Боевой выход - Гончар Анатолий Михайлович - Страница 11

– Блин, – выругался он, едва не напоровшись глазом на тонкое корневище. – Блин, – ругнулся он снова, но уже по другому поводу, – и, придержав рукой внезапно отвалившийся корень (когда-то мощное и сильное дерево уже давно превратилось в рухлядь, способную рассыпаться трухой от одного порыва сильного ветра), наконец добрался до своей винтовки.

Бегущие внизу речные волны и окружающие их камни виднелись как на ладони. Метрах в восьмидесяти от лежавшего на земле снайпера начинался противоположный берег. Чуть левее виднелся пятачок небольшой, поросшей невысокой (словно подстриженной) травой полянки, узкой лентой вытягивающейся вверх и теряющейся в переплетении кустарников и зарослях молодой буковой поросли. Слева и справа склон был несколько круче, тем самым как бы образовывая естественное укрытие для поднимающейся на хребет кабаньей тропы. Тропа эта, почти по прямой бегущая меж кустарников, через сотню метров взбиралась на вершину тянувшегося к югу хребта и, пересекая его, уходила дальше в западном направлении, теряясь в бесконечной череде подъемов и спусков.

Вечерело. Тени растущих на хребте деревьев вытянулись, накрыв собой и спускающийся к реке склон, и зелень кустарников, и низкорослую траву, растущую на каменистой почве прибрежной полянки. Лежавшим же на противоположном берегу ручья спецназовцам солнце по-прежнему било в глаза, заставляя жмуриться и напрягать взгляд, всматриваясь в раскинувшуюся впереди светотень. Может, именно поэтому Аркадий не сразу заметил шевеление ветвей, а когда заметил, сперва даже подумал, что ему показалось и замеченное движение было лишь игрой уставшего взора. Но через мгновение в промельках листьев и теней возникли очертания человеческой фигуры. Не задумываясь, Кудинов прильнул к прикладу оружия. «Чехов» было несколько, он это видел и по шевелению кустарника, и по тому, как поднял и опустил руку, подавая сигнал, впереди идущий.

Палец снайпера сам собой потянулся к предохранителю.

– «Чехи», – прошипел он, давая знать о появлении противника еще ничего не заметившему Чаврину.

Тот вздрогнул, кинул озабоченный взгляд в сторону Кудинова в надежде получить подтверждение сказанного. Но, едва увидев, с каким напряжением тот сжимает в руках оружие, сам приник к пулемету и принялся выискивать обнаруженную Аркадием цель.

Прицел снайперской винтовки соприкоснулся с грудью идущего как раз в тот момент, когда бандит оказался на краю поляны.

«Надо подождать, надо подождать», – несколько раз повторил Кудинов, прежде чем сообразил, что следовало бы предупредить группника. Но вспомнив, что внутригрупповой радиосвязи нет, а от ближайшей тройки его отделяет пара десятков метров пространства, почти лишенного растительности, отбросил эту мысль в сторону.

«Выйдут к руслу – сами увидят», – вполне здраво рассудил он и принялся наблюдать дальше.

«Не стрелять», – сам себя остановил он, когда палец уже готовился потянуть спусковой крючок «СВДшки». – Надо миной. Тогда двух или трех… сколько их там есть… Наверное, домой за хавчиком идут». Сердце Кудинова колотилось, как бьющаяся в силках птица. «Пожалуй, до середины реки будет достаточно. Только не забыть скомандовать «Подрыв!» – тут же сам… из винтовки… в лобешник… на всякий случай, добить».

В том, что ролики «МОНки» полетят как надо, он был уверен – как-никак, устанавливал и прицеливал мину он сам.

– Ну же, – уже вслух поторопил Аркадий врагов, но вместо того, чтобы ступить на каменистое дно русла, вышедший к берегу бандит потянулся рукой к висевшему на груди биноклю. Затем повернулся и что-то негромко сказал, Кудинов не слышал, но отчетливо видел, как зашевелились его губы. Совсем было показавшийся из кустов второй бандит остановился, замер, пристально вглядываясь в нависающие карнизы противоположного берега. Меж тем шедший первым поднял бинокль и начал подносить его к своим глазам.

«Что-то просекли. – Мысль, что их обнаружили, показалась почти панической. – А если еще не просекли, то в бинокль наверняка… Черт, была не была…» – Аркадий совместил прицел с головой «чеха» как раз в тот момент, когда тот поднял окуляры на уровень глаз. Грохот выстрела… и импортный оптический прибор брызнул во все стороны фиолетовыми стеклами. Бандит с мгновенно закровянившей головой стал заваливаться на спину. Шедший вторым сделал шаг назад, но опоздал: сухой щелчок «СВД» коснулся его барабанных перепонок чуть позже, чем тяжелая пуля, пробив разгрузку, разворотила сердце и полетела дальше. Выбежавший из кустов «чеховский» пулеметчик бросился к падавшему.

Кудинов, мгновенно сместив прицел, снял второго и тотчас перевел оружие на третьего. В последний момент рука дрогнула, ствол качнулся на долю миллиметра вперед, и пуля, следуя по заниженной траектории, впилась третьему бандиту в мякоть бедра. Взвыв, возможно, от боли, а скорее от внезапно накатившего на него страха, чеченец выронил пулемет и, забыв про своих товарищей, приволакивая раненую ногу, тут же скрылся в сомкнувшихся за его спиной кустах. Вслед ему понеслась запоздалая длиннющая очередь, выпущенная из пулемета Чаврина.

– Вот пидор! – в сердцах выругался прозевавший свою «добычу» пулеметчик и, опустив ствол, прошелся пулями по лежавшим на земле трупам. – На всякий случай, – пояснил он разведшему руки и неодобрительно покачавшему головой Кудинову.

– Что тут у вас? – Рядом с только что проснувшимся Батурой плюхнулся прибежавший на звуки выстрелов Ефимов. Вслед за ним приземлился ошалело зыркающий по сторонам радист Каретников.

– Не знаю, это у них, – ткнув пальцем в сторону снайпера, Батура подумал и снова вернул сдвинутый вниз предохранитель в верхнюю точку.

– «Чехи», – не отрываясь от прицела, пояснил Кудинов. Только сейчас он почувствовал боль, расползающуюся по кругу глаза. Видимо, в спешке слишком сильно вжался в резиновый наглазник и слегка получил при отдаче. – Двоих вальнул. – Он не хвастался, просто вводил командира в курс дела.

Услышав о лежавших на той стороне реки трупах, Ефимов повернулся к сидевшему за спиной радисту.

– Досмотровую подгруппу сюда. – И снова обратился к старшему затеявшей перестрелку тройки: – Почему не дождались, когда перейдут русло? – Не узнав от бойцов подробностей, Сергей не спешил ставить под сомнение целесообразность их действий.

– Да та сволочь, – зло бросил Кудинов, – что первая шла, начала наш берег в бинокль осматривать. Решил не рисковать – в лобешник ему вмазал.

– Понятно… – Проверить, правильно или не правильно поступил снайпер, теперь уже было невозможно.

«С другой стороны, два трупа – тоже результат», – решил про себя Ефимов и, вставая, обратился к прибывшему со своей тройкой Калинину:

– В общем, так: я перехожу речку первым, за мной Вячин, следом Баранов, Каретников; ты прикрываешь всех и переходишь реку последним. Трупы фотографируем, вытаскиваем на гальку и оставляем. Возвращаемся обратным порядком: сперва ты и так далее. Понял? Спускаешься, ложишься, берешь противоположный берег на мушку, и если что – косишь все, что шевелится. Вас это тоже касается, – он подбадривающе улыбнулся уже избавившемуся от последних остатков сна Батуре.

Передавать подобное указание тройке Шадрина он посчитал излишним, сами разберутся, да и Кудинов, если что, объяснит. «Голос у него луженый, любую пальбу перекроет», – подумалось Ефимову и, не дожидаясь ответа, он скомандовал:

– За мной!

Телефонный звонок вывел дежурного по части старшего прапорщика Косыгина из созерцательной задумчивости.

– Слушаю, – лениво буркнул он и, позевывая, покосился на прикорнувшего возле входа в палатку посыльного – младшего сержанта Туркина.

– Алло, здравствуйте, – раздался в телефонной трубке красивый женский голос.

– Здравствуйте. Я вас слушаю. – Представляться и называть свою фамилию непонятно кому Косыгин не собирался.

– Простите, а старшего прапорщика Ефимова к телефону пригласить можно?

– Кто его спрашивает? – на всякий случай поинтересовался дежурный.

– Жена, – несколько удивленно и даже, можно сказать, растерянно ответили на том конце провода.