Сломанный меч - Андерсон Пол Уильям - Страница 20

— Что, это было так уж ужасно? — рассмеялся он.

— Нет, — прошептала она.

— Твое горе еще свежо, я понимаю. Но горе умрет, а те, что тебя любили, больше его не узнают.

И действительно, горя больше не было. Остались лишь нежность и легкая грусть. Если бы они могли увидеть его!

— Ты должна подумать о своем будущем, Фреда, а в особенности о той крови, которая течет теперь лишь в тебе. Я предлагаю тебе богатства и чудеса Эльфхайма, не прося никакого приданого, кроме тебя самой, я буду оберегать тебя со всей силой, которой я обладаю, а первым из моих утренних даров тебе будет моя негасимая любовь.

Это нельзя было вызвать искусственно, все получилось само собой, искусство эльфов лишь растопило печаль и поторопило рвущуюся на волю любовь, поскольку ее цветам не нужно никакого солнечного света, кроме молодости.

День закончился, ночь легла на долину лета. Они лежали возле водопада и слушали пение соловья. Фреда уснула первой.

Лежа рядом с ней, держа ее в своих объятиях, слушая ее тихое дыхание, вдыхая аромат ее волос и чувствуя тепло ее тела, Скэфлок вспомнил, как она появилась перед ним со всеми своими радостями и печалями, и вдруг что-то понял.

Скэфлок приготовил для нее ловушку, просто ради забавы. Во время своих путешествий он редко встречал подобных человеческих дев одних, а когда встречал, то они казались его эльфоподобному уму слишком громоздкими как телом, так и душой. Фреда оказалось человеком, которая пробудила в нем страсть, и ему стало интересно, как смертные девы могут любить, и он тоже попался в эту ловушку.

Но это Скэфлока не беспокоило. Он лежал на траве и улыбался Большой Медведице, которая мерцала в своем бесконечном вращении вокруг Северной звезды. Холодные, хитрые женщины-эльфы многое умели, но, может быть, потому что они всегда держали свои сердца запертыми, ни одной из них не удалось завладеть его сердцем. Фреда…

Лиа была права. Все тянется к себе подобному.

Глава 12

Через несколько дней Скэфлок отправился один на охоту. Он шел на волшебных лыжах, которые несли его, подобно ветру, через горы, долины, замерзшие реки и занесенные снегом леса, и к заходу солнца он был уже в шотландских землях. Он повернул домой, на плече у него висела убитая косуля, но вдруг увидел мерцающий вдалеке свет костра. Он отправился к нему, держа копье наготове.

Подойдя ближе, он разглядел одну из могучих фигур, что сидела на корточках, держа над огнем кусок лошадиного мяса. Несмотря на холодный ветер, на существе была только волчья шкура, топор лежащий рядом, блестел с какой-то неземной яркостью.

Скэфлок почувствовал присутствие Силы, а когда он увидел, что у существа была одна рука, мурашки пробежали по его спине. Встреча один на одни с Тором в ночи не считалась большой радостью.

Но убегать было слишком поздно, бог заметил его. Скэфлок вышел к костру и посмотрел в темные, желтые глаза Тора.

— Приветствую тебя, Скэфлок, — сказал Асгард. Его голос походил на шум ветра во время грозы. Он продолжал жарить мясо.

— Приветствую тебя, господин. Скэфлоку было слегка не по себе. Эльфы, не обладая душой, не поклонялись богам, но в то же время не было ничего враждебного между ними и Эзиром — наоборот, многие из них были слугами в самом Асгарде.

Тор качнул головой, сделав Скэфлоку знак снять с плеча ношу и присесть возле костра. Молчание длилось долго, разговаривали лишь языки пламени, шипя и ярко освещая огромное, мрачное лицо Тора.

Наконец он заговорил:

— Чувствую запах войны. Тролли собираются напасть на Эльфхайм.

— Мы тоже об этом знаем, господин, — ответил Скэфлок. — Эльфы готовы.

— Война будет тяжелее, чем ты думаешь. У троллей теперь есть союзники. — Тор угрюмо посмотрел на пламя. — На карту сегодня поставлено больше, чем знают эльфы и тролли. Концы многих нитей вплетены Норной в эти дни.

И снова наступило молчание, пока Тор не заговорил.

— Да, вороны кружат низко, и боги склонились над миром, который сотрясается от поступи шагающего по нему Времени. Вот что я тебе скажу, Скэфлок: тебе понадобится дар Эзира. Обеспокоены сами боги. И поэтому я, бог битвы, сегодня на земле.

Ветер развевал его черные волосы, горящие огнем глаза встретились с глазами человека.

— Я должен тебя предупредить — сказал он, — хотя боюсь, что мое предупреждение не сможет ничего изменить против воли Норны. Кто был твой отец, Скэфлок?

— Я не знаю, господин, да это меня и не волнует. Но я могу попросить Имрика…

— Не надо. Все, о чем ты его должен попросить, — это никому не рассказывать того, что он знает, и прежде всего тебе самому. Поскольку день, в который ты узнаешь, кто был твой отец, будет черным днем, Скэфлок, и то, что в результате этого знания случится с тобой, обрушит несчастья на весь мир.

Он вновь качнул головой, и Скэфлок быстро удалился, оставив косулю в качестве дара за совет. Но когда он бежал домой и ветер свистел у него в ушах, он думал о том насколько можно верить предупреждению Тора.

Его мучил вопрос о том, кем он был на самом деле, а ночь казалась полной демонов.

Он летел все быстрее и быстрее, не обращая внимания на треплющий его ветер, и все равно он не мог обогнать того, что, казалось, было за его спиной. Только Фреда, думал он, переводя дыхание, только Фреда сможет прогнать поселившийся в нем страх.

До рассвета перед ним появились стены и башни Эльхьюфа, они вздымались высоко к небесам. Охранники — эльфы протрубили в рог сигнал страже, стоящей у ворот. Скэфлок промчался через открытые ворота в дворцовый сад к ступенькам замка. Сбросив лыжи, он побежал в главную башню.

Имрик, вернувшись этим вечером в замок, разговаривал наедине с Лиа.

— Ну и что с того, что Скэфлок увлекся смертной девушкой? — Он пожал плечами. — Это его дело, и вообще это ерунда. Ты ревнуешь?

— Да, откровенно ответила его сестра. — Но дело не только в этом. Посмотри сам на эту девушку. Ты обязательно почувствуешь, что она каким-то образом станет оружием против нас.

— Гм… да. Граф нахмурился. — Расскажи мне, что ты знаешь о ней.

— Ну, ее зовут Фреда, дочь Орма, она из уничтоженной семьи, проживавшей на юге, в стране датского Закона…

— Фреда… дочь Орма… Имрик был ошеломлен.

— Что! Да это… значит…

В комнату ввалился Скэфлок. Его изможденный вид поразил их. Ему понадобилось немного времени, чтобы собраться с мыслями и начать говорить; затем он рассказал о случившемся с ним.

— Что Тор имел в виду? — прокричал он в конце. — Кто я, Имрик?

Я понимаю, что он имел в виду, тяжело ответил эльф, и поэтому тайна твоего рождения останется со мной, Скэфлок. Все, что я тебе скажу, это то, что ты произошел из хорошей семьи и можешь не стыдиться своей крови… — и он начал говорить в своей мягкой, спокойной манере, пока Скэфлок и Лиа не ушли от него, успокоившись.

Но когда они ушли, он забегал туда-сюда, бормоча себе под нос: — Кто-то каким-то образом толкнул нас на эту коварную дорогу. — Он крепко стиснул зубы. — Лучше всего отделаться от девушки… хотя нет, Скэфлок будет защищать ее со всей силой, и, если я пойду против нее, он это быстро поймет и… Тайна должна быть сохранена. Скэфлока она не будет особенно волновать, здесь он мыслит подобно эльфу. Но если он что-нибудь узнает, то и девушка наверняка поймет, что они нарушили самый суровый закон, данный человечеству. В отчаяния она будет готова сделать все что угодно. А нам нужен Скэфлок.

Имрик вынашивал разные планы, он подумал, что, может, нужно соблазнить Скэфлока другой женщиной. Но нет, его приемный сын в состоянии распознать любое зелье, и к тому же даже боги не имеют власти над любовью. Если эта любовь умрет сама собой, то тайна просто больше не будет иметь никакого значения. Но Имрик не смел надеяться, что все может так просто решиться. Правда о родителях Скэфлока должна быть похоронена, и чем скорее, тем лучше.

Граф эльфов начал вспоминать. Насколько ему это удалось (трудно удержать в памяти в порядке сотни прожитых лет), он вспомнил, что, кроме него самого, все известно только одной.