Золотой Лис. 1-2 часть(СИ) - Иващенко Валерий В. - Страница 28

Широко размахивая яростно шипящим от яда клинком и высоко держа драгоценный виал с усердно светящей феечкой, он в обход груды старых костей, на которых слишком легко было оступиться, прорубил себе путь в центр условно названной библиотекой подземной залы.

Лишь здесь он бросил взгляд по сторонам и застонал сквозь стиснутые зубы. Нежити оказалось куда как больше. Мало того, выход на лестницу прикрывала такая толпа, что там скорее следовало вооружиться хорошим топором. И поплевав на ладони, прорубаться словно сквозь густо сросшуюся лесную чащобу. Но самое гнусное, что попадались и ещё не полностью разложившиеся трупы — наверняка где-то слишком уж полыхала старая магия, что те неплохо сохранились…

В лицо ударило таким зловонием от злобно скрипевшей и даже завывавшей толпы, что Ридд на несколько мгновений потерял дыхание. Но и того хватило напирающей толпе нежити, чтобы зажать ненавистного и в то же время вожделенного человека в угол.

— Твари!

Клинок в руке словно превратился в портативную прирученную смерть. Он разил всё, до чего мог дотянуться, со вполне похвальной резвостью. Но всё же, шпага слишком лёгкое оружие, чтобы надёжно рубить им старые кости — а колющих ударов мертвяки практически не боялись. Эх, сюда бы хороший бастард или даже любимый отцовский двуручник…

— Каргм! — от звуков этого басовитого рыка Ридд почувствовал, как сползающие по спине ледяные мураши безнадёги вдруг стали горячими.

Напиравшая толпа неуверенно отпрянула. Сейчас они собрались в подземной зале чуть ли не полсотней, беспокойно шевелились и подёргивались, однако на несколько мгновений дали парню драгоценную отсрочку — и очень хотелось бы надеяться, что не перед неминуемым. Но когда из темноты сквозь нестройное воинство протолкалась горбатая туша, покрытая неровной плёнкой блестящей слизи, Ридд почувствовал, что его сейчас просто вывернет от непередаваемой смеси брезгливости и ненависти.

Квага, мерзкое и отвратительное порождение мезальянса темноты с мраком… отвратительный трупоед, получивший это подобие жизни из испражнений демонов или же в алхимической лаборатории некроманта — сейчас именно эта четырёхлапая тварь вразвалку и деловито пробиралась к человеку, обречённо замершему в дальнем от лестницы углу. Ридд ещё успел прикинуть, что на остатках сил можно попытаться прорубить себе путь — да вот только, не к лестнице наверх, а к внутренней галерее второго уровня. Да вот только, туда и вовсе лезть не хотелось.

— Мразь… — озверевшие от ярости человек и тварь тотчас сцепились в схватке.

В древнем как мир поединке — убей, и не будешь убит сам. С той лишь разницей, что сейчас за спиной кваги дожидались своей очереди молчаливые скелеты и полуразложившиеся трупы. А слой яда на клинке таял, истончался с каждым мгновением… и всё же, исход битвы был предрешён. Хотя порхавший стремительной молнией клинок и нашёл уязвимое место меж упрятанных под слизь защитных пластин, вошёл туда на добрый фут торжествующей стали, но и взвывшая тварь успела ударом чудовищной лапы сшибить человека с ног.

— Что ж, никто мне вечной жизни и не обещал, — обессилевший Ридд кое-как разбил о выступ стеллажей виал с выпорхнувшей из осколков феечкой. — Лети хоть ты, малышка!

Впоследствии Ридд часто раздумывал над случившимся, но никакого сколь-нибудь рационального объяснения случившемуся не нашёл. Как ни мучился, истязая свою память в малейших подробностях и даже анализируя все мелочи задолго до того спуска под землю, но так ни к чему и не пришёл. Чем бы ни представлялось произошедшее в следующие несколько мгновений, однако ничем как чудом оно объясняться просто не могло…

Маленькая феечка отважно взмыла вверх. Свет её, и без того довольно яркий, вдруг усилился. Да настолько, что упрямо пытавшемуся приподняться и нащупать рукоять шпаги парню резануло по глазам.

Словно сюда, во многие сотни шагов под землю, вдруг спустилась с небес сама сияющая звезда. И рухнувший обратно Ридд, у которого глаза захлопнулись сами собой — да ещё и ладонью пришлось прикрыть — с вдруг пустившимся вскачь сердцем слышал, как от бешеного света рассыпались костяки. Как плясали огоньки по дёргающимся трупам и те лопались, поджигая всё вокруг. И как свет словно исполинский зверь с упоением вылизывал каждый уголок подземной залы, длинным языком доставая далеко в проходы…

И когда взгляд перестало обжигать нестерпимым сиянием, Ридд поспешил раскрыть глаза. Всё, что он тогда успел приметить перед поспешившей вернуться темнотой, это усыпанная замершими навеки костями зала библиотеки.

На плечо крохотным светлячком в беспамятстве рухнула обессилевшая маленькая феечка. И в почти полном мраке глаза лежащего человека вдруг увидали высоко, под самым потолком, медленно пульсирующую светом подобно усталому сердцу обложку одной-единственной книги…

Глава 7. Белые начинают и… проигрывают

Боль выгибала всё тело дугой. Билась и пульсировала, взвивалась багровой волной в такт бешено колотящемуся сердцу. Порой весь мир исчезал в пароксизмах, грозя рано или поздно исчезнуть совсем…

Но как медленно ни приближались сейчас отчего-то чёрные деревья, всё же человек доковылял до границы целительской рощи и только здесь позволил упасть наземь своему измученному телу. И поспешившая навстречу хранительница, склонившись над ещё слабо подрагивающим хомо, печально отшатнулась.

Страшные раны, нанесённые нежитью, сами по себе не смогли убить жизнь — но занесённый клыками и когтями трупный яд сейчас растекался по телу вместе с каждым ударом постепенно затихающего сердца. И хотя на почерневшие распухшие губы уже выхлёстывалась зеленоватая пена, в серых глазах не исчезал упрямый, осмысленный огонёк.

— Ох, мастер Ридд, что же ты с собой сделал? — дриада не колебалась ни мига.

Под её повелительным жестом тело этого странного хомо мягко взмыло над землёй, словно влекомое невидимой воздушной волной. А легко скользящая по неприминаемой её походкой траве дриада быстро увлекла свою печальную ношу в самую глубину рощи. Повинуясь одному только взгляду, деревья и кустарник тут же расступались, образовывали путь — и кто знает, не последний ли? Всё дальше и глубже…

Здесь никогда не ступала нога смертного. Да и не могла ступить, ибо для всех прочих не было хода на эту поляну, заботливо укрытую ветвями деревьев и печалью забвения. Казалось, здесь остановилось само время, и при взгляде на эту пропитанную легчайшим туманом картину поневоле закрадывалось подозрение, что точно так же здесь всё было и сто, и тысячу, и тьму лет назад…

Посреди поляны из земли выглядывал подозрительно ровный каменный круг шагов около пяти размерами, едва ли возвышавшийся над травой. Серо-песчаного цвета, когда-то он был отполирован до блеска, но сейчас помутнел и кое-где даже выкрошился по краям. Ветром и непогодой на него зашвырнуло несколько сучьев и прошлогодних, жёлтых и высохших до полупрозрачности листьев — дриада проворно обмахнула этот сор, и в самую середину древнего алтаря уложила изорванное человеческое тело.

Один за другим по краю вспыхнули три белых огня, словно кто-то невидимый зажёг там три диковинных, не дающих копоти факела. Встретившись над почти бездыханным телом, сияние взвихрилось снежной волной, когда дриада, заламывая руки и откровенно волнуясь, принялась сбивчиво шептать странные и нелепые слова древнего языка…

— Ветер к ветру, а облако по небу! Две точки — жизнь и смерть образуют линию судьбы. Капля к ручейку, а семя к земле! Три точки образуют круг вечности, да будет она проклята!

Сияние над телом человека усилилось, воспарило, и сгустилось в ещё одну, четвёртую вершину пирамиды над алтарём — и вот к нему-то обратилась дриада. Наверное, сам камень бы внял этим мольбам, но обратившие сюда взор бессмертные всё отчего-то медлили. Молчали, печально взирая на медленно, по капле утекающие остатки жизни, пока наконец призрачная пирамида не начала окрашиваться в серые тона.