Без ума от герцога - Бойл Элизабет - Страница 44

— Я думал, ты поймал только пятую карету, потому что остальные проехали мимо.

— Остальные четверо отказались везти нас сюда. — Джек остановился перед дверью.

И когда его когда-то безумный брат распахнул дверь, Джеймс понял причину отказа.

— Элинор, не может быть, чтобы ты приняла приглашение Лонгфорда, — сказала Минерва. Подув на горячий чай, она подняла глаза на подругу. — Я навела о нем справки, ничего хорошего.

— Силы небесные! — оторвалась от шитья Элинор. Она заканчивала переделывать купленное на рынке платье и не хотела отвлекаться. — Ты становишься такой же расчетливой, как Сент-Мор.

Минерва поджала губы. Уж в чем-в чем, а в меркантильности первую леди Стэндон не обвиняли. Она была благородна.

— Просто я думаю, что некоторая предосторожность не помешает. Почему Лонгфорд не пригласил никого из тех, кого мы знаем?

— Что ты хочешь этим сказать? — отложила шитье Элинор. — Теперь ты так же злишься, как Сент-Мор.

Минерва резко вздохнула:

— Ты видела, чтобы хоть одна матрона толкала свою дочь к Лонгфорду?

— Не могу сказать, что видела, — призналась Элинор. — Ты не думаешь, что у него такие же наклонности… — Она не хотела договаривать, поскольку знала, что подруга знает, что именно она имеет в виду.

Наклонности, как у Эдварда и Филиппа.

Элинор и Минерва были замужем за двумя негодяями и видели, что такие наклонности могут сделать человеком.

И с браком.

Элинор машинально тряхнула головой:

— Не могу в это поверить. Он такой… — Она не хотела верить в худшее. Лонгфорд ее последний шанс сорвать планы лорда Льюиса.

Нет, нашептывал ей внутренний голос, есть Сент-Мор.

Это не поможет, сказала она себе. Если Сент-Мор посмеет перечить ее отчиму, тот обрушит на него свой гнев и мстительность. Он с радостью погубит Сент-Мора, лишив дела и связей. Даже если все это вымысел, ущерб все равно будет.

Нет, Элинор не могла видеть гордого благородного поверенного павшим. Даже ради нее. Ради Тии.

Джеймс стиснул зубы, чтобы не разинуть рот при виде игорного зала, куда привел его Джек. Он слышал о таких местах, но воображение и реальность сильно отличались друг от друга.

Интерьер казался смесью вызывающей роскоши — наверняка доставшейся от задолжавших заведению, — и откровенной потрепанности. Все смешалось в какофонию цветов и стилей, как и здешние обитатели. От женщин в кричащих нарядах и денди в ярких жилетах до неудачников в поношенных пальто с оборванными пуговицами. Клубы сигарного дыма висели под потолком, густой запах бренди и рома наполнял комнату.

В игре возникла пауза, все присматривались к новичкам так же расчетливо, как и Шинглз. Потом все внимание переключилось на карты. Колесо рулетки снова завращалось, и шумный вечер продолжался.

— Ты уверен? — спросил Джек, когда они шли по комнате, присматриваясь к играм. Он едва заметным кивком указал на столик в дальнем углу, где сидел лорд Льюис со своими приятелями и пара профессиональных игроков, из тех, что относятся к своей игре очень серьезно. Опасно серьезно.

Джек резко остановился.

— Черт побери! — пробормотал он. — Они играют в мушку.

В мушку? Джеймс, присмотревшись, улыбнулся:

— Да. — Впервые, с тех пор как оказался здесь, он почувствовал, что удача улыбнулась ему.

Он быстро пригляделся к игре. Ставки были скромными, но в мушке все быстро меняется. Эта игра погубила многих, когда ставки поднимались все выше и выше. И вместе со ставками нарастала вспыльчивость — смертельная комбинация.

Покачав головой, Джек повернулся к рулетке.

— Возможно, стоит подождать, когда они начнут играть во что-нибудь другое.

— Нет, мушка, — настаивал Джеймс, его взгляд теперь сосредоточился на игроках.

— Помни наш план. Не думаю, что ты понимаешь… — начал Джек и схватил брата за руку, останавливая.

— План изменился, — одарил его улыбкой Джеймс. — Карточная игра.

— Да ты знаешь, кто за этим столом? — удержал его Джек. — Капитан Реддик.

— Правда? Который?

— Который?! — задохнулся Джек, словно не мог поверить, что в Лондоне есть человек, который не знает в лицо Реддика, да еще собирается играть с ним.

Но Джеймса это не тронуло, больше того, в нем что-то ожило. Причиной тому опасное путешествие по трущобам, недозволенная компания или стремление расправиться с Льюисом, он не знал, но его охватило пьянящее чувство.

Вроде того, что он испытывал в обществе Элинор.

Никогда, до удара Клифтона, он не понимал, что значит быть Тремонтом. Не то чтобы он им не был — он носил эту фамилию, — но никогда не шла о нем дурная слава. Он был своего рода разочарованием для отца и остальных членов семьи, последствия выходок которых всегда приходилось устранять Джеймсу, поскольку он никогда не переступал черту, за которой стал бы настоящим Тремонтом.

До сих пор.

И если быть честным, это не удар Клифтона изменил его жизнь. Нет, это случилось в тот миг, когда он увидел, как Элинор входит в дверь и… в его сердце.

— Я могу его обыграть, — сказал Джеймс брату, грудь его распирала неведомая прежде отвага. — Я с него легко спесь собью.

— Обыграть Реддика? Ты с ума сошел. Лучше бы волновался, что он тебя вызовет или застрелит. У него бешеный нрав, и если он заподозрит, что ты жульничаешь…

— Жульничаю? — оскорбился Джеймс. — Мне не надо жульничать.

В карточной игре.

— Знай, если ты собираешься выиграть, то не за этим столом.

— Льюиса, похоже, эта компания не волнует, почему же я должен беспокоиться?

— Потому что Льюис, как говорится, при последнем издыхании. Он на любой риск готов, чтобы выбраться из долгов, а тебе этого не нужно делать. — Джек схватил его за руку. — Ты не можешь рассчитывать, что выиграешь у такой компании.

— Я могу выиграть в мушку, — уверял Джеймс.

— С чего ты взял, что можешь победить этих типов? За этим столом настоящие акулы, люди, которые играют в мушку дольше, чем я появлялся здесь.

Джеймс усмехнулся и подмигнул:

— Джек, пока ты в юные годы куролесил по Лондону, я сидел дома, в провинции, с тетей Джозефиной и ее подружками…

— Вряд ли можно сравнивать грошовые ставки этих старых куриц с…

Джеймс стряхнул его руку.

— Джек, ты не слушаешь. Тетя Джозефина научила меня играть в мушку.

Смысл этих слов не сразу дошел до Джека, потом он округлил газа.

— Нет.

— Да, — ответил Джеймс.

— Но это не означает… — Джек оглянулся на стол с акулами карточной игры.

— Джек, она годами со мной не играла. Даже не думала об этом. — Джеймс прищурился. — Потому что я обыграл ее.

Джек покачал головой:

— Ты? Ты обыграл тетю Джозефину?!

Как и любой Тремонт, Джек знал, что это значит.

Тетя Джозефина. Самая отъявленная из Тремонтов. Сбежала со шпионом и вышла за него замуж. Работала в министерстве иностранных дел, руководила собственной шпионской сетью из своего дома, Тислтон-Парка. Даже инсценировала собственную смерть. И все это после того, как ей исполнилось пятьдесят. Когда она была яркой дебютанткой, разгневанное семейство лишило ее средств (еще одна проверенная временем семейная традиция Тремонтов) после того, как она сгубила не одного, а нескольких графов и целую вереницу менее титулованных дворян, выиграв у них в карты все их деньги.

Вместо того чтобы присмиреть, она просто забрала выигрыш и отправилась в долгое путешествие по континенту, к большому облегчению завсегдатаев игорных домов Лондона.

Если точнее, тех, кто играл в мушку.

— Боже милостивый! — задохнулся Джек. — Да тебе надо было по Лондону пробежаться.

— Мне это было не нужно.

До сих пор.

Джек еще что-то бубнил себе под нос о тете Джозефине, а Джеймс неторопливо подошел к столу.

— Позвольте, джентльмены?

Мужчины за столом как раз закончили партию и начинали новую. Все посмотрели на Джеймса. Осмотр закончился, когда он бросил на стол тугой кошелек. Все кивнули, за исключением Льюиса.