Отступник - Долгова Елена - Страница 32

— Жди меня здесь.

— Ладно. Ствол только оставь.

Я положил возле Лунатика его винтовку, после чего обыскал комнаты на первом этаже. В основном они стояли пустыми, но в одном из металлических шкафов нашелся очень хороший, модернизированный бронекостюм «Булат», он бы подошел Лунатику, но Лунатик был совсем никакой. Когда я вернулся, притащив комбез, на полу под койкой уже скопилась лужица подсыхающей крови.

— Что-то не останавливается, — сказал он смущенно, как будто провинился в чем-нибудь.

Надо было искать медикаменты, хотя бы все тут пришлось перевернуть, но переворачивать-то оказалось особенно нечего — вещи с первого этажа почти все вынесли, только возле лестницы я нашел высокий алюминиевый контейнер для жидкости, герметично закрытый. Из вполне понятной предосторожности контейнер открывать не следовало. На втором этаже сквозило через дыру в стене. Свет тут тоже горел, за проемом выбитой двери внезапно обнаружился огромный и совершенно целый бильярдный стол. Шары и кии исчезли, но зеленая обивка выглядела чистой и почти новой, хотя бильярд тут стоял наверняка еще с восемьдесят шестого года. В комнате был даже пестрый ковер. Почти такой же ковер лежал в кабинете Крылова…

Ковер и бильярд вызывали ложное чувство безопасности, я поддался ему и чуть на этом не погорел. Лязгнул металл. Пистолетная пуля, просвистев рядом, вошла в остатки искореженного деревянного косяка.

— Кровосос, сука… — раздался из-за угла хриплый голос. — Давай, приходи, жри…

— Не нужен ты кровососам, они дураков не едят, — отозвался я, не высовываясь из-за стола.

— Человек, что ли? — неуверенно спросил все тот же хриплый голос.

— Человек.

— Ну, тогда ладно…

Он больше не разговаривал, только тяжело дышал.

— Ствол брось, тогда поговорим, — предложил я.

— Я те брошу… — мрачно отозвался он. — Знаем мы вас, мародеров, сталкеров, шпану. Я ствол брошу, ты меня сразу добьешь.

— Военный, что ли?

— Капитан Бурцев.

— Меня зовут Моро. Ствол можешь не бросать, но опусти и выходи так, чтобы я тебя видел.

— А зачем мне выходить? — задумчиво поинтересовался капитан, и я понял, что человек явно не в себе.

— Так и будешь сидеть в углу?

— Ага, буду. Я тут последний. Жду, пока подкрепление не подтянется.

— Я от самой Свалки шел, ни одного вашего отряда не встретил. Никто сюда не придет. Ну, может, разве что и впрямь твои бывшие кореша, а ныне зомби, заявятся.

— Вот зомби-то едва ли, — засмеялся Бурцев. — Слышал, как вы их на плацу и возле вышек положили. Хотел после вам в дыру гранату кинуть, но передумал… Наверное, зря.

— А теперь что, снова решил повоевать?

— Нет, я тебя за зомби принял. Вижу я плохо в темноте.

По спине между лопатками у меня пробежал холодок. Бильярдная, как и большинство комнат, освещалась довольно яркой галогенной лампой.

— Эй, капитан… Ты что, слепой, что ли?

— А ты догадливый, сука… Я думал, что раз ночь, значит, темно.

— Откуда знаешь, что ночь?

— По ночам тут собаки воют…

Бурцев был слеп и более-менее неопасен. Я не пытался его разоружить, просто попятился в сторону коридора и осторожно вышел.

— Если медикаменты ищешь, то они в последней комнате направо, — заорал Бурцев мне вслед.

Видимо, потеряв зрение, он приобрел интуицию и способность ориентироваться по звуку. В указанной им комнате могло оказаться что угодно, в том числе и ловушка, но я все равно туда пошел.

Это была небольшая запущенная клетушка с хирургическим столом в давно засохшей крови, с неработающим стерилизатором и несколькими медицинскими шкафами. Стеклянные дверцы шкафов не открывались без ключа, я их попросту разбил, а потом взял несколько стандартных армейских аптечек, перевязочный материал, одноразовые шприцы, коробку с большими ампулами и несколько других коробок — поменьше.

— Если нужна вода — она в подвале только из крана течет! — снова мне вслед заорал Бурцев.

Вода была сомнительной, но выбора не оставалось, и я набрал ее в единственную подходящую посуду — в алюминиевое ведро из разоренного буфета.

Когда я вернулся к Лунатику, он уже не лежал, а сидел и выглядел не таким усталым, я вымыл руки и обработал ему голову, соединив края раны скобками, сделал перевязку и закатил пару уколов. Все это вместе должно было предотвратить заражение, но использованный мною транквилизатор неизбежно вызывал сонливость. Спать в зараженном месте не следовало, но и уходить было некуда — разве что в такой же радиоактивный поселок, к тому же наполненный собаками и кровососами. Подумав, я просто заставил напарника надеть броню «Берилл», а сам положил в карман «медузу». — Шум был… Кто там наверху?

— Слепой армейский псих.

Услышав такой ответ, Лунатик почему-то успокоился, наверное, опасался другого.

— Спать хочется, но ведь нельзя, — вяло пробормотал он и отключился.

Я обошел здание и запер и завалил мебелью потяжелее все внешние входы-выходы. Отбить в одиночку атаку многих мутантов я бы не смог, но в запертые двери они ломились редко.

— Э-э-э! — донесся приглушенный крик Бурцева со второго этажа. — Бу-бу-у…

Слов я не разобрал, поэтому поднялся узнать, чего он хочет.

— Ствол убран, подходи, поговорить хочу.

Армеец выбрался из своего угла в бильярдной и теперь сидел на одном из уцелевших стульев. Я рассмотрел его как следует. Человек давно не брился и сильно оброс, выглядел похудевшим и осунувшимся. Глаза у капитана были совершенно нормальные на первый взгляд, только слишком неподвижные. Носил Бурцев форменный армейский «Берилл» с отстегнутым шлемом.

— Удивляешься, что я здесь делаю? — спросил он с кривой улыбкой. — Все очень просто — я уйти не могу. Сам дорогу не вижу, а главное, не вижу тех, кто по дорогам ходит, да и, если честно, вообще ничего…

Бурцев был прав — за пределами казармы порвали бы его в минуту. Он и так выжил чудом.

— Как это случилось?

— Большой выброс в конце августа, вот, после него.

— Значит, уже месяц…

— Да.

— А остальные где?

— Будто бы ты не знаешь… Убиты выбросом сразу, ушли, зомбированы… Варианты есть, и все эти варианты паршивые.

— А тебя почему бросили?

— Я примерно сутки как труп лежал. Очнулся — темно. Сначала думал, ночь. Потом понял, в чем тут дело… на помощь звать не стал, добрался до казармы на ощупь, сразу на второй этаж полез. Сидел тут сутками, двери этим самым бильярдным столом и подпирал. Снаружи — вой, шум, крики, а временами такая тишина, аж жутко. По рации пытался с командованием связываться… Много раз. Все время глухо, думаю, сломалась она. Может, отремонтировать поможешь?

— Чего ради?

— А того ради, что, пока мы тут товарищей клали и месяцами Барьер держали, вы, шушера сталкерская, за Кордон таскали артефакты и друг другу в разборках мозги вышибали, — сказал Бурцев зло. — Ты ведь из этих, которые «нейтралами» себя называют?

— Да, — солгал я.

Разубеждать его не хотелось. «Долг» с Зоной воевал жестче и успешнее, чем армейские сталкеры, часто из бывших военных и комплектовался. Однако капитану историю моего «отступничества» знать было ни к чему.

— Я, скажем, починю твою рацию, а ты «вертушку» для зачистки сюда вызовешь.

— Вызову или не вызову… Доложить об обстановке все равно обязан, вот что. Ну и заберут меня отсюда — тоже хорошо. Думаешь, весело в этой дырище за чужой хабар умирать?

— Какой хабар?

— Будто бы не знаешь? В сентябре полыхнуло не просто так… Кто-то к центру Зоны в обход выжигателя мозгов пролез. Лезть ему туда не за чем, кроме как за хабаром.

— С чего ты это взял? Ты же тут месяц один сидишь.

— Знали мы заранее, что будет попытка прорыва к центру Зоны. Откуда — не твое дело.

Бурцев прекратил разговор, видимо, понял, что сболтнул лишнее, причем основательно.

— Ну так как — рацию починишь? — через некоторое время вкрадчиво поинтересовался он.

— Нет, не починю. Я тебе лучше попозже помощь вызову. Наемников или «Долг», кого получится. С наемниками сам рассчитаешься, не деньгами, так информацией. А «Долг», наверное, и так поможет, у Крылова с вашими нейтралитет.