Зелёный ужас. - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 28

— Во‑первых, потому, что брак был заключен без свидетелей, — заявил Гардинг.

— Да вы ведь лично присутствовали при церемонии и оказались в роли свидетеля. Вместе с вашим полным приятелем, — рассмеялся пастор Манн.

Мильсом скорчил недовольную гримасу.

— И все‑таки этот брак недействителен, — торжествующе вмешался в разговор толстяк. — Этот пастор — преступник, пятнадцать лет тому назад лишенный своего сана. Я сидел вместе с ним в портландской тюрьме.

— Вы правы, но до известного предела, — насмешливо улыбнулся Манн. — Кое в чем вы ошибаетесь. По какой‑то необъяснимой ошибке меня не лишили сана, и перед лицом закона я и по сей день являюсь пастором англиканской церкви.

— Боже! — воскликнул потрясенный Белл. — В таком случае брак законен?

— Более законного брака еще не было на свете, — спокойно заметил пастор Манн.

20

— Ничего более фантастического, чем эта трагикомедия, нельзя и придумать, — так сказал Китсон, выслушав повествование Белла обо всем происшедшем.

Белл низко склонил свою голову. Казалось, происшедшее лишило его мужества и уверенности.

— Ругайте меня, Китсон, я не стану оправдываться, — сказал он, не поднимая глаз. — Ничего более скверного, чем я сам себе сказал, вы все равно не скажете. Я был дураком, круглым дураком.

Китсон пристально взглянул на молодого человека.

— Я не хочу напоминать вам о том, что я с самого начала был против вашего плана. Вспоминать об этом излишне. Но я слышал, что вы, Белл, отличный стрелок. Почему вы не ворвались в дом и не попытались её защитить с оружием в руках?

— Я не ищу оправданий, — ответил тот. — Но я уверен, что подобного рода действиями мне ничего не удалось бы достичь. Их в доме было пять или шесть человек, и эти люди способны на все.

— И вы полагаете, что он собирался жениться на ней?

— Он сам признался в этом в присутствии пастора, — поспешил сказать Белл.

— А что вы теперь собираетесь предпринять против Гардинга?

Белл беспомощно развел руками.

— Пока мисс Крессуелл не придет в себя, я лишен возможности предпринять что‑либо.

— Миссис Белл, — ворчливо поправил его Китсон, и Белл покраснел.

— Если вы ничего не имеете против, то мы и впредь будем именовать её мисс Крессуелл. Право, Китсон, вам не следует отягчать моё и без того нелегкое положение. Я ничего не могу предпринять, прежде чем она не придет в себя, и я не смогу ей рассказать о том, что произошло. Что сказал врач?

— Она спит.

— С ума сойдешь от всего этого, — прошептал Белл. — Вчера мне пришлось ждать, пока какой‑то пьянчужка не придет в себя после приступа белой горячки, а сегодня я жду, когда мисс Олива проснется после какого‑то дьявольского наркоза.

— А вам известно, что вас ожидает впереди? Известно ли вам, что мисс Олива и не подозревает о том, что вы обвенчались с ней? Известно ли вам, что нам предстоит ей сообщить об этом? Мне лично это совершенно не улыбается.

— А вы полагаете, что это обстоятельство радует меня? — сказал Белл.

— Что же делать? — осведомился Китсон.

— Вам лучше знать, — рассмеялся Белл, — ведь вы её поверенный.

— А вы её муж, — проворчал Китсон, — и это напоминает мне о том, что… — и он направился к письменному столу. — Вот, я приготовил для вас чек на сорок тысяч фунтов, что составит около двух миллионов долларов. Эта сумма причитается вам в качестве супруга мисс Оливы и подлежит выдаче в день венчания.

Белл взял чек, внимательно прочел его и порвал на мелкие клочки. Собеседники замолчали.

Некоторое время спустя Белл первым нарушил молчание:

— Что должен я предпринять для того, чтобы возбудить дело о разводе?

— По английскому закону вы можете покинуть вашу супругу, и тогда она может подать прошение в Верховный суд, и суд может приказать вам в течение двух недель возвратиться к вашей супруге.

— Я вернусь через две секунды, если она пожелает, чтобы я вернулся к ней.

— Послушайте, вы безнадежны. Я полагал, что вы осведомляетесь о порядке развода.

— Разумеется. Я хочу избавиться от всего этого отвратительного сплетения обстоятельств. Неужели ничего нельзя предпринять без посвящения мисс Крессуелл во все случившееся?

— Ничего. Ваша супруга должна знать обо всем, — сказал Китсон.

Казалось, он испытывал особую радость от того, что мог злить Белла.

— Я ни в чем не упрекаю вас, — сказал он, переходя на серьезный тон. — Я упрекаю лишь себя. Когда я дал слово Джону Миллинборну, я и не подозревал о том, какие серьезные последствия может это повлечь. Разве я мог предположить, что сыщик, которому я поручу охрану девушки от охотников за приданым, женится на ней? Я ни на что не жалуюсь, — поспешил он добавить, заметив, что лицо Белла стало красным от бешенства. — Мы можем сожалеть о том, что обстоятельства сложились таким образом, но жертвой этих обстоятельств являемся не мы.

— Совершенно верно, — коротко ответил Белл. — Если бы я был одним из тех пожилых селадонов или

галантных кавалеров, о которых читаешь в книжках, я бы пустил себе пулю в лоб.

— Пожалуй, это было бы выходом из положения, — согласился Китсон. — Но тогда на меня легла бы задача объяснить мисс Оливе, что она стала вдовой.

— Так что же мне делать?

— Закурите сигару. — Китсон протянул своему со- собеседнику сигару, и его старые лукавые глаза загорелись.

— Я давненько не читал романов и не знаю, что современная литература рекомендует делать в подобном положении. А я по своему скромному разумению полагаю, что вам прежде всего следует завоевать расположение своей дамы.

Белл вскочил со своего места.

— Вы говорите серьезно? Но ведь это же невозможно! Это нелепо! Она никогда не полюбит меня.

— В самом деле не вижу причин, чего ради могла бы вас полюбить ваша жена, — ответил Китсон. — Но это сильно облегчило бы положение.

— А дальше что?

— А дальше вам придется обвенчаться вторично, — заметил Китсон. — Закон этого не запрещает. Закон разрешает венчаться сколько угодно раз, но, разумеется, все с одной и той же женщиной.

— А если она любит другого? — растерянно спросил Белл.

— Это было бы для вас неприятно и еще неприятнее для Оливы. Обстоятельства сложились так, что ей теперь самой следует позаботиться о том, чтобы не любить никого другого.

— Но если она всё же любит кого‑нибудь другого? По лицу Китсона пробежала усталость. Он снял пенсне и бережно спрятал его в футляр.

— Вы великолепный детектив, но в другом особых талантов не проявляете. Вы поставили меня в очень неловкое положение. Джон Миллинборн заботился только об одном: о счастье своей племянницы. И если ваша супруга, миссис Стемфорд Белл (Белл тихонько застонал), будет с вами счастлива, то я смогу считать, что выполнил свою обязанность до конца. В конце концов вы неплохой парень и я не думаю, что вы придаете особое значение её деньгам. Я не знаю, насколько мои советы могут иметь для вас значение и в какой степени я сведущ в вопросе о том, как следует молодожену ухаживать за своей молодой супругой, но я всё же полагаю, что целесообразнее всего было бы, если бы вы в течение двух ближайших дней, пока мисс Олива не придет в себя, не тревожили её. А в ожидании этого займитесь Гардингом и покончите с ним, но не из‑за его обращения с девушкой — её имя не должно быть упомянуто в связи со всей этой историей. Я думаю, что у вас найдется достаточно причин для того, чтобы посадить его за решетку. Это он убил Джона Миллинборна. В качестве ангела‑хранителя мисс Крессуелл вы оказались не на высоте положения, и в этой должности я вас больше держать не намерен. — Китсон улыбнулся и в улыбке его было столько мягкости, что Белл улыбнулся в ответ. — Но я охотно поручу вам новые обязанности: займитесь Гардингом, покончите с ним.

— Вы прелестный человек, — воскликнул Белл и горячо пожал адвокату руку.

Китсон прервал изъявления его благодарности, он сказал, что через пять минут к нему должен прийти некий Дассимус Уайт.