Риторика - "Аристотель" - Страница 8

ГЛАВА VII

Но так как часто люди, признавая полезными какие-нибудь две вещи, недоумевают, которая из них полезнее, то вслед за вышесказанным следует разобрать вопрос о большем благе и более полезном. Вещь, превосходящая какую-нибудь другую вещь, заключает в себе то же, что есть в этой другой вещи, и еще нечто сверх того, а вещь, уступающая другой, есть нечто заключающееся в этой другой вещи. Большая величина и большее число всегда таково по отношению к чему-нибудь меньшему, а все большое и малое, многое и немногое таково по отношению к величине [или числу] большинства предметов; понятие большего обозначает превосходство, а понятие малого — недостаток; точно так же и понятия многого и немногого.

Так как мы называем благом то, что желательно само по себе, а не ради чего-нибудь другого, и то, к чему все стремится и к чему стремилось бы все, если бы было одарено разумом и практическим смыслом, и то, что создает и сберегает подобные вещи и с чем подобные вещи связаны. Так как цель есть то, ради чего что-нибудь делается, и так как ради нее делается все остальное, так как для данного человека благо есть то, что по отношению к этому человеку обладает указанными свойствами, то отсюда необходимо следует, что большее количество есть большее благо сравнительно с единицей и меньшим количеством, если единица или меньшее количество входит в состав большего; последнее имеет численное превосходство, в чем ему уступает входящая в его состав [единица и меньшее количество]. И если крупнейший [представитель какого-нибудь вида] превосходит крупнейшего [представителя другого вида], то и самый [вид] превосходит этот второй [вид], и [наоборот], если какой-нибудь [вид] превосходит другой [вид], то и крупнейший [экземпляр первого вида] превосходит крупнейший [экземпляр второго вида], например, если самый высокий мужчина выше самой высокой женщины, то и мужчины вообще выше женщин, и, [наоборот], если мужчины вообще выше женщин, то и самый высокий мужчина выше самой высокой женщины, потому что превосходство одного вида над другим аналогично с превосходством их крупнейших экземпляров. И когда одно [благо] следует за другим, но это другое за первым не следует, [тогда это другое есть большее благо]. Последовательность же может быть троякая: одно явление или происходит одновременно с другим, или наступает вслед за ним, или обусловливается им, когда бытие (хРПа|э) следующего явления уже заключается [как возможность] в бытии предыдущего. Так здоровье всегда одновременно с жизнью, но жизнь с здоровьем не всегда нераздельна.

Связь последовательности существует между учением и знанием, а связь возможности — между святотатством и грабежом, потому что человек, совершивший святотатство, способен на грабеж вообще. И то, что в большей мере превосходит одну и ту же вещь, больше, потому что оно должно превосходить и большее, [чем эта вещь]. И то, что производит большее благо, само больше, потому что это и обозначает возможность производить большее. И то, производящая причина чего больше, также больше, ибо если то, что полезно для здоровья, предпочтительнее того, что приятно, и есть большее благо [по сравнению с ним], то и здоровье важнее удовольствия. И то, что желательно само по себе, [важнее] того, что желательно не само по себе, например, сила важнее здоровья, потому что здоровье желательно не само по себе, а сила — сама по себе, а это то и составляет критерий блага. И если одно есть цель, а другое — не цель, [то первое выше], потому что второе желательно ради чего-нибудь другого, а первое — ради самого себя, например, гимнастика ради хорошего состояния тела. И то, что менее нуждается в другой вещи или других вещах, [выше], так как оно самостоятельнее; меньше же нуждается то, что нуждается в вещах менее важных или более легких. И если что-нибудь одно не бывает или не может быть без чего-нибудь другого, а это другое [бывает и может быть] без первого: то, что не нуждается ни в чем другом, более самостоятельно, а потому и кажется большим благом. И если одна какая-нибудь вещь есть начало, а другая не есть начало, или если одна вещь есть причина, а другая не есть причина, то по одному и тому же [первая важнее второй], потому что без причины и начала невозможно бытие или возникновение.

И происходящее от большего из двух начал — больше, так же как происходящее от большей из двух причин больше, и, наоборот, из двух начал больше то, что служит началом большему, и из двух причин важнее та, которая служит причиной большему. Из сказанного очевидно, что одна вещь может быть больше другой обоими способами: если она есть начало, а другая не есть начало, первая покажется важнее, точно так же [как и в том случае], если она не есть начало, а другая вещь есть начало, потому что цель важнее начала. Так и Леодамант, обвиняя Каллистрата, говорил, что советник виновнее исполнителя, потому что проступок не был бы совершен, не будь дан совет. И, наоборот, [произнося обвинительную речь] против Хабрия, [он говорил], что исполнитель виновнее советчика, потому что дело не совершилось бы, не будь человека, готового его совершить: люди-де с тем и составляют заговоры, чтобы кто-нибудь совершил их. И то, что встречается реже, лучше того, что бывает в изобилии, как, например, золото лучше железа, хотя оно и менее полезно; обладание им представляется большим благом, потому что оно труднее. С другой стороны, существующее в изобилии лучше того, что встречается, как редкость, потому что пользование им более распространено, ибо «часто» имеет преимущество перед «редко», отчего и говорится:

И вообще более трудное [лучше], чем более легкое, потому что реже, а с другой точки зрения более легкое [лучше], чем более трудное, потому что подчиняется нашим желаниям. [Большее благо] и то, чему противоположно большее зло, и то, лишение чего чувствуется сильнее. И добродетель выше того, что не есть добродетель, а порок выше того, что не есть порок, потому что добродетель и порок суть цели, а эти другие [качества] такими не представляются. И из причин важнее те, следствия которых значительнее — в хорошую или дурную сторону. И более важны следствия того, хорошие и дурные стороны чего крупнее, потому что каковы причины и начала, таковы и следствия, и каковы следствия, таковы и причины и начала. [Лучше] и то, высшая степень чего более желательна или прекрасна, как, например, желательнее хорошо видеть, чем тонко обонять, потому что зрение лучше обоняния. И любить друзей лучше, чем любить деньги, так что и дружелюбие лучше корыстолюбия. Наоборот, чрезмерная степень чего-нибудь лучшего лучше и чего-нибудь прекрасного прекраснее, точно так же как лучше и прекраснее те вещи, которые возбуждают более высокие и прекрасные желания, потому что более сильные желания относятся к большим объектам, а по той же самой причине и желания, возбуждаемые более прекрасными и высокими предметами, прекраснее и выше. И чем прекраснее и ценнее науки, тем прекраснее и ценнее их объекты, потому что какова наука, такова и истина, в ней заключающаяся, так как каждая наука располагает (кгЛгйен) своей собственной истиной. По аналогии с этим науки тем прекраснее и ценнее, чем прекраснее и ценнее их объекты. И то, что могут признать или признали большим благом люди разумные, или все, или многие из них, или большая часть их, или лучшие из них, будет считаться большим благом или вообще, или постольку, поскольку их суждение было разумно. Это правило распространяется и на другие вопросы, потому что сущность, степень и качество вещей таковы, какими их признали знание и рассудок. Но о вопросах блага мы уже сказали, так как мы определили благо, как нечто такое, что избрали бы для себя все существа, одаренные рассудком. Отсюда очевидно, что и большее благо — то, чему рассудок оказывает больше предпочтения. И то [качество], которое есть у лучших людей, есть большее благо или безусловно, или постольку, поскольку они лучшие люди, например, мужество лучше силы. [Большее благо] и то, что предпочел бы лучший человек или безусловно, или поскольку он лучший человек, так например, терпеть несправедливость лучше, чем делать несправедливость, потому что первое предпочел бы более справедливый человек. И более приятное [лучше], чем менее приятное, потому что все гонится за удовольствием и добивается удовольствия ради его самого, а такими чертами мы определили благо и цель. А из двух вещей приятнее та, которая доставляет удовольствие с меньшей примесью горечи (аЛиттотерау) и более продолжительное время. И более прекрасное приятнее, чем менее прекрасное, потому что прекрасное есть или нечто приятное, или желательное само по себе. И то, что люди с большей охотой делают для себя, или для своих друзей, есть большее благо, а то, чего они совсем не хотят делать [для себя или для друзей], есть большее зло. И более продолжительные блага [лучше] менее продолжительных точно так же, как более прочное [лучше] менее прочного, потому что первые имеют преимущество в отношении времени, а вторые — в отношении удовлетворения желания: когда у нас является желание, нам более доступно пользование прочным благом. И так далее: оценкой одного понятия определяется оценка и другого сродного с первым или выраженного другой формой того же слова, [которым выражено первое], например, если «мужественно» прекраснее и желательнее, чем «умеренно», то и мужество желательнее умеренности и быть мужественным желательнее, чем быть умеренным. И то, что предпочитают все, [лучше того, ] чему предпочтение оказывается не всеми, точно так же, как то, чему оказывает предпочтение большее число людей, [лучше того, ] чему оказывает предпочтение меньшее число людей; так как благо было определено у нас, как нечто такое, к чему все [стремятся], откуда большее благо будет то, к чему люди больше стремятся. И то, что предпочитают наши противники, или враги, или судьи, или посредники, избранные судьями, [лучше], потому что в первом случае мы как бы имеем дело с суждением, разделяемым всеми людьми, а во втором — с суждением людей знающих и сведущих. Иногда лучше то, чему причастны все, так как позорно не быть причастным такой вещи, а иногда то, чему никто [не причастен] или [причастны] немногие, потому что подобная вещь представляет большую редкость. И то, что заслуживает похвалы [ценнее], потому что прекраснее; равным образом [лучше] то, что влечет за собой больше почета, потому что почет есть как бы цена. [Наоборот, хуже] то, что влечет за собой большее наказание. То, что выше вещей, признаваемых или кажущихся великими, [лучше], и одна и та же вещь, когда ее разложить на ее составные части, кажется больше, потому что она представляется большей большего числа вещей, откуда и рассказ поэта о том, как Мелеагра убедили восстать [соображения о том]: