Зуб мамонта - Добряков Владимир Андреевич - Страница 7

Не годится стоять аквариуму возле окошка. К тому же пишут, что слишком много света — тоже не лучшие условия. А тут как раз южная сторона. Надо другое место придумать. Может быть, на буфете? Там хорошо будет — от окна подальше и любоваться на рыбок удобно, стой и смотри. Не то что здесь, на низком подоконнике… Только как его поднять на буфет? Придется встать на стул. Нет, не сможет он — тяжелый аквариум, еще разобьет. И тети Киры, как нарочно, нет. В театре — горячее время, подготовка нового спектакля, и утром рано уходит, и вечером не дождешься… А если воду слить?.. Тоже морока. Ведь сливать надо через трубку, так в книжке советуют. А где найдешь такую трубку?..

Возможно, Алька все-таки занялся бы поисками трубки, но с соседского двора донесся хриплый лай Буяна.

«За Валеркой, что ли, сходить?» — подумал Алька.

Раньше Алька редко решался заходить во двор соседей, где, громыхая цепью, вдоль забора носился свирепый Буян. И не собаки боялся он (Буян как-никак Альку знал и не заходился в яростном лае при его появлении), просто не было у них с Валеркой общих дел, ради которых бегали бы друг к другу по двадцать раз на день. Не было общих дел, а сейчас… Все же рыбок купил ему не кто-нибудь, а Валеркин брат. Специально на базар за ними гонял.

Валерку Алька застал за таким скучным занятием, что даже удивился: как тот выдерживает? Он сидел на табуретке посреди комнаты и на растопыренных руках держал моток толстых шерстяных ниток. Напротив сидела его бабка и сматывала нитки в клубок. Нетерпеливый Валерка, правда, то и дело подгонял ее:

— Ну, поскорей, ба! Чего ты копаешься?

— Сиди, неслух! — Бабка косматила седые брови, — Вишь, гвоздь у него в стуле! А подумай башкой своей — для кого стараюсь? Для тебя же стараюсь. Свитер теплый свяжу, опять же носки на зиму…

— Да кончилась зима!

— Будто она последняя. Вот помру — кто тебе еще свяжет? Пожалеешь бабку…

Помочь перенести тяжелый аквариум Валерка согласился без всяких разговоров. Алька расстелил на буфете газету, и вдвоем, почти не расплескав воды, они водворили сверкающий стеклянный шар на новое место.

— Здесь, ясно-понятно, лучше им, — подтвердил Валерка. — У окошка знаешь как дует? У меня один раз чернила в пузырьке замерзли. Тоже у окошка стояли.

— А может быть, они уже простудились? — всполошился Алька, видя, что рыбкам, как и утром, совсем нет охоты резвиться.

— «Скорую помощь» беги вызывай!

— Тебе смешно! Они же теплолюбивые. Их родина — Мексика, Гватемала. Там какая жара!

— Это факт, жалко, если подохнут, — согласился Валерка. — Хоть и мелюзга, а денег стоят больших. Брат говорил: целую десятку за них отдал. Базар. Три шкуры дерут… Я думаю, теплой водички надо им подлить.

— А вдруг нельзя подливать?

— Это почему же?

— Надо, чтобы вода выстоялась. Я тут где-то читал… — Алька принялся листать книжку. — Думаешь, тяп-ляп с ними? Нет, толку так не будет. Нужно все по-научному делать.

Против авторитета науки Валерка возражать не стал. Не напрасно же такая толстая книжка написана. Это тебе не окунь или карась. Тому все нутро с крючком вырвешь, а он живет. Эти — другие. Недотроги, видать. Ростом — смотреть не на что, а уходу требуют большого. И цена оттого на них такая.

Валерка тоже подсел к столу и вместе с Алькой стал с интересом разглядывать рисунки. Каких только, оказывается, не водится рыбешек! И у каждой свои привычки, за каждой уход нужен особый. Верно, целая наука. Потом они вычитали, что воду в аквариуме можно подогревать обыкновенной электрической лампочкой. Алька разыскал в ящике удлинительный шнур, снял с настольной лампы зеленый абажур и пристроил лампу сзади, вплотную к выпуклому стеклу.

И до чего сразу стало красиво в аквариуме! Извилистые кустики растений ярко зазеленели, чешуйки у рыбок засверкали. И сами рыбки как-то вмиг повеселели. Видимо, неожиданный свет пришелся им по нраву. А главное, от электрической лампочки ощутимо исходило тепло. Значит, через какое-то время им совсем хорошо станет. Как в прудах и озерах родной Мексики или Гватемалы.

За окнами уже давно стемнело, а ребята все сидели возле аквариума. Рыбками любовались, книжку листали. Никогда Алик и Валерка не сидели вот так вместе и так долго.

— Глянь-ка, — показал Валерка пальцем на красную самку меченосца, подплывшую близко к стеклу аквариума, — какая толстуха!

— Может быть, мальков хочет народить? — вслух подумал Алька.

— А чего, может и народить. — Валерка отыскал в книжке раздел о меченосцах, почитал минуту и добавил: — Гляди не прозевай тогда. Если сразу не отсадить мальков, то полопают их, не посмотрят, что свои детки.

— Жестокие родители, — заметил Алька. — Пусть лучше дафний едят. — Он посыпал сухого корму.

— Ого, сколько времени! — услышав бой часов, сказал Валерка. — Дома, поди, ужинать сели. Побегу…

Алька (никогда раньше такого не делал) пошел проводить Валерку до калитки. Прощаясь, он вспомнил, что дня три назад у Валерки пропал учебник географии.

— Ну, еще не отыскал свою географию?

— Все перерыл. Видать, какой-то гад прихватил. Узнать бы, голову сверну!

— Брось, — поморщился Алька, — кому твой учебник нужен? Свой у каждого есть. Знаешь, если хочешь, приходи — мой почитаешь. Или вместе поучим…

Алька постоял у калитки, послушал, как довольно повизгивает Буян — возвращению Валерки радуется. Потом внимательно посмотрел вдоль улицы. Нет, не видно в жидком свете фонарей тети Киры. Придется одному ужинать. Так сколько там на часах било? Восемь? Сейчас девятый, значит. И Луна как по заказу. Вон ярким блюдцем висит. Прав был Толик: чистое стало небо, все в звездах. Сходить, что ли, к нему? Ждет… А ужинать когда? И потом интересно — успела за это время вода в аквариуме хоть немножко нагреться?

И, не оглядываясь больше на серебряную Луну, не обратив внимания на голубоватый свет, разлитый вокруг, на качающуюся сетку теней, которую отбрасывала на землю береза, Алька поспешил к двери. Не меньше часа прошло, вода обязательно должна нагреться…

День тот же — 2-й

В то время, когда Алька и Валерка сидели возле аквариума и смотрели на рыб, в этот самый час Шмаков-старший выхаживал туда и обратно по тротуару недалеко от служебного входа в театр. Тут же, у фонарного столба, поблескивая голубым, стоял и его быстроходный «ИЖ» с коляской.

Еще с работы Шмаков позвонил Кире, что заедет за ней к театру. Он приехал уже давно, ходил, ждал, а ее все нет и нет.

В восьмом часу она появилась наконец в дверях. Натягивая на руку перчатку, торопливо пересекла улицу.

— Добрый вечер, Петр. Прости, что задержала тебя, но, поверишь, столько дел, столько дел. Сдача спектакля.

— Да ничего. Я не в претензии. Сам напросился…

— А действительно, — удивленно спросила она, — чем вызвана такая забота? По утрам — это бывало: подвозил. Но вечером… И давно ждешь?

— Как сказать… Порядочно… Вот жду, переживаю…

— Бог мой! — еще больше удивилась она. — Что же такое стряслось?

— Кира, мне бы хотелось посидеть с тобой. Может, заедем в ресторан? — Петр взглянул на часы. — Посидим немного.

Она, словно чего-то испугавшись, поспешно сказала:

— Уже много времени. Алик, наверное, не поел как следует, голодный с утра. Из дома ушла — еще девяти не было.

— Ну, хоть на часик. Ему ведь не привыкать, Альке-то. И не маленький. Есть захочет — найдет в холодильнике. — Петр подал ей каску. — Садись за мной. Здесь же рядом, два квартала. Очень прошу тебя…

И она подчинилась.

В уютном зале они устроились за столиком в углу. Петр не сводил с нее глаз, и Кира, подождав, когда стихнет музыка, пытливо спросила:

— Все-таки объясни, чем вызвана такая забота? И то, что вот мы — здесь? — Она обвела взглядом чуть затененный небольшой зал.

Шмаков вздохнул, раскрыл меню:

— Не возражаешь, если коньячку закажем?

— Для храбрости? — не без насмешки спросила она.