Отступник - Долгова Елена - Страница 42

— Тихо, тихо, Моро… между прочим, «Долг» тебя уже выгнал, а я со «Свободой» никогда не ссорился, и не такие они распоследние отморозки, как ты думаешь.

Я, собственно, этого и не думал и не говорил. Меня моральный облик «Свободы» волновал меньше всего, и к людям Чехова никакой личной неприязни я сейчас не испытывал. Просто такова простая реальность — если ты встал на одну сторону, там и стой до конца, а в противном случае — ты или труп, или дезертир, или отступник и предатель.

— Ладно, черт с тобой, — сгоряча сказал я Лунатику. — Давай винтовку, я сам снайпера выкурю.

Он некоторое время колебался, поглядывая на меня с сомнением, но, видимо, понял, что меня не переупрямить. Снайпер из меня всегда был очень посредственный, недаром я таскал с собой в основном «Чейзер», [3]Лунатик об этом отлично знал и мои умения в плане снайперской подготовки ставил крайне невысоко.

— Ладно, чего уж там, — прошептал он наконец. — Я его сам сделаю… Без правил, так без правил. Только, Моро, это первый и последний раз, и не жалуйся потом, что я тебя насчет «Долга» не предупреждал. Это ты такой группировке лояльный. Но не факт, что они там лояльные тебе.

Лунатик был прав, но по части последствий мне было все равно, перевешивала необходимость спасти Лиса. Он до сих пор был жив, но сидел в своем укрытии почти неподвижно, все так же прижимая кусок бинта к голове. Хотя близился вечер, примерное расстояние от лежки снайпера «Свободы» до выхода из туннеля позволяло, используя ночную оптику, работать даже в темноте.

Мы оба понимали это.

Действовал Лунатик крайне осторожно, на дерево не полез, вместо этого перебрался за россыпь камней на возвышенности и замер там, неподвижный и незаметный до такой степени, что даже я внезапно потерял его из виду.

Оставалось ждать.

Я сгоряча ляпнул напарнику, что он ничем не рискует, хотя он, конечно, рисковал. Теперь я очень жалел о сказанном. «Свободовец» мог поменять позицию, заметить наше перемещение и до времени выжидать. Любая ошибка Лунатика могла ему дорого обойтись, потому что иначе не бывает, и на войне безопасных мест нет.

Я ждал, прислушиваясь и боясь дернуться лишний раз, как будто вражеский снайпер был способен прочитать мои мысли.

Судя по звукам, возле южного, скрытого от нас за холмами выхода до сих пор вяло постреливали. Возможно, осажденные надеялись на подкрепление, возможно, на то, что «Свобода» потратит патроны и отвяжется, сняв осаду. Однако надежды эти, по причине общей сложной обстановки на подступах к Лиманску, имели в основе больше надежду, чем уверенность. Хаос в событиях все нарастал, и завершиться они могли не в чью-то конкретную пользу, а самым паршивым для всех сторон образом, правда, пока непонятно как.

С эти минуты ожидания я дал зарок сам себе: Лунатика больше ни о чем не просить, напротив, вернуть ему долг, довести до Лиманска и, главное, вывести обратно невредимым.

Стрельба в отдалении становилась все реже, через некоторое время на выходе из туннеля опять появилось едва заметное шевеление. На этот раз боец двигался очень осторожно, но, в сущности, эта осторожность оставалась бессмысленной. Снайпер точно знал, где появится цель, и выстрелил самым подлым образом — в колено. Парень свалился и заорал так, что мне было слышно отлично. Прием был жесткий и старый как мир — спасать раненого, не выдерживая его крика, полезут друзья и тут же моментально полягут. Они и впрямь полезли, забив на известные правила, может быть, даже на запрет командира группы. Тем не менее ничего не произошло. Раненого подняли, но вражеский снайпер не подавал признаков жизни.

…Я не слышал выстрела, которым Лунатик убрал противника. Я никогда не видел трупа этого стрелка — мне было не до него.

Я встал во весь рост, отыскивая взглядом напарника, а он уже шел вниз по склону ко мне — измазанный землей, с пучком травы, пристроенным на макушке к шлему. Я думал, он злится или печален, но события последних минут, видимо, изменили его мнение — Лунатик выглядел как человек, который мастерски сделал свое дело, причем это дело не лежало в области несправедливости.

— Победа, — только и сказал он.

Когда ребята из «Долга» появились, чтобы подобрать раненых, среди них я заметил Шуру. Волобуенко и еще нескольких прежних друзей. Волобуенко пожал мне руку, а Шура просто сухо кивнул, держась, впрочем, как ни в чем ни бывало.

— Снайпер — твоя работа? — коротко спросил он.

— Нет, его, — показал я на Лунатика.

— Хорошая работа, гад ползучий из «Свободы» нас тут несколько часов продержал.

— А по другую сторону туннеля что?

— «Свободовцы» выход пристреляли, там их основные силы. Но это ничего, мы их сейчас холмами обойдем и атакуем сверху и с тыла. Возьмем в клещи — вот и все.

— Людей хватит?

— Людей у нас примерно поровну, но мы патроны экономили, а «волки зеленые» такими вещами себя не утруждали. Думали, нам тут конец. Так что у них осталось в лучшем случае по обойме на рыло. На каждое волчье рыло.

— Понятно…

Я думал, Шура спросит хоть что-нибудь об обстоятельствах моего «отступничества», но он опять не спросил ничего.

Лиса и того, второго, раненного в колено, уже уносили в укрытие, Волобуенко шел рядом и монотонно повторял: «Аккуратнее… да осторожнее, черт… Ну кто так носит… Не мешки ведь». Раненный в колено больше не кричал, видимо, получил укол промедола.

— Поговорить нужно… — твердо сказал я Шуре.

— Поговорить? — скептически сощурился он. — Мне, Морокин, говорить сейчас некогда. У нас тут «Свобода» недобитая на хвосте. Если честно, то вообще вести разговоры с тобой желания нет, но если настаиваешь, то потом.

Он повернулся, пошел прочь и исчез за деревьями.

— Ой, мама, какой у вас тут новый важный чин завелся… — ехидно протянул Лунатик. — Умный сам и умными мыслями какает.

Лунатик сегодня был герой, а разборки внутри «Долга» его совсем не касались, так что изгаляться он мог по-всякому. В целом нейтральный Лунатик «Долг» недолюбливал, втайне и по личной склонности предпочитая более анархическую группировку. Вид у моего напарника был подозрительно довольный — он уже сообразил, что в свой бывший клан я немедленно не вернусь, и его экспедиция на лиманские поля бесчисленных артефактов не окажется под угрозой.

Шура с частью людей двинулся в обход, а для этого им понадобилось влезть на крутой холм, в итоге справились они с этим очень прилично и довольно быстро. Заняв позицию наверху, открыли огонь по позиции «свободовцев» у входа в туннель, чего те, естественно, не ожидали (хотя, по мне, так должны были). Возможно, «Свободу» подвело бестолковое на этот момент командование, но атакующей группе серьезного сопротивления они оказать не смогли, отступать в лес (что имело смысл) не стали, а вместо этого пошли на прорыв в туннель, надеясь выбить оттуда вторую половину Шуриного отряда и уйти из-под обстрела в сторону Лиманска, то есть ближе к своим.

Из сотни патронов, которую нормальный человек в принципе может носить с собой, у «свободовцев» к тому времени осталось по десятку на человека, поэтому в ход пошли ручные гранаты. Кому-то из наших ребят при этом досталось, но не сильно — проход изгибался, препятствуя разлетанию осколков. Изнутри неплохо отстреливались, поэтому уцелевшую группу «свободовцев» зажали между атакующим и обороняющимся отрядом.

Непосредственно эти события я видеть не мог, но весь их ход восстановил позднее, по рассказам Волобуенко и ребят. Последних «свободовцев» достреливали прямо там, у южного выхода из туннеля. Отношения между группировками к этому времени уже перешли в стадию «войны на уничтожение», так что выживших оказалось мало.

Я собирался уйти, чтобы еще до ночи попасть в лесничество, удерживала меня на месте только необходимость переговорить с Шурой. Ничего особо приятного от такого разговора я не ждал, но и тихо смываться тоже не собирался, к тому же информация лишней не бывает.