Зелёный ужас. - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 26

— Пора проснуться.

Тысячу раз монотонно повторился этот приказ, пелена спала с её глаз, с её сознания, и Олива очнулась. Над ней склонились двое мужчин — Гардинг и какой‑то лишенный растительности толстяк.

— Я предполагал, что эта вторая доза окажется слишком сильной, — сказал Мильсом. — Вы привели её в сонное состояние, а это отнюдь не то состояние, какое вам желательно.

— Она придет в себя, — ответил Гардинг, но в голосе его звучала озабоченность. — Я полагал, что организм её достаточно силен, чтобы перенести подобную дозу.

Мильсом покачал головой.

— Она придет в себя, но с тем же успехом она могла бы никогда не проснуться. Больше не следует делать ей инъекции.

— Да, это излишне, — согласился Гардинг.

— Который теперь час? — спросила девушка, пытаясь приподняться (она чувствовала сильную усталость, голова её кружилась).

— Двенадцать часов. Вы спали со вчерашнего дня, с семи часов вечера. А теперь попытайтесь‑ка встать.

Она покорно повиновалась его приказу. В ней было убито всякое желание сопротивляться. Если бы её оставили в покое, то она снова легла бы спать, не

испытывая никаких чувств.

Лишь на секунду в ней зародилось желание предложить этому человеку какой‑нибудь план, который дал бы ему возможность получить её деньги без необходимости венчаться. Но мысль эта жила в ней всего мгновение — усталость и полное безразличие ко всему снова охватили её.

— Подойдите к окну, — продолжал командовать доктор. — А теперь возвращайтесь назад.

И она повиновалась, пошатываясь, побрела к окну, безразличным взглядом посмотрела она Гардинга. Он положил руки ей на плечи, но она даже не вздрогнула. Его прикосновение утратило для нее всякое значение, перестало быть неприятным.

— Мы обвенчаемся сегодня после обеда. Вы согласны?

— Да, согласна, — прошептала девушка.

— И когда вас об этом спросит пастор, вы скажете «да».

— Скажу «да», — беззвучно повторила девушка.

Олива чувствовала, что все, что она делает и говорит, противоречит её подлинным желаниям и стремлениям. Напрягая последние силы, она в уме сложила следующую фразу: «Это преступление не останется безнаказанным, запятая, и вам, доктор, запятая, придется за него поплатиться».

Этот слабый протест окончательно исчерпал её силы: произнести эти слова она была не в состоянии, и её губы беззвучно прошептали:

— Да.

— Вы останетесь здесь до прихода пастора, — сказал Гардинг, — и не будете пытаться бежать.

— Нет, я не буду пытаться бежать, — послушно повторила девушка.

— А теперь ложитесь отдохнуть.

Олива повиновалась. И они покинули безучастную девушку, казалось, заинтересованную в гораздо большей степени узором обоев, чем тем значительным и важным, что происходило вокруг нее.

Вернувшись в столовую, Гардинг поделился с Мильсомом новостями.

— Вот, — сказал он, передавая ему письмо, — прочти. Вчера прибыл в Лондон один из моих людей, и я не могу встретиться с ним. Это означало бы подвергать себя риску оказаться выслеженным.

Мильсом ознакомился с содержанием письма.

«Вчера после обеда к вам приходил какой‑то мужчина. Он назвался Старом, и Белл перехватил его и подверг допросу. Этот человек, кажется, испанского происхождения. Он остановился в Скарабанд‑отеле, Вернер‑стрит».

— Кто это? — спросил Мильсом.

— Я не смею надеяться… — начал было Гардинг.

Но Мильсом перебил его:

— А если бы вы осмелились надеяться, то кто же этот человек?

— Я сказал вам, что обратился за финансовой помощью к одному южноамериканскому банку, который постоянно отказывал мне в поддержке, это обстоятельство и заставило меня затеять венчание.

— И что же, банк изменил свое решение?

— Этого я не знаю. Они должны были в случае согласия устно уведомить меня. — И вы полагаете, что этот человек. прислан банком?

— Возможно.

— Что вы намерены предпринять?

— Я послал к нему Грегори. Он познакомится с ним, и если тот окажется тем, кого я ожидаю, Григори доставит его сюда. Я сказал ему пароль.

— Но какое это имеет значение? — спросил Мильсом — Вы ведь и без того на пути к большому богатству.

— Вы это называете большим богатством? Такого состояния не имел до сих пор ни один человек. Ко мне перейдут все сокровища мира, миллиарды.

— Иными словами, у вас будет очень много денег, — заметил практичный Мильсом. — Я не понимаю, как вы хотите добиться этого. Я не могу похвастать тем, что вы были откровенны со мною.

— Вам известно все, — сказал Гардинг.

Мильсом улыбнулся.

— Я знаю, что в сейфе нашей конторы лежат тысячи запечатанных конвертов, адресованных всяким негодяям в различных частях света. Но к чему это приведет и какая мне от всего этого польза — я не знаю.

— Вы и без того уже получили достаточно, — сказал Гардинг. — Во всяком случае вы получили больше, чем вложили.

Наступило тягостное молчание, а потом Мильсом спросил:

— Какое все это произведет действие на судьбы стран?

— Англия будет разорена, так же, как и все остальные страны Европы, — ответил Гардинг.

— Гм… Англия… — и в голосе старого преступника прозвучало что‑то, что заставило Гардинга пристально посмотреть на него.

Гардинг принялся просматривать газеты. Мильсом заметил, что в газете его внимание привлекли цены хлебного рынка.

— Что, собственно, вы предполагаете делать? — осведомился он.

— На следующей неделе я ликвидирую свою паддингтонскую фабрику и уезжаю, — ответил Гардинг.

— Куда?

— В Южную Америку. Оттуда мне будет легче руководить нашими операциями. Грегори поедет в Канаду, Митчель организует дело в Австралии, три человека посланы в Индию. А что касается Европы, то здесь у меня с давних пор имеются свои люди.

— А Соединенные Штаты?

— Там также имеется организация, — заметил Гардинг, — и она стоит мне уйму денег. Все наши люди наготове, за исключением одного. Вот ему‑то, в Канаде, вы лично доставите это известие. Достаточно одного слова «пора», и все придет в действие.

— Бриджерс также поедет со мной?.

— Я не могу довериться этому болвану, — сказал Гардинг. — Ваша задача будет очень проста. Перед отъездом вы получите запечатанный конверт со списками наших канадских агентов и два зашифрованных приказа. Один обозначает «приступить к действиям», а второй — «деятельность прекратить и уничтожить все аппараты».

— Разве и такой приказ может понадобиться?

— Надо предвидеть все варианты. Я создал нашу организацию по чрезвычайно простой схеме. В каждой стране у меня есть свой представитель, и этот представитель передает моё сообщение всем остальным агентам, имеющим копию шифра.

— А какие шансы на то, что нашу организацию обнаружат? — спросил Мильсом.

— Никаких, — ответил уверенно Гардинг. — Единственная наша опасность заключается в Белле, но и он не знает ничего определенного. А времени в его распоряжении остается немного.

За дверями послышались шаги, и Гардинг поспешил навстречу пришельцу.

— Ну что, Грегори? — осведомился Гардинг.

— Я привел его сюда. А пастор идет сюда следом за нами, — ответил Грегори.

Вместе с Грегори в комнату вошел человек небольшого роста; его маленькие усики забавно топорщились, а щеки горели румянцем.

Он низко поклонился и осведомился:

— Я имею удовольствие говорить с доктором Гардингом? — спросил он.

— Да, — ответил Гардинг.

И оба заговорили по‑испански.

— Я привез для вас письмо, — сказал посланец. — Вот уже несколько дней я ищу вас. Непосвященный пытался его у меня выманить.

Гардинг вскрыл конверт и прочел письмо.

— Условное слово «Вальпарайзо», — сказал он приглушенным голосом, и посланец просиял.

— Я имею честь довести до вашего сведения, — и он что‑то зашептал на ухо Гардингу.

Мильсом заметил, что на лице Гардинга выразились восторг и удовлетворение.

— Слава богу! — воскликнул он. — Наконец‑то! Наконец! Банк согласен.