Между двумя мирами - Гордиенко Галина Анатольевна - Страница 33

Глава 32

Еще одно из чудес Таиры, или грабитель с большой дороги

Из гостиницы путешественницы выползли лишь через час после побудки. И все из-за Краги! Эта дурында так вцепилась в свои объедки, просто беда. Краном не оттащишь.

И на все Дашкины уговоры, что вечером их ждет стол ничуть не хуже, реагировать совершенно не желала.

Так что Дашке пришлось всю эту всячину растолкать по карманам несчастного рюкзачка. Вот уж много для него чести!

А те жалкие пару кусочков, что все-таки, несмотря на Дашкины старания, в рюкзак не влезли, эта жаднюга проглотила. Честное слово! Давилась, но глотала!

И теперь вот еле переваливалась на своих коротеньких лапах рядом с Дашкой.

— Прямо не ворона, а утка какая-то! — раздраженно подумала Дашка, косясь на тяжело вздыхающую и едва шевелящуюся ворону, переполненную едой под самый клюв.

Но, выйдя за дверь, девочка немного успокоилась. Оказывается, было еще очень рано. Даже слишком. Вполне можно было часок — другой спокойненько поспать. Рассветать только-только начинало.

— Зато, — утешила она себя, — дойдем быстрее. Все-таки весь день впереди! И можно, наконец, не бежать, перекинув язык через плечо и прибивая пыль собственной слюной!

И, уговорив себя, что прохладное утро — это прекрасно, Дашка тронулась в путь. Довольная ранним выходом предусмотрительная Матильда бодро бежала рядышком.

И только облопавшаяся до невозможного Крага еле плелась где-то далеко позади, и изредка безнадежно покрикивала им в спины:

— Птичку-то не потеряйте! Не потеряйте птичку-то! — И при этом громко икала.

На что бессердечная Матильда, только фыркала:

— Тебя потеряешь, как же! — да принципиально прибавляла шагу…

Время неумолимо приближалось к полудню. Голубое солнце давно уже полоскалось в зените и старалось вовсю, нагревая и без того сухой, горячий воздух еще больше. Раскаленная пыльная дорога неохотно стелилась под ноги. Дашкины бедные кроссовки, казалось, плавились…

Но однообразный ландшафт, приевшийся до оскомины, слава Богу, потихоньку начал меняться. К Дашкиной самой, что ни на есть, искренней радости, вдоль тракта стали попадаться и деревья. Причем, не какие-нибудь чахленькие, с обычными здесь игольчатыми листьями, совершенно не дающие никакой тени, а вполне приличные, почти земные деревья, — высокие и раскидистые, с крупными, чуть не с Дашкину ладонь, круглыми, темно-зелеными листьями. Правда, присмотревшись, Дашка обнаружила, что листья эти больше напоминали нечто из породы кактусовых. Они были толстыми, мясистыми, с плотной кожистой оболочкой, усеянные по периметру мелкими острыми колючками. И тени пока тоже практически не давали. Так, самую капельку, лишь у стволов. От деревьев шел пряный, довольно приятный запах.

Тракт тоже стал раза в полтора пошире, и как бы, поблагоустроеннее. Во всяком случае, ни ямок, ни рытвин им больше не попадалось. Над дорогой, как утюгом прошлись. И она теперь походила на громадную, оброненную неведомым великаном ленту, струящуюся в иссушенной жарким солнцем степи непонятно куда.

Дашка упорно шлепала вперед, твердо решив для себя, что привал будет попозже, когда вреднючее голубое солнце сдвинется, наконец, с этой проклятущей точки прямо над ее многострадальной головой, и деревья начнут отбрасывать более приличные тени.

— Хоть отдохнем по-человечески, — угрюмо думала она, изредка тоскливо поднимая глаза вверх, на словно прикипевшее к одному месту светило.

— Приклеили его сегодня там, что ли…

Матильда терпеливо брела рядом. По ее мнению, чем больше они пройдут, тем лучше.

Одна Крага была недовольна. Она то отставала от них, непонятно, на сколько и плелась, опустив голову чуть ли не до земли, и проклиная всех и вся на свете. То, вдруг обнаружив, что Дашки с Матильдой впереди уже даже и не просматривается, пугалась и, с громадным трудом поднимаясь в воздух, с тяжелыми стонами нагоняла их. Затем Крага опять тащилась следом, некоторое время пытаясь держаться рядышком, но все больше и больше отставая.

Изредка измученная ворона подавала голос, совершенно безнадежно лепеча о привале и о своих драгоценных кусочках, растолканных по кармашках такого близкого и одновременно далекого рюкзака.

Настоять на своем Краге мешала лишь противная Матильда, постоянно державшаяся рядом с девочкой. Конечно, можно было попробовать поднять скандал… Но не рисковать же несчастной Краге жизнью и последними перьями рядом с этим мерзким и хищным зверем! Так, что вороне только и оставалось, как бить на жалость бесконечными стонами, вздохами и вовремя брошенным словцом.

Но пробьешь их, как же! На причитания Краги никто не обращал внимания. Ни одна живая душа. За время путешествия они стали уж слишком привычным фоном, и на них не реагировали.

Поэтому все так и тянулось: палящее высоко в небе голубое солнце, изнуряющая жара и бредущая из последних сил маленькая компания…

Да, тянулось никак не меньше еще пары часов, пока на дорогу, чуть ли не на их головы не плюхнулось очередное, несуразное, толстенькое, большущенькое существо.

Все от неожиданности, да-да, наверняка только от нее, — шарахнулись в стороны, а бедная Крага, не имея ни сил, ни желания двигаться с места, только испуганно каркнула и уже привычно сунула голову под крыло.

— В конце концов, чего не видишь, того как бы и нет, — подумала она, прикрывая глаза.

Дашка остолбенело замерла посреди дороги, чуть не наступив на жмущуюся к ней Матильду, и, раскрыв рот, уставилась на невиданное до сих пор чудище.

Потому что это было именно чудище и ничто иное, а сомневающимся стоило просто разуть глазоньки!

Правда, своевременное, хоть и чуть слышное упоминание Матильдой о тракте, немного привело девочку в чувства, но полностью напряжения, само собой, не сняло.

А что? Мало ли, что на тракте! А вдруг этот страшилка решится нарушить Договор именно сегодня?! Именно сейчас?! Вдруг именно она, Дашка, является его гастрономической мечтой?! И именно ее запах вскружил до невменяемости драконью голову? Ведь это рухнувшее им на головы откуда-то с небес чудище больше всего на свете походило на сказочного дракона с какой-нибудь цветной иллюстрации! Только что этот был несравненно ярче, наряднее и с одной единственной головушкой. И огоньком это чудище, в отличие от книжных, не баловалось. Оно вообще вело себя удивительно мирно, и Дашка стала дышать чуть ровнее. Выяснять его гастрономические пристрастия девочке совсем не хотелось.

— Не буди, что называется, лихо, пока оно тихо, — вспомнилось откуда-то Дашке, и она решила строго следовать этой инструкции.

Матильда тоже слегка расслабилась и даже разрешила себе выбраться из-под Дашкиной ноги. Далеко осторожная кошка отходить, правда, не стала и уселась тут же, привалившись к хозяйке. Близость Дашки ее почему-то всегда успокаивала. Хотя Матильда прекрасно понимала, что защитник из Дашки аховый, это вам не Земля, и Дашкиными фокусами никого не проймешь. Черт его знает, на что здешние зверюги способны! Инциденты-то уже были!

Вот и сейчас, решив не рыпаться, обе стороны занимались изучением друг друга. И обе с открытыми ртами, пастями и тем, что там наблюдалось у неизвестного чудища, — может быть, даже — настоящего, совсем не сказочного дракона. Не считая полузадушенного, утробного кряканья зарывшейся в пыль вороны, над степью стояла тишина.

Разглядывая нежно изумрудную, отливающую на ярком солнце почти металлическим блеском, крупную, чешуйчатую тварь, распластавшую на дороге громадные, перепончатые, почти прозрачные, янтарные крылья, Дашка еле слышно вздохнула и шепотом спросила Матильду:

— Опять глюники, да?

Уж очень эта зверюга вдруг показалась девочке нереальной. Слишком страшненькой и слишком прекрасной. Причем все это одновременно.

Но Матильда виновато посмотрела на нее и отрицательно помотала головой. И громко сглотнула. Глюниками тут, к сожалению, и не пахло.