Warlock - Иващенко Валерий В. - Страница 95

Магия в последнее время вела себя совсем иначе, потому Локси не рискнул углубляться в сложные кружева изысканий, а применил простое и сотни раз испытанное средство. Песок испуганно вздыбился, когда с ладони волшебника что-то слетело и вонзилось в его толщу. Брызнул во все стороны облаком раскалённого крошева, а в том месте, куда словно ударил беззвучный гром, осталось торчать толстое, гладко-прозрачное, словно стеклянное бревно.

– Заклинание ледяного копья, - пошатнувшись от усталости, сообщил Локси. - Лёд, понимаешь, Борг? Лёд! Холод и вода! Давай, оживляй этого остроухого Ахеллона. А мне что-то немного не по се… бе…

Подмораживало. Причём настолько сильно, что будь в здешнем воздухе хотя бы следы водяных паров, на окружающих предметах уже давно бы выступил иней. Потому и не удивительно, что острые яркие огоньки звёзд выглядели цветными осколками льда, и даже безмолвная, задумчиво смотрящая вниз луна выглядела несколько озябшей.

Локси отвлёкся от созерцания ночного неба и потянулся за трубкой. Дрожащие от усталости и слегка задубевшие на холоде пальцы не сразу повиновались, так что пришлось немного повозиться.

Последнее усилие, когда уже почти теряя сознание от пронизывающей всё тело жары, он сообразил ударить в песок самым сильным заклинанием ледяного копья, чуть не доконало его. Хорошо, что гном - дай ему боги всего и побольше - сообразил, что делать дальше. Нарубил стремительно тающего льда и мокрым холодным крошевом привёл в чувство остроухого спеца по добыванию воды и прочих столь нужных для жизни припасов. В свою очередь Ахеллон потом буквально залил всех членов отряда - да так, что аж в животах булькало. И ещё добросовестно полил сверху, старательно понижая тепло в перегревшихся телах.

От такого контраста самого Локси сразу же прохватил насморк. Но согласитесь, что куда лучше чихать и быть живым, чем абсолютно здоровым отправиться к праотцам. Оклемавшаяся Жозефина немного воспрянула духом, когда обнаружилась работа по её целительской специальности, и немного поразвлекалась, пичкая заклинаниями и эликсирами разомлевшего от жары и такого ласково-профессионального обращения Локси.

Он ухмыльнулся, а затем пыхнул струйкой дыма примерно как раз в приклад созвездия Арбалета. Разумеется, после такого самого пристального внимания насморк прошёл - куда ж ему деться. Это ж не дети - те если заведутся, тут уж никуда…

Локси вспомнил, как вместе с матушкой осваивал премудрости превращения закорючек и завитушек в буквы и слова. И в какой восторг пришли они оба, когда корявые, едва узнаваемые собственноручно ещё не написанные - нарисованные - загогулины вдруг под его взглядом сами собой сложились в самое сладостное слово - МАМА.

Как ревниво следил за успехами старших брата и сестры в конной выездке, сидя туманным утром на ограде загона подобно сиротливому воробышку. И как отец, барон Бринн, кажущийся просто-таки огромным на своём боевом жеребце, надвинулся на него из серой мути и, посмотрев сверху, взял на руки. Вознёс едва не под самые облака - и усадил перед собой в седло. Вспомнил тугую неподатливость уздечки в детских ручонках, и неповторимое ощущение, когда могучий конь послушно поворачивал влево-вправо, а потом остановился перед стройной серой кобылкой мамы и даже склонил голову в подобии поклона.

Теперь-то Локси прекрасно понимал, что отец попросту немного хитрил тогда, и на самом деле управлял конём сам - ногами. Уж это-то просто обязан уметь каждый конный воин, будь ты барон или простой рядовой боец. Но представьте, каким восторгом горели те детские глаза, и вы согласитесь, что иногда можно чуток и слукавить - для вящей пользы дела…

От костра, дрова и уголь для которого наколдовал в порыве вдохновения Ахеллон, к нему повернулась Невенор.

– Я вот что-то не могу сообразить - зачем боги, сотворив наш мир, так явно разделили его на две половины. От чего - или от кого поставили предел? Уж больно эта пустыня напоминает разделительную полосу…

– Хороший вопрос, - кивнул Локси, выдыхая слова вместе с дымом, - При встрече задай им сама, да настукай там кому следует.

Эльфийская лучница некоторое время смотрела на него мерцающими в свете огня глазами, пытаясь усмотреть подвох. Но, не обнаружив такового, насмешливо фыркнула.

– Это мне не под силу. Вот Стелла, которая первая, та запросто могла бы. И уверена я, что никто бы ей за это сдачи не дал…

Они оба негромко засмеялись, представив, как маленькая хоббитянка в святом гневе колотит поварёшкой божественную красавицу Миллику или гоняется за солнечно-блистательным Сталлоном, осыпая того бранью за непорядок в доме и при этом воинственно потрясая скалкой. В самом деле, картина вырисовывалась до жути привычная и где-то даже ностальгическая.

На их смех пришли из темноты Ахеллон с Жозефиной, вблизи изучавшие непонятную полосу даже ночью мерцающего сияния. А там и гном, что от нечего делать по своей привычке обходил дозором вокруг лагеря, хотя все трое волшебников единодушно и авторитетно подтвердили, что на полтысячи лиг в округе никогошеньки нет. Борг загоготал сразу - гулко и внушительно, настолько ему понравилась идея с хоббитянкой. А эльфы, узнав, над чем смеются двое у костра и в нескольких фразах уяснив, кто такая, а главное - какая Стелла, тоже присоединили свои серебристые мелодичные голоса к общему хохоту.

… Он уже почти догнал лукаво смеющуюся, такую желанную и почему-то зеленоглазую Бин, как всё это, оказавшись зыбким видением, растаяло.

Над Локси склонился Ахеллон и немилосердно тряс за плечо, легкомысленно нарываясь на спросонья отвешенный файрболл или чего похуже. Молодой волшебник едва успел остановить у самого горла эльфа саму собой скользнувшую в ладонь шпагу, и только выдохнул - коротко, судорожно:

– Больше так не делай!

Огорошенный эльф осторожно кивнул, сообразив, что на совесть вбитые в тело боевого мага рефлексы иногда могут сыграть и злую шутку. Поднялся с ещё тёплого, не совсем остывшего от дневного жара песка, отряхнулся кое-как, и сообщил, что Жозефина предложила идти вперёд по ночам. А днём отсыпаться в тени под навесом. И он, Ахеллон, признал эту идею здравой и предлагает - нет, приказывает выступать прямо сейчас, в полночь. И до утра отмахать хороший кусок пути.

Локси поразмыслил немного, сладко потягиваясь с немалым риском сломать или вывихнуть себе чего-нибудь. А вслух удивился - оказывается, и эльфам иногда в головы забредают неплохие мысли. Так - заглядывают на чуть-чуть, чтобы снова уйти. К гномам, например. Или к людям.

Эльфы и довольно похохатывающий Борг ещё только обдумывали - оскорбление это всё или же шутка, и если последнее, то насколько удачная, а Локси демонстративно обнюхал эльфийского волшебника и проворчал, что Жозефине тоже не худо бы принять ванну или на худой конец просто вымыться. Как и всем им.

Эльфийка всерьёз вознамерилась обидеться и ответить каким-нибудь отнюдь не целительским заклятьем, но обнаружила вдруг у своей по-цыплячьему тонкой шейки один из двух кинжалов Невенор. Лучница очаровательно улыбнулась ей и отрицательно покачала в воздухе пальчиком.

– Не надо…

Подняв руки в шутливом жесте капитуляции, Локси тут же извинился. А потом с ухмылкой добавил:

– Но это только в том случае, если мои грубоватые шутки вас действительно оскорбили. А не просто отвлекли от невесёлых мыслей и не настроили на более практичный лад.

Первым улыбнулся Ахеллон.

– Ладно - проехали, хуманс.

Пожав ему в знак примирения руку, Локси повернулся к Жозефине. Но эльфийка не торопилась подтверждать мир. И всё-таки в конце концов хлопнула ладошкой по крепкой ладони волшебника, не удержавшись от ответной язвительности:

– Мир. Всё-таки ты, пожалуй, немного лучше орка. Почти как гном.

Луна довольно ухмылялась щербатым краем, завидя целеустремлённо идущую под её серебристым светом процессию. Первыми, выдыхая в почти морозный воздух пар от дыхания, шагали Локси с Невенор. Причём волшебник не только отобрал у лучницы её заплечную сумку, но и ещё говорил ей на ушко те нежные словечки, что мы так часто забываем или ленимся сказать красивым женщинам. Или даже стесняемся отчего-то.