Личность и Абсолют - Лосев Алексей Федорович - Страница 30

С помощью того же метода систематически–экспериментального самонаблюдения Ах конструирует новое понятие в психологии мышления — «Bewusstheit», которое он характеризует как наличность «неконкретно» данного знания [364]. Это «знание» не допускает дальнейшего анализа; оно характеризуется только как знание чего–нибудь. В особенности ясно даны эти состояния в периоды ожидания, в конце, напр., предварительного периода. Здесь процесс дан сразу, как бы in nuce; отдельные элементы еще не даны здесь в виде каких–нибудь известных образов.

Ах находит возможным говорить об интенсивности этой Bewusstheit. Интенсивность зависит от количества повторений. Чем чаще находится в сознании данная Bewusstheit, тем она становится менее интенсивной; процесс механизируется. Кроме того, интенсивность зависит еще от тех составных частей «знания», которые содержатся в Bewusstheit [365]. Если содержание дано в виде «неконкретного знания», то эта Bewusstheit der Bedeutung всегда имеет за собой в качестве своего «представителя» чувственный образ, или ощущение, или одновременно, или вперед себя. Это знаки содержания значения. Ощущения же могут быть и без «знания»; тогда они даются только в своем, том или ином, чувственном качестве [366]. Появляющееся же затем «знание», [которое] ориентирует данное ощущение среди прочих переживаний, составляет собою тот процесс, который обыкновенно называется апперцепцией. Отсюда понятно, что «содержание, которое стоит в точке зрения (Blickpunkt) сознания, может и не быть апперципировано» [367].

Иногда испытуемым трудно уловить наличность неконкретного знания; в особенности может сбить с толку так называемая «внутренняя речь». Но на деле «знание» вовсе не состоит из чувственных образов и может быть также и не связанным со словесными представлениями. Так, иногда мгновенно возникает очень сложный комплекс, который нужно было бы выражать очень долго, что невозможно при краткой и отрывочной внутренней речи [368].

Bewusstheit есть, по Аху, функция известного состояния возбуждения репродукционных тенденций. Каждое услышанное слово возбуждает зародыши многочисленных репродукций, а чем их больше, тем, по Аху, интенсивнее Bewusstheit. Представления, наиболее обычные в этих случаях, сами собой выделяются из прочих, что й составляет так называемую ассоциативную абстракцию [369]. Это объясняет, как дается в психике данного индивидуума понятие. «Основные признаки понятия как соответствующим образом ассоциированные представления психически действуют через Bewusstheit, в то время как в случайных соединениях отсутствует всякое влияние сознательных отношений». Но вместе с тем Ах считает очевидным и то, что совершенно нельзя говорить о каком–нибудь всеобще необходимом психическом воспроизведении понятий не только у разных индивидуумов, но и у одного и того же в разные времена. Поэтому все факты сознания, данные с Bewusstheit, абстрактны [370].

Применяя свою теорию возбуждения репродукционных тенденций к представлению цели и соответствующего ему Bewusstheit, Ах считает ясным, отчего представление задачи само не содержится в сознании, хотя и действует. Все эти действия протекают в бессознательности, причем под последним понимается просто неосознанное [371]. Тот духовный процесс, который определяется предыдущими детерминированными тенденциями, Ах называет волевым; в нем налично предварительное «согласие» субъекта с действием. Качественно этот процесс вполне однозначен, и тут содержится специфический признак воли.

Последняя глава книги посвящена абстракции и экономии мышления.

Мы не будем разбирать учение Аха и разбивать критику его на отдельные пункты ввиду его несомненного родства с исследованиями Уотта и Мессера. Стоит только отметить то, что ссылка на персеверацию в учении о самонаблюдении чрезвычайно мало помогает делу. Ведь как бы то ни было, а переживания есть все же некоторое психическое состояние, которое опять–таки наблюдается в моменты его переживания. В этой персеверации переживание дано in nuce, но все–таки ведь дано. Значит, если и есть такие in nuce, то вопрос только теряет несколько свою остроту, не упраздняясь, однако, принципиально. Затем сомнительным является это самое in nuce. Откуда мы о нем знаем? Если мы знаем, что переживание в данный момент содержится в нас in nuce, то, значит, мы знаем, какое оно было не in nuce, т. е. признаем в качестве источника для самонаблюдения нечто уже иное кроме персеверации. Наконец, невероятной представляется и постоянная свобода описываемого процесса от влияний детерминирующей тенденции наблюдения [372].

XIV. ИССЛЕДОВАНИЯ МЕССЕРА.

Связь с Уоттом. Проблем» экспериментального самонаблюдения. «Ретроспективное рассматривание» и «знание» (Wissen). Способ вхождения зрительных образов. Понимание слов и воспроизведение значений. «Сознание сфер». Две группы «пониманий». «Интенция» и задание в суждении. Психологическая классификация суждений. Мышление «о предметах» и «о понятиях». Понятие и классификация «положений сознания».

К исследованиям Уотта непосредственно примыкав ют «Experimentell–psychologische Untersuchungen iiber das Denken» Мессера (August Messer), помещенные в Arch. f.d. Ges. Psych. Bd. VIII. 2Heft (1906). Мессер сам указывает неоднократно на ближайшую связь его работ ты с исследованиями Уотта [373]. Задачей своей он ставит исследование «процессов сознания при простых мыслитёльных актах» [374]. Весь ход экспериментов был у него такой же, как и у Уотта [375], только задачи Мессера были несколько разнообразнее. Ставилось всего 14 разных рядов задач [376].

Подобно Аху, Мессер предпосылает рассуждения о достоверности и самостоятельности показаний, дава.емых испытуемыми. После легкой полемики с Вундтом относительно самонаблюдения в опытах с реакциями [377]Мессер рассматривает показания испытуемых, данные по вопросу о переживаниях во время «самонаблюденйя». «Что мы можем высказываться о своих прошлых переживаниях—все равно, для нас самих или для других назначены эти высказывания, — это факт» [378]. Нужно только объяснить этот факт. И как показывают протоколы, действительно во время показаний у испытуемых налично какое–то Meinen, какое–то «имение в виду»; переживания делаются предметом рассмотрения, как все равно материальная вещь [379]. При этом возможны три вида такого «Meinen», или такого ретроспективного рассматривания (rvipkschauende Betrachtung);—термин, заимствованный Мессером у Липпса, как и все вообще рассуждение о самонаблюдении [380]: непосредственное рассматривание, когда переживание хотя и прошло уже, но все–таки еще удерживается в этом самом рассматривании; опосредствованное·—когда переживание целиком или в частях исчезло и только привлекается для рассматривания; и, наконец, форма рассматривания—средняя между этими двумя [381]. Все эти формы riickschauende Веtrachtung возможны потому, что во время самих переживаний у испытуемого налично некое Wissen, «знание, что нужно будет давать для протокола показания» [382]. Такое «знание» благоприятствует следующим затем показаниям для протокола, но «влияние этого «знания» обыкновенно не делается заметным в содержаниях сознания во время самого переживания». Если же оно делается заметным, то это только мешает цереживаниям. И все–таки оно действует [383]. У психологически образованных лишь во время самого переживания высказывания является возможность высказываться. Но основы репродукции, необходимой для показания, имеются уже в предустановке к переживанию [384]. Все эти процессы «обращения внимания», «непосредственного и опосредствованного воспоминания» и, наконец, своеобразное действие «задач» — все это можно обозначить одним термином: «самонаблюдение». Мессер подчеркивает, что у него, как и у Липпса, Selbstbeobachtung всегда есть riickschauende Betrachtung; никакой испытуемый не говорил, что у него происходит одновременно как бы два ряда переживаний, т. е. само переживание в наблюдениях за ним [385]. Этим ограничивается теория самонаблюдения у Мессера.