Золотой Лис. 1-2 часть(СИ) - Иващенко Валерий В. - Страница 98

Питт смачно матюгнулся, кое-как утирая залитое потом и кровью лицо, и с трудом встал на ноги. К нему тут же подбежали ничуть не в более приглядном состоянии несколько десятников и сержантов, посыпались доклады. Что ж, очередной штурм отбит, но потери, потери!

Нахлынувшая орда своих-то не считала. А вот горстка людей, каким-то чудом удерживавших ещё стены, постепенно таяла. Левую привратную башню даже пришлось отбивать, настолько сильным и коварным выдалась очередная атака. Хорошо хоть, убитых людей оказывалось на удивление мало, всё больше раненые. Впрочем, почему на удивление? Пусть большая часть баронской дружины и убыла вместе с сюзереном, но принявший командование Питт безжалостно погнал на стены ветеранов и пацанов. Первые воинскую справу знают как никто, а вторые просто не верят ещё в смерть. Оттого, наверное, ошарашенная такой наглостью безносая в основном и обходила их стороной. Да и доспехи, опять же, добрые — когтями и клыками так просто не пробить.

Даже дядюшка Флетчер залез на стену и так ловко отмахивался от тварей притащенным из кухонь здоровенным мясницким топором, что все только ухмылялись. И даже потеряв своё оружие, когда оно застряло в слишком уж крепком панцире какой-то твари и вместе с нею улетело вниз, отставной сержант присутствия духа не потерял. Со вполне похвальной находчивостью отстегнул он с хромой ноги деревяшку и ну охаживать паразитов! Да так ловко то у него получалось, что добротный дубовый костыль едва в щепу не измолотил, а куча под его участком стены, почитай, самая большая получилась…

Питт мимолётно глянул в хмурые, низко нависшие ржаво-свинцовые тучи, отныне заменявшие небо, и осторожно вздохнул. Что же делать, что же делать? — отчаянно пульсировала в ноющем виске одна и та же мысль.

— Держаться, держаться любой ценой! — хрипло выдохнул бывший десятник, бывший сержант — а отныне возглавивший оборону города Питт.

В это время на площадь позади ворот, куда сумели перебраться самые ловкие и ушлые из наседавших снаружи тварей и где их вовремя покрошило подоспевшее городское ополчение, вымахнул из переулка всадник.

"Да бабы-то что тут делают?" — хотел было рыкнуть Питт, потому как верно соображал — если с луком и арбалетом те управлялись хоть как-то, то в ближнем бою им делать нечего.

Но уже развевался над истерзанной площадью знакомый чёрно-белый плащ, а поверх его в сумраке сиял взор примчавшейся волшебницы.

— Вовремя вы прибыли, — ничуть не стесняясь ни окружающих, ни грязной физиономии Питта, девца вытребовала с последнего свой уже почти законный поцелуй. — Прикажи, чтобы немного расчистили, папенька решил немного подсобить. Ну, и я там пошепчу чего…

На лицах окружающих живо вырисовалось отчуждение и даже неодобрение по поводу того, чтобы приплывший по реке некромансер устроил тут какой-то подозрительный обряд. Но Питт уже вытер с губ помаду Муэрты, сейчас обратившуюся в какую-то приторно-липкую дрянь, и распорядился в том духе, что пока барон в далёком Нахтигейле не надел высшую корону власти, в приграничье и будет полный бардак. А до той поры надо продержаться!

Следом за дочерью на площадь въехала телега с пожитками чернокнижника, отчего все носы подозрительно засвербели. А вон и он сам, выступает важно, словно тут не заваленная окровавленными останками привратная площадь, а дворцовая зала…

— Моё почтение, лорд Шим, — зычно провозгласил Питт и поинтересовался этак вполголоса, но чтобы то слышали окружающие. — Это будет… сильно противозаконно?

Чёрный волшебник хоть и поджал губы да зыркнул неодобрительно, всё же отозвался в том духе, что да ничего подобного.

— В качестве ритуальной жертвы я намерен использовать псоглавца — а ведь, на них королевский закон как бы и не распространяется?

Подумав немного уже просто гудящей от усталости головой, Питт угрюмо кивнул. А сам уже пошарил взглядом по расчищавшим площадь людям и вычленил среди них нескольких табунщиков, недавно пригнавших и продавших барону отменных лошадей и после того на свою беду подзадержавшихся немного в городе.

— Ласло! Венц! А ну-ка, изловите мне одну из тех бестий.

Лохматый и чернявый парняги понимающе кивнули и, оставив свою работу, потрусили к лестнице на стену, оскальзываясь на ошметьях и уже на ходу раскручивая волосяной аркан. А что, это Питт дело придумал…

Дальнейшее, право, не стоит того, чтоб его вспоминать — после хотя бы беглого описания сотворённого некромансером обряда аппетит, а то и сон отшибает напрочь. Замечу лишь, что подручным для чёрного колдуна вызвался баронский палач, мастер Ден собственной персоной — и старикан не подкачал.

Вот уже она, вот уже занялась тёмно-багровым сиянием большая, вырисованная прямо на истерзанном булыжнике пятилучевая звесда Власти. Смрадным жаром веяло вблизи, тленом и ещё чем-то, не к добру будь помянутым. И суетился вокруг неё осунувшийся от усталости лорд Шим с засученными и по локоть заляпанными рукавами.

— Мне нужно пять устойчивых сущностей, — озадаченно пробормотал он, потирая подбородок и не замечая, как у окружающих буквально дыбом встали грязные и пропотелые волосы — чернокнижник размазывал по лицу так похожую на человеческую кровь!

И опять, опять решать проблемы взвалившему на себя бремя ответственности Питту… вздохнув, он распорядился притащить сюда семейство ювелира Соломона. Пусть на того нынче и весьма подозрительно косились — сосед его по кварталу Фрич сгорел дотла после попадания зажигательного снаряда — вместе с домочадцами, слугами и несколькими пришедшими спешно кое-что продать клиентами — а самому Соломону хоть бы хны. С другой стороны лавки и чуть наискосок, заведение ван Зейдена вдруг взвихрилось чёрным дымом, да так и провалилось в неведомые подземные глубины — а с этого ювелира и его семейства даже и волосок не упал…

— У них охранные амулеты из истинного серебра, Ридд где-то добыл, — шепнул Питт чернокнижнику, и тот понятливо хмыкнул.

Почуявшие хоть и необычную, но надежду люди управились быстро — на изгвазданную площадь, мрачно и торжественно освещённую дюжиной факелов, уже притащили бледного ювелира и его семейство. И хотя дядюшка Соломон причитал и всё сокрушался по тому поводу, что на арбалетные болты и наконечники стрел для защитников города извёл аж цельных десять фунтов серебра, никто его не слушал.

— Возмите по свече и встаньте по углам!

С этими словами от повелительного жеста руки сами собою занялись толстые чёрные свечи, которые чародей до поры держал в руке. Уже ничему не удивлявшиеся люди покорно разобрали эти огоньки. Последней на угол звезды ступила красавица Сонька, младшенькая-на-выданье, которую вытащили прямо из постели и приволокли как была — в полупрозрачной ночнушке, не столько скрывавшей, сколько подчёркивавшей девичьи прелести. Робко приподнялся непроницаемый тёмный взгляд, и осторожно ступила босая ножка на залитое кровью и багровым сиянием место.

Успевший пристегнуть на место ободранный костыль и пришкандыбать сюда дядюшка Флетчер одобрительно крякнул — у девицы огонёк свечи вдруг игриво переменился цветом на зелёный. Хм, непробованная, надо же какая прелесть… Зато леди Муэрта, поправлявшая чуть криво, наспех начертанную линию, ощутила вдруг ревнивый укол в сердце и подумала мимолётно, что вот от этой огонь-девки, Питта, пожалуй, стоит и поберечь.

— Ах вот что папенька задумал, — молодая волшебница фыркнула на упавшую в глаза рыжую прядь и легкомысленно заправила её за ушко. — Это не совсем чтобы чёрный обряд — па хочет просто направить силу одного тёмного бога на другого. А пока те будут меж собою отношения выяснять, у нас появится шанс и проскочить.

Надо ли и упоминать, что прислушивавшиеся к тому посторонние уши весьма порадовало это немедля рапространённое известие, равно как и прозвучавшие в нём намёки? Потому, хотя на камлавшего чернокнижника и поглядывали старательно-насупленно, но вот прежнего недоверия во взглядах откровенно поубавилось…

Нарисованные багровым пламенем линии напряглись, загудели басовитым звуком и натянулись вдруг так, что у всех обступивших площадь перехватило дыхание.