стояла толпа коротко стриженных мальчишек в военной форме. Именно толпа, подразделением их назвать было никак нельзя. Эта картинка напомнила Филатову до боли в сердце похожий эпизод из жизни. Январский Грозный. Минометный обстрел. Стоящие под разрывами солдаты. Свистят осколки, падают комья жирной грязи, а солдаты продолжают стоять. Прижимаются друг к другу – как цыплята. Они даже падать без команды не умели.

– Эй, красавчик, позолоти ручку. Всю правду скажу. Что было, что есть, что будет. Что на сердце лежит, что беспокоит, – напротив Филатова сидела бог весть, откуда взявшаяся молодая цыганка. Та самая, которую он несколько часов назад спасал в подземном переходе.

– Вижу, тоска тебя гложет. Дай руку, не бойся.

– Я свое, красавица, уже отбоялся, – Юрий протянул цыганке левую руку ладонью вверх.

Несколько минут цыганка изучала ладонь, вздыхала, закатывала глаза и качала головой.

– Что, все так плохо и надежды нет? – улыбнулся Юрий.

– Трудная у тебя жизнь, касатик. По лезвию ходишь. Но везет тебе, и будет везти до самой твоей смерти. Умирал ты уже много раз и еще будешь много раз умирать, но каждый раз смерть только прикоснется к тебе. Деньги будут у тебя большие, но богатым не будешь никогда. Женщины тебя любят, но счастье свое в другом найдешь.

– Воду льешь, Кассандра. Ты бы что конкретное сказала, – Филатову стало скучно.

– Меня Роза зовут, а не Кассандра. Друг тебя позвал. К нему едешь, – цыганка сжала ладонь.

Филатов посмотрел в глаза женщины:

– Продолжай в том же духе.

– Хлопоты ждут тебя, черный человек, казенный дом, дальняя дорога, война.

– Опять темнишь, Роза. Какая война? Отвоевал я свое! Ты мне правду скажи! – Юрий достал радужную ассигнацию и протянул цыганке.

– Ай, спасибо, золотой. Крови много прольешь – своей и чужой. А война всегда и везде идет. Ты сильный, ты выживешь. – Женщина взяла деньги и наклонилась к Филатову.

– Что тебе от моей правды. Ты и сам ее скоро узнаешь. Скажу, не езжай, куда собрался – не послушаешь. Все равно будешь делать так, как тебе сердце, а не голова велит. Еще знай – ведут тебя.

– Как это ведут?

– Следят за тобой, красавчик. Я за тобой давно хожу, отблагодарить хотела за доброту твою, да вижу «хвост» за тобой. Уж я – то знаю. Мы в расчете.

– Кто ведет? Твои ухажеры из подземного перехода? – Филатов не мог сдержать улыбку.

– Нет. Это другие. Серьезные люди. Верь мне.

Филатов инстинктивно оглянулся, ища преследователей, а когда повернулся назад, цыганки рядом уже не было.

Филатов встал с насиженного места и не спеша стал прогуливаться по залу ожидания. Задержался у книжного киоска, стал рассматривать не литературные произведения, а отражение в зеркальных стеклах. Проверенный способ обнаружить слежку. «Кому это я понадобился? Не плохо отпуск начинается. Что же дальше будет?» – размышлял Юрий. – «Может показалось цыганке?» По радио объявили посадку на поезд, следующий в нужном Филатову направлении, а хвост, если он был, не обнаружен. Тревога не пропадала, предчувствие нарастало, принимая почти уже определенную, зловещую форму. Так было всегда. В Чечне он предчувствовал засаду или снайпера и это спасало не раз ему и его солдатам жизнь. Предчувствие спасало его, тех, кого Филатов охранял, и здесь, в так называемой мирной жизни. Такая у него была работа. Конечно, все предусмотреть не возможно.

* * *