Глупые игры... в Любовь (СИ) - Резниченко Ольга Александровна "Dexo" - Страница 27

Я готова. Я хочу…

И более, более счастливой… я себя еще никогда не чувствовала.

Хочу, чтобы он был моим первым… (да, первым!)

В его руках, в его объятиях…

…. моя радость, беспечность; чувствую себя в безопасности. БЕЗОПАСНОСТИ.

… маленькая девочка.

ЕГО девочка.

… люблю, люблю я. Впервые люблю.

Бесспорно.

Как никогда… и никого.

Влечение, глупые влечения стерлись, оставив по себе только мыльный след.

Робко коснулась его плеча…

скользнула по груди… к воротнику,

вниз… пуговка за пуговкой… — расстегнула рубашку. Глубокий вдох (о, Боже, как мне страшно) — и сняла ее…

Поцелуй, его поцелуй коснулся моих губ… и тут же скатился по щеке к шее. Прижал, жадно прижал меня к себе.

Руками нырнул под футболку, рывок — и тут же лишил меня ее.

Притиснулся губами к груди (проворное движение рук — и бюстгальтер слетел прочь).

Невольно поежилась, дернулась (сжалась, смущено прячась) — но Доминик тут же привлек назад, к себе.

Скатываясь, убегая от шеи жаркими касанием языка…, скользнул к груди — нежно лизнув сосок, тут же вобрал его в себя.

Поежилась, поежилась…

но, не вырывалась.

Терпела,

…наслаждалась.

Жадно сжал грудь рукою.

Еще движение, еще мгновение — и тихо застонала

от удовольствия.

Сильнее, сильнее прижал меня к себе, в ответ.

минуты услады — и отстранил…

движения, старания — его, мои — и мы лишились остатка одежды.

…бережно уложил на спину.

Трусость. Робость. Мой детский страх, испуганным осиновым листочком, должал внутри меня.

— Верь мне, — неожиданно прошептал на ухо.

осторожно (ласково удерживая, касаясь) перевернул набок, притянул к себе вплотную…

Задыхаюсь, задыхаюсь от волнения… и счастья.

резкий рывок — проник, проник в меня…

жадно вскрикнула, застонала.

(заслонился весь мир неистовым удовольствием)

невольно еще сильнее прижалась спиной к нему…

рывок,

еще,

еще,

еще…

Сегодня… я стала женщиной. Его женщиной.

А прошлого — прошлого… просто НЕТ.

Только мы — и мы вместе.

Больше ничего… и никого… вокруг.

Только двое.

Двигались, двигались в унисон, доводя друг друга до невероятных блаженств.

Даря наслаждение.

Даруя счастье.

Глава Двадцать Девятая

Устало положила голову на подушку. Лицом к лицу. Глаза в глаза.

Милая, добродушная улыбка не сходила с его губ.

Я пристыжено рассмеялась и на мгновение, робко, спрятала взгляд.

— И что теперь будет?

— Все хорошо…, - едва слышно, ласково прошептал.

— Они скоро догадаются, где я.

— Им придется смириться. Хотят того, или нет: мы — вместе.

(невольно улыбнулась в ответ)

Робко коснулась кончиками пальцев его щеки…. провела по губам.

Не реагировал (всматривался в глаза).

Ровное, усталое дыхание.

Наслаждение счастьем.

Моя рука истомлено бухнулась на подушку.

Вдруг накрыл, накрыл… мою ладонь своею. Пальцы переплелись, и в крепком замке сжались.

— Все будет хорошо, Жозефина. Все будет — хорошо.

Жадно прижалась губами к его руке.

Отстранилась на мгновение и тут же носом уткнулась между нашими ладонями. Истомно прикрыла веки. Дышала, дышала теплом. Его ароматом. Нашим счастьем.

Облокотился на локоть.

Глаза в глаза.

— Ох, какая родинка у тебя, — игриво рассмеялся и вдруг дернулся ко мне (попытка стянуть с меня покрывало). — Покажи.

— Нет! — смущенно завизжала я и прытко отшатнулась (едва не улетев с кровати; застыла на краю).

— А н-ну покажи-и! — зарычал Доминик и стал приближаться, надвигаться, играясь, смакуя, как рысь с ланью.

— Не-а! — дразня, вновь завизжала я и тут же вскочила с кровати (жадно прикрываясь покрывалом).

— Ах, так? — застыл на мгновение. Шутливо прищурил глаза. Рывок — и в миг уже был подле меня. Схватил в объятия и властно сжал, притиснул к себе.

Невольно (испуганно, взволновано) расхохоталась, залилась звонким смехом. Едва дышу, захлебываюсь эмоциями.

Влюбленно, истомлено прижалась к нему. Уткнулась в плечо и смиренно замерла.

— Покажешь? — вдруг тихо, лукаво прошептал.

— Не-а, — уже более сдержано ответила. Вместо истерического смеха — счастливая улыбка.

— Ну, позязя, — тихо, мило, как маленькое дитя, просюсюкал.

Замерла. Глаза в глаза. Коварно закусила нижнюю губу и лукаво прищурила один глаз.

— У-у-у! Злюка! Готовиться план… злокозненный?

— Еще какой, — и на этих словах резко дернулась (попытка убежать на кровать), но тут же перехватил, удержал — я невольно обвисла на его руках, согнувшись вдвое — тянусь пальчиками к постели. — Ааааа… отпусти!

— Да, сейчас уже! Теперь ты моя, — все еще не выпуская, так и пошагал со мной к кровати.

Выровнялась, вытянулась рядом с ним и прижалась спиной к груди.

— А ты… — диктатор.

— Еще какой, — расхохотался Доминик и, прижавшись губами к моему уху, добавил, — но тебе позволю сегодня делать со мной всё, что захочешь.

— Больной извращенец, — злобно (наигранно, сквозь улыбку) дернулась, — размечтался.

— Заметь, дорогая. Все, о чем ты подумала — плод твоей фантазии. Я лишь хорошие, светлые слова произнес.

— Неужели, — расхохоталась я и обернулась (взгляд через плечо, ведь до сих пор не выпускает из объятий). — Ты пошло намекнул, а я — развратная, так выходит?

— Я, может, прогулку в саду, или рыбку половить в соседнем пруду предлагал.

— Да, да. Я так и поняла, — снова весело рассмеялась.

Резкий разворот (как раз, когда я расслабилась), игриво толкнул меня на постель и тут же забрался сверху. Прижал за запястья к простыне.

— Вот и все. Крепость взята и ее тайна будет раскрыта, — в миг (не успела даже среагировать), отпустил одну мою руку, нырнул к покрывалу и тут же его содрал — жарким, страстным, жадным поцелуем впился в родинку на груди.

— МОЙ-Я! — ликующе (как счастливый ребенок) закричал и вновь прильнул губами.

— Доминик…

— Да? — тихо отозвался мне на ухо и еще сильнее сжал в объятиях. Короткий поцелуй в плечо, и замер.

— Доминик, — нервно дернулась, обернулась, повернулась, (не размыкая его рук) чтобы глазами встретиться. — А правда, что ты… его, — (испуганно, вкрадчиво, едва слышно шепчу), — мучил… сильно, и долго?

(нервно скривился, отвел взгляд в сторону)

Тяжелый вдох.

— Жозе, то, что там было, — мое дело. Хорошо?

(молча кивнула головой, хотя… и не совсем согласна)

Тягучая, дурная пауза. И зачем я начала эту больную тему?

— Доминик, — (попытка вернуть настроение). — А ты когда меня увидел, первый раз. Твое внимание — оно было ради того, чтобы позлить Витторию, или…