Риторика - "Аристотель" - Страница 35

[Возражение заимствуется] от понятия подобного, например, в том случае, если составлена энтимема, что люди, которым сделали зло, всегда полны ненависти; на это [можно возразить], что люди, которым сделали добро, не всегда полны любви.

Постановления знаменитых мужей [служат возражением], например, в том случае, если бы кто-нибудь сказал энтимему, что пьяным нужно прощать, ибо они совершают проступки, не ведая, что творят. Возразить [на это можно], что [в таком случае] Питтак не заслуживает одобрения, ибо в противном случае он не постановил бы закона о больших наказаниях в тех случаях, когда кто-нибудь совершит проступок в пьяном виде.

Итак, энтимемы вытекают из четырех источников, а эти четыре источника суть: правдоподобие, пример, доказательство, признак. Энтимемы, составленные на основании того, что бывает действительно или по-видимому, по большей части суть энтимемы, основанные на правдоподобии. Энтимемы, [которые составляются] с помощью наведения на основании подобия одного или многих случаев, — когда мы взяв общее положение, затем делаем заключение к частному случаю, суть [энтимемы, основанные] на примере. Энтимемы, составленные с помощью понятия необходимого и вечно сущего, [суть энтимемы, опирающиеся] на доказательство. Энтимемы, [образованные] с помощью признаков, суть энтимемы, вытекающие из понятия общего и частного — существующего и несуществующего. Правдоподобие есть нечто такое, что бывает не всегда, но по большей части. Очевидно, что подобные энтимемы всегда можно уничтожить, противопоставив им возражение, причем возражение не всегда есть действительное, а [может быть] и кажущееся, так как возражающий уничтожает энтимему не потому, что она неправдоподобна, но потому что она не необходима. Поэтому-то употребление этого паралогизма всегда выгоднее для защищающегося, чем для обвиняющего, так как обвиняющий доказывает с помощью правдоподобного, а не одно и то же уничтожить [энтимему], потому что она неправдоподобна или потому, что она не необходима: то, что бывает по большей части, всегда подает повод к возражению, ибо в противном случае оно не было бы правдоподобно, а было бы всегда и имело бы характер необходимости. Раз [энтимема] таким образом уничтожена, судья думает, что дело неправдоподобно, или что оно подсудно не ему, употребляя здесь паралогизм, как мы говорили; ибо он должен судить не только на основании необходимого, но и на основании правдоподобного; это и значит судить по своему лучшему разумению. Недостаточно, если решено, что что-нибудь не необходимо, но нужно доказать, что оно неправдоподобно. Это удается в том случае, если возражение будет более основано на том, что бывает по большей части. Такой характер оно может иметь в зависимости от двух условий: времени или самого дела, и всего лучше, если [это бывает вследствие наличности] обоих [условий] вместе, ибо если [какая-нибудь вещь] часто бывает таким образом, то она является более правдоподобной.

Признаки и указанные нами энтимемы, основанные на признаках, даже если они действительно существуют, уничтожаются, как было сказано в начале. А что никакой признак не представляет почвы для силлогизма, это для нас ясно из «Аналитики».

Для уничтожении [энтимем], основанных на примере, употребляется то же, что для энтимем, основанных на правдоподобии: раз у нас есть налицо что-нибудь несогласное [с примером], [энтимема] уже уничтожена в том смысле, что [этот пример] не имеет характера необходимости, если даже большей частью или часто [дело бывает] иначе. Если же большая часть вещей и в большем числе случаев [происходит] так [то есть как говорит противник], то нужно спорить, [доказывая], что данный случай не походит [на те случаи] или что он [произошел] не при одинаковых [с ними] условиях, или что вообще он чем-нибудь отличается от них.

Что касается доказательств и энтимем, основанных на доказательстве, то их нельзя уничтожать на том основании, что они не представляют почвы для силлогизма; и это для нас очевидно из «Аналитики». Остается доказывать, что утверждаемое не существует на самом деле. Раз очевидно, что [такая вещь] существует на самом деле, и что она есть доказательство, [энтимема] не может быть уничтожена, ибо доказательство во всех отношениях становится ясным.

ГЛАВА XXVI

Преувеличение и умаление не представляют собой элементов энтимемы; я разумею одно и то же под элементом и топом; элемент и топ есть то, что включает в себе много энтимем. Преувеличение и умаление сами представляют собой энтимемы для доказательства, что что-нибудь велико или мало, точно так же, как [для доказательства], что что-нибудь хорошо или дурно, справедливо или несправедливо или что-нибудь подобное. Все это представляет собой предметы, которых [касаются] силлогизмы и энтимемы, так что если каждый из этих предметов не представляет собой топа энтимемы, то и преувеличение и умаление [также не имеют этого свойства]. И энтимемы, которые можно уничтожить, не представляют собой какого-нибудь особого вида энтимемы, ибо очевидно, что уничтожает энтимему человек, доказавший что-нибудь, или сделавший какое-нибудь возражение, а [его противники], наоборот, доказывают противное как, например, если [первый] доказал, что что-нибудь было, второй [старается доказать], что этого не было, или если [первый доказал], что чего-нибудь не было, второй [доказывает], что что-нибудь было. Таким образом в этом, пожалуй нет различия, ибо и тот, и другой пользуются одними и теми же [средствами], [именно], они приводят энтимемы в доказательство того, что что-нибудь не есть или есть, возражение же не есть энтимема, но, как [мы объяснили] в «Топике», оно представляет собой произнесение какого-нибудь мнения, из которого будет очевидно, что [противник] не вывел заключения [согласно с правилами силлогизма], или что он признал какое-нибудь ложное положение [за истинное].

Так как есть три пункта, на которые следует обращать внимание при составлении речи, мы считаем, что сказали достаточно о примерах, изречениях, энтимемах и вообще обо всем, что касается мыслительной способности, нам остается изложить способ произнесения и построения речи.

КНИГА III

ГЛАВА I

Есть три пункта, которые должны быть обсуждены по отношению к ораторской речи: во-первых, откуда возникнут способы убеждения, во-вторых, о стиле, в-третьих, как следует строить части речи. Мы говорили уже о способах убеждения, и [о том], из скольких [источников они возникают], [а именно], что они возникают из трех [источников], и о том, каковы эти [источники], и почему их только такое число (так как все, произносящие судебный приговор, убеждаются в чем-либо или потому, что сами испытали что-нибудь, или потому, что понимают ораторов, как людей такого-то нравственного склада, или потому, что [дело] доказано). Мы сказали также и о том, откуда следует почерпать энтимемы, так как [источниками для них служат] или частные энтимемы, или топы. В связи с этим следует сказать о стиле, потому что недостаточно знать, что следует сказать, но необходимо также сказать это, как должно; это много способствует тому, чтобы речь произвела нужное впечатление. Прежде всего, согласно естественному порядку вещей, поставлен был вопрос о том, что по своей природе является первым, то есть о самих вещах, из которых вытекает убедительное, во-вторых, о способе расположения их при изложении. Затем, в-третьих, [следует] то, что имеет наибольшую силу, хотя еще не было предметом исследования — вопрос о декламации. В трагедию и рапсодию [действие] проникло поздно, а сначала поэты сами декламировали свои трагедии. Очевидно, что и для риторики есть условия, подобные условиям для поэтики, о чем трактовали некоторые другие, в том числе Главкон Тиосский. Действие заключается здесь в голосе; [следует знать], как нужно пользоваться голосом для каждой страсти, например, когда следует [говорить] громким голосом, когда тихим, когда средним, и как нужно пользоваться интонациями, например, пронзительной, глухой и средней, и какие ритмы [употреблять] для каждого данного случая. Здесь есть три пункта, на которые обращается внимание: сила, гармония и ритм. И на состязаниях одерживают победу преимущественно эти, [то есть ораторы, отличающиеся в этом]. И как на сцене актеры значат больше, чем поэты, [так бывает] и в политических состязаниях, благодаря испорченности государств. Относительно этого еще не создалось искусства, так как стиль поздно выдвинулся вперед и в самом деле представляется чем-то грубым.