Летопись безумных дней - Малиновская Елена Михайловна - Страница 4

– Повезло, – завистливо вздохнула Ирочка и томно взглянула на Мердока. – А еще для одной девушки у вас места не найдется? Учтите, у меня очень разноплановые таланты.

– Не сомневаюсь, – отрезал Мердок. – Кажется, вам дано задание. Почему вы еще здесь?

Ирочка злобно покосилась в мою сторону и вышла из кабинета. Кажется, только что на моих глазах родилась новая легенда о причинах возвышения вашей покорной слуги. И, боюсь, моя репутация пострадает безвозвратно.

– И когда же Елена уезжает? – подобострастно согнулся в полупоклоне Гарик. – Быть может, вам нужна служебная машина, я могу устроить.

– Обойдемся своими силами. – Мердок со стуком поставил пустую чашку на стол. – Нам пора, Елена. Прощайся с коллегами.

Я обвела взглядом наш небольшой офис. Вот и все. Прощайте, подковерные интриги, грязные сплетни. Уж о чем о чем, а о них я никогда не буду скучать. Машинально пожимая руки, благодарно кивая головой на пожелания счастливой дороги, я в очередной раз поразилась, как быстро работает сарафанное радио. Казалось, не прошло и десяти минут, как я решилась на экстраординарный шаг, а о моем отъезде знали уже все.

– До свидания, – последний раз громко попрощалась я, стоя на пороге. Мердок предупредительно открыл передо мною тяжелую дверь. Мы молчали, спускаясь по лестнице. Лишь на улице, когда метель приняла нас в свои объятия, я спросила:

– И что дальше? Не дай бог ты скажешь, что подошел конец затянувшейся шутки…

– Что ты, – мягко опроверг мои сомнения Мердок. – Слишком жестоко даже для меня так обманывать людей. Верь и иди. Я буду рядом.

Порыв ветра отнес его последние слова в сторону. Мир вокруг меня сходил с ума, бросая пригоршни ледяной крупы за шиворот, будто стремясь остановить на нелегком пути. Я брела, еле переставляя ноги в вязком месиве снегопада. За плотной пеленой белого сумрака исчезла Москва, пропали ее грязные улицы и унылые, нахохлившиеся дома. Только двое на свете: я и обезумевший ветер, заметающий мои следы. Только двое: я и снег, преграждающий мне путь. Прошлая жизнь в полумраке забытья: была ли она или просто привиделась? Кто я? Одна из снежинок в дыхании всемогущего волшебника? Жалеть? О чем? Почему я плачу тогда и почему эти слезы так сладки? Они словно смывали с моей души копоть бессмысленных дел. Пустыня одиночества, бесконечная и непреодолимая, вся жизнь – дорога в никуда…

Все кончилось. На миг, проваливаясь во тьму забытья, я увидела дивный город на холмах побережья. И, словно приветствуя меня, с крепостной стены в небо стрелой взмыл золотистый дракон, светлым брюхом прочертивший полосу в багряных лучах заката.

В чувство меня привел приглушенный диалог.

– С ней все в порядке? – спросил ласковый женский голосок. Кто-то заботливо поправил на мне мягкое, невесомое одеяло.

– О да, – с усмешкой ответил, по всей видимости, Мердок. – Так хорошо, как сейчас, ей давно не было.

– Тяжело пришлось? – вновь полюбопытствовала неведомая женщина. – В успех твоего предприятия почти никто не верил.

– Я и сам от себя не ожидал такой прыти. – Мердок задумчиво помолчал и продолжил: – Запретный мир неохотно отдает своих жертв.

– Ты вновь подтвердил репутацию непревзойденного волшебника, – хохотнула его собеседница.

– Я скорее подтвердил репутацию непревзойденного переговорщика, – тяжело вздохнул мужчина. – Сложнее всего было уговорить Совет Мудрейших вернуть заблудшую дочь в лоно так называемой семьи.

– И кто же мои родственники? – прервала я их разговор, продолжая нежиться в облаке полудремы. В комнате повисло неловкое молчание. Подождав ради приличия пару секунд, я резко открыла глаза навстречу сиянию дня. Помещение заливали яркие потоки торжествующего солнца. Легкий ветерок едва касался моего лица, принося с собой запах близкого океана и утренней свежести. На фоне нестерпимой голубизны неба виднелись две фигуры. Я растерянно моргнула, пытаясь адаптировать зрение к столь радикальной перемене освещения.

– Извини, – первым догадался Мердок, делая шаг в тень. За ним последовала и обладательница приятного голоса – молодая, худенькая девушка с роскошной гривой черных вьющихся волос и ярко-зелеными кошачьими глазами.

– Приятно познакомиться, – робко улыбнулась она, подходя ближе и протягивая руку. – Я Лионора. Много наслышана о тебе, Элиза.

– Не могу сказать того же, – буркнула я, не пытаясь развеять ее заблуждение насчет моего имени. Пусть зовут как хотят, лишь бы не обидно было. – Дмитрий Александрович еще не представлял мне будущих знакомых и соседей.

– Кто? – не поняла девушка и растерянно перевела взгляд на Мердока. – Мне кажется, ей еще нехорошо после Перехода.

– Все бы так Переход переносили. Должен был я хоть как-то представляться там в соответствии с их традициями, – попытался оправдаться тот. – Запомни, Элиза, отныне и навсегда я Мердок, твой самый лучший друг в этом безумном мире.

– Указания еще будут? – ворчливо поинтересовалась я. – Быть может, тебе прямо сейчас кофе подать? Или что я там делать обязана.

– Какой кофе? – еще сильнее испугалась Лионора. – По-моему, нашей гостье немного нехорошо.

– Все нормально, – успокоил Мердок девушку. – Долго объяснять, что к чему.

– Понятно. – Лионора глубоко вздохнула и на всякий случай отошла подальше, словно опасаясь, что я все же безумна и могу накинуться на нее.

– Элиза, кофе мне пока не нужен, – усмехнулся тем временем Мердок, обращаясь ко мне. – Я на время покину вас. Дела государственной службы зовут. Даю на сборы два часа. Лионора, подбери Элизе соответствующую одежду, накорми завтраком. Ее тряпье уничтожь. Творения из Запретного мира ядовиты для окружающих. Я вернусь и проведу для нашей гостьи маленькую экскурсию по городу. Удачи!

И с этими словами мужчина исчез с легким хлопком, оставив после себя едва уловимый запах грозы.

– Круто, – уважительно протянула я. – А я так смогу?

– Конечно, – рассмеялась девушка. – Вставай. Ванная – третья дверь по коридору. Одежду оставь у входа. Попробую найти тебе что-нибудь более приличное.

– Между прочим, этот брючный костюм обошелся мне в кругленькую сумму, – попыталась возмутиться я, но на мои протесты никто не обратил внимания. Поэтому я быстро сникла и, понурив голову, побрела в указанном направлении.

Обстановка вокруг потрясала мое скудное воображение: резные арки вместо дверей, пушистый ковер, в котором утопали босые ноги примерно до лодыжек, светлая мебель, словно висящая в воздухе, сотканном из золотистых пылинок. Неторопливо идя по коридору, я долго гадала, все ли обитатели незнакомого мира живут на такую широкую ногу. Если да, то я явно не прогадала, переехав сюда. Надеюсь, подберу себе такую же престижную работенку. Когда я наконец-то разыскала вход в ванную, чудеса продолжились. Туалетная комната оказалась огромным помещением, протяженностью, наверное, во всю мою бывшую квартиру. Я с облегчением скинула пропылившийся костюм и с удовольствием приняла прохладный душ. Купание помогло мне взбодриться и придать лицу более осмысленное выражение.

– Думаю, это тебе подойдет. – Лионора протянула несколько вещей, терпеливо дождавшись того момента, когда мне надоест плескаться и я выйду из ванной. – К сожалению, ничего иного предложить не могу.

– У вас мода на черный цвет? – спросила я, придирчиво рассматривая предложенный наряд, как две капли воды похожий на одежду Мердока, с одной лишь поправкой на разные комплекции и особенности телосложения.

– Нет, – пожала она плечами. – Просто это цвет государственной службы. Вне работы хоть попугаем нарядись, никто не осудит. Извини, не успела подобрать ничего другого до твоего… возвращения.

– А почему у меня тогда белая вязь по брючинам и рукавам? – не успокаивалась я. – Это похоже на какой-то язык.

– Ты права, – не стала отрицать очевидного Лионора. – Просто указание, что ты новичок в нашем мире. Это поможет избежать лишних вопросов и чрезмерного внимания.

Я повернулась к зеркалу. Вкус у девушки присутствовал. По крайней мере, я осталась довольна своим видом. Бесстрастное зеркало отразило невысокую фигурку, затянутую в темный шелк приталенного наряда, украшенного по краю неярким светлым узором. Серые глаза смотрели на меня с веселым удивлением, а рот так и силился расплыться в дурацкой улыбке. Я пригладила расческой космы неопределенного цвета, и утренний туалет был закончен.