Сезон прощения - Андерсон Пол Уильям - Страница 1

Пол Андерсон

Сезон прощения

Слишком непривычно и пустынно было здесь, чтобы праздновать рождество, — холодная планета красной карликовой звезды где-то на границе зоны Плеяд, планета, в руинах последнего города которой, разрушенного пять тысяч лет назад, обитало полдюжины людей. Все остальное поглотила пустыня.

— Нет! — отрезал Главный Негоциант Томас Овербек. — У нас слишком много дел, чтобы тратить время на всякие легкомысленные забавы.

— Это не просто забава, сэр, — возразил его ученик, Жуан Эрнандес. — На Земле этот праздник очень важен. Но вы всю жизнь провели на границе и, может быть, не понимаете…

Овербек, крупный белокурый мужчина, побагровел.

— Всего семь месяцев здесь, прямиком из школы, и ты будешь учить меня, как вести дела? Если ты уже знаешь, как применять на практике все технические методы, которым я должен тебя обучить, что ж, можешь отправляться назад хоть со следующим кораблем.

Жуан опустил голову:

— Простите, сэр. Я не хотел оскорбить вас.

Стоявший перед обшарпанным письменным столом, на фоне окна, за которым виднелся застывший сумрачный пейзаж, Эрнандес выглядел моложе своих шестнадцати лет — тонкий, черноволосый, большеглазый, в выданной компанией спецодежде, которая, казалось, была с чужого плеча. Но Овербек чувствовал, что это парень с головой: и Академию он быстро закончил, и работал здорово, с присущим его возрасту пылом.

Политехническая Лига охватывала своей деятельностью такую обширную территорию, что подающих надежды учеников всегда катастрофически не хватало. Это практическое соображение, равно как и определенная доля симпатии, заставили шефа несколько смягчиться.

— О, разумеется, я ничего не имею против, если ты или другие изредка захотите отдать дань какой-то религиозной традиции. Но не более того… — Он махнул рукой, в которой держал сигарету, в сторону непривлекательного вида за окном. — Да что это такое, в конце концов? Дата в календаре, да и еще и принятом на Земле! Год на Айвенго составляет лишь две трети земного, а шарик за шестьдесят часов совершает полный оборот. И, кроме того, здесь сейчас лето, хотя вряд ли можно выйти со станции, не закутавшись по уши. Видишь ли, Жуан, я тоже повторяю прописные истины, как и ты.

Его смех гулко раскатился по комнате. Поскольку жилые помещения экипажа обогревались, его члены считали наиболее разумным поддерживать такое же давление воздуха, как и в окружающей среде, то есть на четверть больше среднего земного. Звук в таких условиях передавался очень хорошо.

— Хочешь верь, хочешь нет, — закончил Овербек, — но мне тоже кое-что известно о рождественских обрядах, в том числе и самых древних. Уж не собираешься ли ты украсить нашу берлогу и предложить петь хором «Джингл беллз». Вот была бы умора!

— Пожалуйста, не надо, сэр, — поморщился Жуан. — На Земле, в Южном полушарии, этот праздник тоже приходится на лето. И никто не знает точно, в какое время года родился Христос. — Он сжал кулаки и ринулся в атаку. — Я думал в первую очередь не о себе, хотя дома, действительно, привык отмечать этот день. Но разве вы забыли, что мы ждем корабль? И тем, кто прибудет на нем, здешняя обстановка наверняка покажется совершенно чуждой, может быть, даже враждебной. Так почему бы не помочь им освоиться, устроив небольшой праздник?

— Хм… — Овербек с минуту сидел молча, пуская клубы дыма и потирая подбородок. В душе он вынужден был согласиться, что новичок говорит дело.

Лишь теперь торговец вспомнил, что на борту корабля будут дети. Он так старался забыть об этой досадной детали, не ожидая от надоедливых созданий ничего, кроме неудобства и неприятностей, что в конце концов ему это удалось. И вот теперь, обдумывая предложение своего ученика, он невольно об этом вспомнил и решил, что есть смысл принять его предложение. Чем скорее освоятся чада с местными условиями, тем быстрее их мамаши и папаши всерьез займутся своими делами.

А это было жизненно важным. До недавнего времени люди содержали на Айвенго только запасную базу на случай аварии какого-нибудь корабля в этой зоне. Затем научная экспедиция обнаружила в пустынях растение под названием «адир». Все попытки вырастить его в других условиях ни к чему не привели, а выделяемые им вещества служили ценным материалом для синтеза нескольких новых органических соединений. Короче говоря, здесь можно было делать деньги. Группе Овербека поручили основать базу, установить дружеские отношения с аборигенами, изучить их обычаи и уговорить сдавать адир в обмен на различные товары.

Группа уже добилась некоторых успехов, во всяком случае, насколько это было возможно в здешних таинственных и чуждых для человека условиях. Казалось, настало время начать регулярную торговлю. Но люди не согласились бы на долгосрочные контракты, если бы им не разрешили привезти сюда семьи. Естественно, если семьи не приживутся, столь необходимые специалисты тоже здесь не останутся. А Том Овербек имел право получить свой гигантский, жирный гонорар лишь после того, как база успешно проработает пять земных лет.

Обдумав все это, Главный Негоциант пожал плечами и сказал:

— Ну что ж, о`кей. Если это не слишком помешает работе, действуй.

Его удивило, с каким жаром взялись за подготовку «мероприятия» Рэм Гупта, Николай Сарычев, Мамору Ногуши и Эл Китсон, воодушевленные идеей Жуана. Всем им, одинаково молодым, хотя уже и не мальчикам, каждый из которых имел свою веру, подготовка к празднику явно доставляла большое удовольствие. Комнаты и коридоры под куполом заполнили украшения, вырезанные из фольги или листового металла, склеенные из цветной бумаги или скрученные из цветной проволоки. В воздухе плавали ароматы приготовляемых угощений. Все напевали или насвистывали стародавние песенки.

Овербек был доволен приподнятым настроением своего экипажа: в здешней навевающей тоску и уныние обстановке это помогало повысить работоспособность. Он немного поворчал, когда они объявили о своем намерении украсить купол и снаружи, но вскоре сдался. В конце концов, у него и других забот хватало.

Через два дня после памятного разговора торговец стоял «на улице», когда к нему подошел Жуан. Ученик остановился и подождал, пока шеф закончит беседовать с Раффеком.

Купол и ангары базы выглядели до странного яркими, совершенно неуместными среди окружающего сумрака. За ними высились отвесные десятиметровые серые стены Дахии, увенчанные смотровыми башнями с зубцами, похожими на луковицы. Они сохранились лучше, чем внутренние постройки. Вырождавшееся население Айвенго ютилось в развалинах старых каменных особняков и храмов, которые еще не поглотил песок. Несколько властителей сохранили для себя замки, несколько священнослужителей устраивали шествия по галереям, колоннами которых служили идолы, и потом — вдоль извилистых пыльных улиц. В центре города возвышался бывший дворец Императора. Веками его растаскивали по частям, и теперь то, что он него осталось, являло собой колоссальное бесформенное нагромождение камней.

Жители города обладали по сравнению с людьми олимпийским спокойствием. Даже торговцы в своих тонких палатках не рекламировали товар. Большинство мужчин-аборигенов носили кожаные юбки и были вооружены, женщины одевались в накидки с зигзагообразным рисунком. Наиболее состоятельные, а также военные с пиками, на которых развевались эмблемы давно исчезнувших провинций, ездили верхом на узкомордых животных, похожих на покрытых перьями лошадей. Ветер, завывающий в узких улицах, доносил звуки шагов, стук копыт, скрип повозок, изредка — крики или плач костяной флейты.

Овербеку было холодно, выдыхаемый им воздух клубился белым паром, в нос били непонятные запахи. Небо над головой было темно-пурпурным, солнце напоминало тусклый красноватый диск, кругом лежали глубокие тени, и ничто в этом бледном свете не имело ни одного свойственного природе Земли оттенка.

Гортанные звуки родного языка, словно шарики, выкатывались из горла Раффека.