Кошачья добыча - Хобб Робин - Страница 22

На этот счёт мы мыслим один в один, —с сухой насмешкой согласился кот.

Приподняв на весу топор, Розмари крепко ухватила рукоятку обеими руками, выставив перед грудью. Сердце бешено колотилось. У неё не было ни шанса. Женщина уже представляла себе мысленно в красках, как развернётся дело; она качнёт топором — мужчина перехватит руку, легко скрутив за запястье, и обезоружит её в два счёта. А потом либо изобьёт до смерти либо и вовсе пришибёт тут же. А может, и то и другое, друг за другом.

А после Гилльям останется один на один с ним, озверевшим до безумия. Покорится ли беспрекословно, доведённый жестокостью отца? Или того хуже… Вырастет его полнейшим подобием. Без чьего-либо вмешательства, без единой души, наставившей бы на иной путь.

— Я не могу сделать этого, — проговорила она вслух. Здравомыслие, казалось, вернулось к ней, холодом растекаясь по венам. — Он правда не причинял мне боли, послушай, кот. Он просто оттолкнул меня в сторону. Он оставил… бросил меня с Гилльямом, но он не пытался убить нас…

Нет. Он думал не так. У тебя нет для него надёжной привязи, ни малейшего доказательства, что мальчик — его. Возможно, он надеялся, что ты умрёшь во время родов и освободишь его от бремени нести вас обоих. Возможно, рассчитывал, что вы двое уморитесь с голоду или замёрзнете насмерть в этой лачуге. Хотел бы я сказать, что не он самолично пытался убить меня. Но это не так, он был в двух шагах от того, чтобы избавиться от меня навсегда.

— Но…

Признаюсь, что не понимаю твоей стратегии. Ты собираешься ждать, пока он в самом деле не сделает что-нибудь вам с Гилльямом, и только тогда начнёшь бороться? Не похоже, что шансы складываются в вашу пользу.Спокойные доводы кота отдавали холодком в её разуме. Сухое веселье пополам с ломким, колючим сарказмом. Он сидел подле неё, бесстрастно и величаво, как король, аккуратно свернув хвост вокруг передних лап.

Пелл был всё ближе. Прихрамывая и ковыляя; в промокшем, изгвазданном грязью рванье заместо одежды, — и с лицом, искажённом гримасой первозданной ярости.

Думаю, у него точно нет в запасе никакой стратегии. Полагаю, сначала он собирается убить меня и дать тебе жестокую трёпку. Без всяких разговоров.

Розмари тяжело задышала, высвобождая вздох; топор задёргался в дрожащих пальцах. Руки обессилено упали. В ушах зазвенело, и она спросила безмолвно у самой себя, не рухнет ли замертво от ужаса.

— Уходи, Пелл! — попыталась было прокричать. Сердце билось так быстро, что не хватало сил, — вложить в слова решимости. — Ты не живёшь здесь больше! Я не позволю тебе войти. Я не позволю тебе коснуться меня или оказаться поблизости с Гилльямом. Убирайся вон!

В ответ мужчина рванулся вниз по спуску, криво перебирая ногами.

— Сука! — заорал он. — Ты и твой уитов кот! Ты пыталась убить меня прошлой ночью! Чтоб вам обоим сдохнуть! Заманила в ловушку! Загубила мне жизнь! — Кот внезапно скрылся из виду, промелькнув тенью за спиной. Розмари не могла винить его за побег. Женщина и сама бы желала сбежать куда подальше. Но она была единственным препятствием, что стояло между Пеллом и Гилльямом.

Розмари размахнулась, потрясая в воздухе топором.

— Я об этом, слышишь! — крикнула было, но голос прервался предательским писком и осёкся. О чём это она? Неужто, об этом?.. Разве не громадную ошибку она сейчас совершала, просчёт, которого он и добивался, чтобы с полным правом убить её?

— Ты украла у меня всё! Моё наследство, будущее, что я мог заиметь, расположение деда! Всё абсолютно! И это твоя и только твоя вина, Розмари! Тысделала меня таким! И теперь попомнишь это! Тыдовела меня до такого! — Взгляд Пелла пересёкся с её, когда он подался, вытаскивая лезвие из ножен.

Она задохнулась в неверии. Кот был прав. Спасаться! Бежать!

В последнюю секунду, пользуясь мигом, Розмари развернулась и припустила бегом. Куда, куда? — требовал воспалённый до безумия разум, но она не знала ответа. Не было ни единого местечка, где бы можно было бы избавиться от преследователя. Но она бежала, минуя ограду и сад, стремительно топча собственные саженцы, перелезая построенный собственными руками забор, разрывая в клочья подол юбки, наполовину ударяясь вниз, а потом — мельтеша зарослями высоких сухостоя из сорняков за коровьим хлевом.

— Тупая шлюха, — орал Пелл, всего в паре шагов позади. — Я не позволю тебе больше портить мою жизнь!

Сдуру она раскрутилась и замахнулась было на него топором, точно зная, что тот всё ещё вне досягаемости, зная, что ей ни за что не победить. В ужасе Розмари почувствовала, что оружие выскальзывает из вспотевших пальцев — и единственное её оружие вылетело из рук.

Удар пришёлся в бровь. Пелл проделал ещё пару неуверенных шагов вперёд, а потом грохнулся оземь как подрубленное дерево. Протянутая рука его двинула её по лодыжке, и Розмари пронзительно завопила, отпрыгнув назад на добрый фут, когда нож шлёпнулся в траву, выпав из ослабевших рук. Крутанувшись вполоборота, женщина помчалась к дому, а потом, всхлипывая со свистом и задыхаясь от ужаса, заставила себя через силу развернуться и стремительно метнуться к отброшенному топору. Подхватив оружие, направила на мужчину, ожидая подспудно, что тот вот-вот поднимется с земли и набросится на неё. Но он не даже шевелился.

Она походила вокруг тела взад-вперёд с тревогой, опасаясь, что то была уловка, боясь, что убила его, содрагаясь от страха, что всё же — нет. Пелл неподвижно развалился, подмяв под себя раздавленные растения. Что если он притворяется, надеясь подманить её ближе? Розмари с угрозой занесла топор повыше и замерла, сохраняя абсолютную неподвижность. Не чересчур ли громко она дышит? Сжав губы, задышала через нос, чувствуя, как к горлу медленно подкатывает удушье. Лицо мужчины по-прежнему было скрыто в траве, голова отворочена в сторону. Как долго Пелл готов пролежать там, надеясь, что она подойдёт как можно ближе, в расчёте на то, чтобы приподняться и утянуть её вниз? Розмари стиснула зубы, заставляя тело довольствоваться скудным притоком воздуха. Всю её, с ног до головы, по-прежнему трясло крупной дрожью. Дышит ли он? Зыркнув на мужчину, увидала, как спина того медленно движется в тон дыханию, поднимаясь и опадая. Он был жив. Оглушённый ударом — или прикидывающийся таковым.

Она покрепче сжала топор. Лучшая из возможностей покончить с ним. Один хороший удар в затылок, да покрепче и потяжелее, так чтобы сокрушить наверняка, и дело сделано. Подняв оружие, женщина скрепила всю свою волю, желая шмякнуть мужчину обухом по голове. Но не смогла. Пальцы распадались пожухлой травой, расплетались раскрутившейся пряжей.

— Мама! — Протяжный вопль чистого ужаса. Гилльям!Малодушие восторжестовало победу. Развернувшись, Розмари дала дёру, как и была, с топором в судорожно сжатой руке, оставляя Пелла лежать лицом вниз в зарослях высокой травы.

Гилльям стоял перед коттеджем, и когда она наконец дотянулась до него, тот исходил неудержимым воплем. Держа руки вытянутыми от тела, и ладони его дико тряслись. Подлетев к нему, Розмари заключила сына в объятия. Детское тельце было словно одеревенелым, и малыш продолжал кричать, как если бы даже присутствие вновь возникшей рядом матери не могло утешить его.

— Мама, мама, тебя не было! Ты исчезла! Исчезла!

Кот объявился внезапно, утешающе обвившись вкруг лодыжек, и она ослабело осела вниз, растратив последние силы.

— Нам нужно убираться отсюда, — прошептала им обоим. — Ш-ш-ш. Тише. Надо идти сейчас, прямо сейчас же. И ты тоже, кот. Давай же.

— Куда? Куда мы идём, мам? — Гилльям едва-едва, с трудом выдавливал слова.

— Мы собираемся в гости. Мы навестим, мы повидаемся… Гостей. Ты увидишь, ты поймёшь. — Куда ей пойти? Куда ей податься, чтобы не попасться Пеллу? Она усадила к себе Гилльяма, несмотря на пульсирующее болью колено. Преимущество. Покуда она спасалась от Пелла, даже не чувствовала боли. Теперь же та вскипала в такт сердцебиению, всплеском расходясь по ноге аж до бедра. Впрочем, она выдержит, должна выдержать и её, как и всё остальное.