Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Глупые игры... в Любовь (СИ) - Резниченко Ольга Александровна "Dexo" - Страница 21


21
Изменить размер шрифта:

Но Палач молчит. Выжидает.

— Она сама меня хотела. Сама расставила ноги, а потом, вдруг, оказалось, что это я ее заставил, — (отхаркнулся кровью). — Спроси любого — подтвердят.

И вновь затянул Доминик дым сигареты вместо ответа.

Тягучее молчание.

— Да сука, она, эта Жозефина. Тягается со всеми, а потом…

— Знаешь, — вдруг перебил отчаянную тираду Бельетони, — я бы мог вырвать тебе язык. Прямо сейчас. Мгновенно, что даже сам момент не почувствуешь…, -

(затих, замер Маню, едва дыша), -

Но тогда ты очень быстро скончаешься от массивной потери крови. А это… в мои планы не входит. Мог бы, — (вдруг резкое движение, рука подалась вперед), — Выпалить тебе глаз… этим бычком, — (и тут же потушил сигарету об лоб — дикий, жалкий, отчаянный крик; парень отдернулся в сторону; невольно перекосился и завалился набок), — Но не буду. Опять-таки… твои обмороки и болевые шоки — меня не вдохновляют.

Вдруг встал и медленно, растяжисто прошелся вдоль комнатки (подвального помещения).

— ТЫ — ЧОКНУТЫЙ! — отчаянно завопил Мануэль, едва не захлебываясь собственными слезами.

Захохотал. Жестоко. Холодно.

Бесчеловечно.

— Обычно, мне давали определение "кровожадный демон", "бездушный псих", "адский живодер". Но чокнутый? — (немного помолчал), — А знаешь, мне нравиться. Эх, какие красивые слова пошли! Да уж, за последние двадцать лет… я много чего пропустил.

(молчал, молчал Маню, испуганно вслушиваясь в больные слова своего ката)

— Так что, — вдруг Бельетони подошел ближе. Милая, "добрая", ласкова улыбка. — На чем остановимся? Как хочешь УМЕРЕТЬ?

(молчание; тяжелое, частое сопение)

— А знаешь, как в старину… убивали… домашний скот?

(схватил за чуб и приподнял голову, дабы взглядом встретиться с жертвой)

— сначала перерезают артерию, — (демонстративно провел пальцем по шее), — но это — не в нашем случае; мы поищем сосудик поменьше, ведь если нет — тогда ты быстро умрешь! Обидно? правда?

(молчит Маню)

— затем, — (вдруг продолжил Доминик, так и не дождавшись поддержки), — подвешивают за ноги — и…

Глава Двадцать Третья

* * *

(Жо)

Допилась до кондиции…

Уснула прямо в подвале.

Не знаю, прошел час, два-три, но явно пора валить отсюда.

В голове еще дурман. Вертолеты вовсю летают.

Лишь бы проскочить к себе в комнату незамеченной.

А там — умоюсь холодной водой и в постель. Теплую, мягкую постель.

* * *

Медленные, едва внятные шаги. Жадно цепляясь за стенку, выползла из подвальных коридоров на первый этаж.

Черт! Черт! ЧЕРТ! На улице уже давно светло.

Сейчас либо утро, либо давно скатилось солнце к полудню.

Серые тучи не дают видеть истину — приходиться гадать.

Нервно дыша, спотыкаясь, путаясь в собственных ногах, пошла (повиляла) дальше.

— Ах, вот где ты! — как выстрел в спину… прозвучали слова Морены.

Черт.

Резкий (насколько это возможно в моем состоянии) разворот.

Пытаюсь корчить умный вид, изображать собранность и трезвость.

— Где ты была весь день?

— ДЕНЬ? — (и какого лешего я так ору; испуганно прикрыла рукой рот)

— Да ты…, - резкие шаги встречу, — ты… ПЬЯНАЯ!

— Я? — (испуганно замотала головой). — Нет.

— Фу, — гадко скривилась, — пьянь малолетняя. МАРШ в ДУШ! Ох, и видон у тебя! — и злобно толкнула меня в сторону лестницы, — МАРШ! И не думай, что все это — сойдет тебе с рук!

Я, молча, подчинилась и, собравшись с остатками сил, поплелась в заданном направлении.

(молча — потому что желание завалиться в постель было нА-амного сильнее, чем воевать за ущемленную гордость)

— Через час жду внизу! — вдруг завизжала, закричала мне де Голь вслед.

Черт. Все-таки стоило ей дать в голову за наглость и унижения (но возвращаться… не рискну: браво, что не убилась, пока заползала на второй этаж).

* * *

Не знаю, но, по-моему, горячий душ… меня только еще больше одурманил.

Все вертелось-кружилось, как сумасшедшее. И это после того, как я проспала там весь день?

Да уж. Ну, ну.

Вдруг распахнулась дверь душевой — попытка (моя) навести фокус (понять, что за звук; что происходит).

Нервно дернулась, сжалась, прикрывая свое тело.

— ЧЕРТ! ДОМНИК! Я же… голая! Какого… — только и успела прокричать.

Приблизился. Резко, властно подхватил меня себе на руки и притиснул к стене.

Невольно обняла ногами за пояс… и прижалась к его голой груди.

(но штаны, чертов ремень его штанов больно врЕзался в кожу)

Глаза в глаза. Нервно, шумно дышу.

— Доминик. Т-ты… т-ты чего?

Доля секунды (или это было не так молниеносно, как для моего тормозящего рассудка) — прижался, впился поцелуем в шею. Резкая боль — и в кожу, в мою плоть… вошли клыки.

Нервно дернулась — но слишком крепко удерживал.

Буквально мгновение — и в голове совсем все помутнело.

Но в сознании. Еще в сознании.

Тихой, тонкой, больной струйкой стал врываться в меня эйфорический приход.

Чувствовала, чувствовала, как сосет, выдавливает, вытягивает из меня кровь. КРОВЬ.

Но… отчего-то… это было… приятно.

Безумие. Дурное, гадкое, сладкое, безумие разрывало меня изнутри.

Хотелось…. хотелось еще, еще. ЕЩЕ! Ни предела, ни меры, ни конца.

Ненасытно выгнулась, выгнулась в дугу, притискиваясь всем телом к нему, чтобы чувствовать каждой клеточкой,

каждой точечкой слиться….

… обвилась руками вокруг его шеи и еще сильнее прижала к себе.

Жадные, больные, ярко огненно-золотистые звездочки полоумно выплясывали перед глазами, сверкая, извиваясь на беспроглядно черном полотне.

Удовольствие. ДИКОЕ, ЖИВОТНОЕ, НЕОБУЗДАННОЕ удовольствие.

Эйфория. Наркотический ЭКСТАЗ.

Невольно застонала, застонала в объятиях.

А сил, с каждым разом, оставалось все меньше и меньше…

да лишь на то, чтобы периодически делать… вдох… выдох.

Обмякла, обвисла.

Отдалась вся ему.

Делай что хочешь.

Хоть убей, хоть выброси…

* * *

Вдруг отстранился (нехотя, медленно; через силу) —

резко дернул, чиркнул зубами себе по запястью.

Темно-бурая, гадкая кровь тут же выступила наружу.

— Пей, — едва слышно прошептал, — ткнул в лицо, прижал к губам.

Попытка отодвинуться, выбраться — но еще сильнее сжал, придавил меня к стене (подхватил удобнее, чтобы не выскальзывала).

Вода, струйками тонкими, колкими (вырываясь из дождика) жадно впивалась, касалась плеч, рук, лица Доминика. Быстро извиваясь, убегала прочь. Скатывалась вниз.