Дьявольские миры (Сборник) - Брэкетт Ли Дуглас - Страница 83

Все это утро Голт ехал вперед, вслед за зеленой головой Ранаха, которая маячила впереди. Это было легко. Тугой тростник рос зеленой стеной по краям узкой тропы в болоте, по которой их вел Ранах. Странные отвратительные змеи шныряли в тростнике. Они смотрели на людей своими злыми немигающими глазами, показывая клыки и высовывая раздвоенные языки. Но они уплывали при приближении людей. Скорее всего они боялись Ранаха.

В этих болотах встречались и другие животные. При их приближении в воздух поднимались птицы, зловеще каркая. Они были больше грифов, и имели загнутые клювы. Головы были красные и без перьев. Но это были не те птицы, подумал Голт, которые кружили высоко в небе, когда они вчера вошли в болото. Те были намного больше. И все же их противное карканье, хлопанье крыльев и щелканье клювов действовало на нервы. Голт ни разу не вытащил меча из ножен, но все время держал его наготове, пока фыркающий жеребец осторожно нащупывал путь, двигаясь по болоту за этим зеленым существом. Позади него ругался Линднер, слышались недовольные возгласы людей, скорее не возгласы, а бормотание. Только голос Гомона звучал как всегда громко, когда он подгонял отстающих:

— Ну, вы, бараны. Держитесь плотнее! Двигайтесь плотнее! Двигайтесь поживее. Если понадобиться, идите прямо в ад, прямо в пропасть или пасть дьявола! Не отставайте! Если вы не можете ехать на лошади, тогда плывите, но не отставайте. Может вы хотите попробовать мой меч на своей спине?! Двигайтесь, двигайтесь! — Они шли в темной вязкой воде. На ветру гнулся тростник. Затем болото стало глубже. Вода уже достигала пояса Голта, и лошади иногда приходилось плыть. Ранах все время шел впереди, иногда замедляя ход и потому, насколько он погружался в воду, можно было судить, какая дальше глубина. Солнце светило сзади сквозь тонкую дымку облаков. Болото издавало невыносимое зловоние. Пахло гнилыми остатками растений и животных.

И вдруг Линднер вскрикнул.

Голт быстро остановил жеребца. Тот поднялся на дыбы, развернулся, стоя на задних ногах и с брызгами опустился на все четыре ноги, повернувшись лицом к колонне. Голт тут же увидел какое-то ужасное существо, впившееся в бедро Линднера.

Темно-полосатое, покрытое слизью, без глаз, оно болталось в воде, и было длиннее человеческой руки и втрое толще. Рот присосался к ноге Линднера в том месте, где его кожаные штаны были порваны во время боя с варварами.

— Убей его! — кричал Линднер! — Ради бога, Голт, убей эту гадину!

Голт ударил шпорами лошадь, и они ринулись вперед. его меч сверкнул в воздухе и упал вниз. Отрубленное тело гигантской пиявки отвалилось от Линднера и, извиваясь, исчезло в воде. Но присосавшаяся голова крепко держалась на ноге Линднера и продолжала высасывать кровь. Алая жидкость вытекала в темную воду, окрашивая ее в алый цвет.

Ранах повернулся, быстро приблизился к ним, схватил эту голову зелеными перепончатыми лапами и оторвал ее. К ужасу Голта, длинный язык выскользнул из широкого рта Ранаха, обвил голову пиявки и исчез во рту. Человек-лягушка проглотил эту ужасную голову. Но Линднер продолжал всхлипывать в ужасе. Он закалился во многих битвах, но это жуткое нападение очень подействовало на его нервную систему. Кровь продолжала вытекать из раны, сделанной пиявкой, и они ничего не могли с этим поделать. Голт вспомнил, что у пиявок, даже у самых маленьких, в слюне содержится вещество, препятствующее свертыванию крови. А такая огромная, как эта, наверняка впрыснула гигантскую дозу такого вещества в Линднера, когда присосалась к нему.

Голт поддержал Линднера в седле, и капитан постепенно успокоился. Он покачал головой.

— Отпусти меня? — голос его был подозрительно спокоен.

— Линднер, только без паники.

— Нет-нет, я не паникую, — но кровь выходила из раны. — Но… но после всего этого… Идти в такой поход… Как ужасно, Голт, я засыпаю, я…

— Линднер, друг, держись! Держись! — Голт старался завязать рану, но тряпка моментально пропитывалась кровью. — Линднер!

Пальцы капитана судорожно впились в его плечи.

— Голт… сын. Я всегда любил тебя… Спать… Проклятое чудовище… Оно взяло мою жизнь…

Он покачнулся, но Голт удержал его, потерявшего сознание, от падения в воду. Он держал Линднера, прижимая его к груди, как ребенка, и ничем не мог ему помочь. Кровь продолжала хлестать из раны. Слезы текли по щекам Голта, когда на руках его умирал его старый друг. Эти слезы капали в воду, окрашенную кровью. Голт не бросил тело в болото. Он положил его поперек седла и привязал кожаным шнурком. В это время к нему приблизился Ранах. Он тронул ногу Голта, и тот моментально повернулся, непроизвольно подняв меч. Голт вспомнил, как Ранах проглотил голову пиявки, и его едва не стошнило. Но Голт сдержался, опустил свой меч. Он увидел, что делает Ранах.

У Голта к седлу была привязана сумка, в которой хранились запасы пищи и еще кое-какие мелочи. Рука Ранаха скользнула в сумку и извлекла оттуда стеклянный пузырек. Ранах поднес его к ране Линднера, а затем показал в том направлении, где исчезла пиявка. Голт смотрел на все это, и вдруг он все понял.

— Гомон, — крикнул он.

Бородатый гигант оказался рядом. Его тоже взволновала смерть Линднера. Лицо его было бледно.

— Милорд?

— Соль! — крикнул Голт. — Ты понял? У нас же есть запасы соли в обозе. Пусть каждый наполнит сосуд солью, прежде чем идти дальше, и держит его наготове. Здесь, вероятно много пиявок, но они ведь похожи на садовых улиток и очень боятся соли. Если пиявки прицепятся к кому-нибудь, пусть он посолит ее, и она отвалится, а еще лучше посолить воду перед ней.

Голт посмотрел на Ранаха. Тот как будто понял, кивнул, а когда соль разделили между людьми, он кивнул в знак одобрения.

Отряд пошел дальше и соль работала безотказно. Голт вовремя увидел тень в воде, которая приближалась к его бедру. Он насыпал немного соли в воду возле нее. Он увидел, как пиявка свернулась тугим кольцом и после минутного колебания устремилась прочь. Голт мрачно улыбнулся. Он был доволен, что ему удалось отомстить за друга. Он слышал, что сзади временами слышались испуганные крики, которые затем сменялись восторженными восклицаниями. Очевидно, что люди подвергались нападению пиявок, и успешно отражали их с помощью соли.

И они продолжали идти вперед, и небо уже начало краснеть, и однажды в этом багровом свете Голту показалось, что он опять увидел трех гигантских птиц, если это были птицы. Они снова в зловещем безмолвии кружились высоко в небе.

Это было мучительное путешествие. Они пробирались по отвратительной болотной жиже, конца которой не было видно, и в конце которой плавали отвратительные существа, ожидающие свою жертву. И не было никого, включая самого Голта, чье мужество бы не поколебалось. А что будет, когда наступит ночь? Не могут же они провести всю ночь в седлах?

И вот, когда последний багровый луч заходящего солнца скользнул по их лицам, Голт вздохнул с облегчением. Впереди показался островок. Темный бугорок в стоячей маслянистой черной воде. На нем росло несколько неизвестных им деревьев странной формы. Дно под ногами лошади стало постепенно подниматься, и, радостно фыркая, она ускорила шаг, следуя за человеком-лягушкой, надеясь, что скоро ее копыта вступят на сравнительно твердую почву.

Здесь они решили устроиться на ночлег, и здесь Голт решил похоронить Линднера. Они вырубили кустарник, чтобы очистить место, зарубили несколько, по-видимому, ядовитых, зловеще раскрашенных змей, устроили небольшой костер и выкопали могилу в топкой земле. Они чересчур устали, чтобы выполнить полный похоронный ритуал. Голт, чье тело дрожало от безмерной усталости и горя, а в глазах стояли слезы, прочел Последнюю Молитву Солдата над могилой и отвернулся. И очутился перед Гомоном.

— Милорд!

Что-то в лице Гомона заставило Голта опустить руку к рукояти меча.

— Что случилось, Гомон?

Гомон показал на кучку людей, сидевших вокруг костров. Он понизил голос.

— Милорд, они говорят о мятеже. Слишком много ужасов. Они на это не рассчитывали. Они хотят вернуться назад. Лучше варвары, лучше преследование короля, лучше даже эшафот, чем все это.