Ночные Птицы Рогонды - Леванова Татьяна Сергеевна - Страница 30

– Что это? – Маша повернулась к Кириллу и в свете синего луча фонарика колокольцев увидела, как тот пожал плечами.

– Шшш, – прошипел мальчик.

– Чего ты боишься? Город далеко, в нем творится такое, что нас точно не услышат. – Маша осмелела, устроилась поудобнее, с любопытством прислушиваясь к звукам вдалеке. – Взглянуть бы хоть одним глазочком, что же там происходит. Больно шумно для Черного Часа. В Ордене я слышала только взмахи крыльев…

Она смотрела на звезду в дыре, как вдруг ее что-то закрыло.

– Что там…

И осеклась. Шелест крыльев. Близкий-близкий. Тихий-тихий. И еще один.

Звезда опять показалась и снова погасла.

Кирилл изо всех сил стиснул Машину ладонь так, что ей стало больно.

– Ай! Ты ломаешь мне пальцы! – зашипела она, пытаясь вырвать руку, но Селедка сжал ее еще сильнее.

– Птицы… – прошептал Кирилл.

Девочка увидела, каким бледным стало его лицо, даже в свете синего фонарика.

Внезапно свет фонарика стал ярче. Значительно ярче. Маша подняла голову.

В отверстие, в котором раньше виднелась звезда, кто-то протискивался. Голова с гривой косматых волос. Красивое женское лицо, с огромными глазами, обведенными черным, будто накрашенными. Кто-то свешивался из отверстия головой вниз, рассматривая пещеру.

– Тут необычный запах! – сказала незнакомка.

Потом протиснулась целиком. Сильные круглые плечи переходили в орлиные крылья, покрытая пухом и нежными перышками грудь принадлежала птичьему телу с большими когтистыми лапами. Птица спланировала вниз, раскинув крылья, большие, как палатка. Затем она сложила их и встала напротив ребят. Зрачки ее светились в свете Машиного фонарика.

– Что там? – сверху свесилась еще одна голова, такая же косматая и с таким же красивым, словно накрашенным, лицом. – Рыбаки? Рыбки?

– Цыплятки! – ответила та, что стала напротив Маши и Кирилла. – Человеческие детки. Мяконькие, вкусненькие, никому не нужные, выпавшие из гнезда цыплятки.

Птица медленно облизнулась, и Маша поразилась тому, какие у нее острые зубы.

Кирилл перестал сжимать руку девочки и обмяк. Голова его свесилась ей на плечо.

– Бедненький птенчик. Испугался. А второй чего же?

– Съешь ее, пока свеженькая, вкусненькая… – посоветовала голова, свисающая из дыры, и щелкнула зубами.

– Не надо! – вскрикнула Маша.

– Все вы так говорите, когда видите Ночных Птиц Рогонды. – Птица напротив Маши улыбнулась. – Вам не нужно было выходить ночью из дома. Смотритель ведь предупреждал! А теперь пеняйте на себя.

– Смотритель! – поспешно повторила Маша. – Смотритель Маяка ждет нас!

Птица в нерешительности переступила когтистыми лапами. Вторая мягко спланировала с потолка и уселась рядом.

– Вы хотите сказать, это ваше испытание?

– Что? – не поняла Маша.

– Провести Черный Час вне дома – ваше испытание? – повторила Птица. – Действительно, тут безопаснее, чем в городе. Но почему Смотритель не предупредил нас?

Вторая Птица взъерошила прическу лапой и произнесла задумчиво:

– Он знает, что мы патрулируем побережье в Черный Час. Видимо, хотел, чтобы мы встретились с ребятами. Если один из них станет Смотрителем в будущем, то должен научиться договариваться с нами.

– Логично. – Первая Птица осторожно почесала нос о плечо. – Ладно, пусть начинают договариваться.

Маша немного растерялась. Ей-то казалось, что она уже начала договариваться. «Может быть, Птицы под этим словом понимают что-то другое? Договор, сделка, соглашение… Сколько может быть значений у одного слова?» – соображала девочка.

– Вы можете отвезти нас к Маяку? – спросила она наконец.

– Конечно. Вы не тяжелее Смотрителя, а он ездит на нас, когда захочет, – спокойно ответила Птица, но не сделала ни единого движения.

«Что же, мне просто вскарабкаться на нее без разрешения?» – слегка смутилась девочка.

– Ну… Так вы отвезете нас?

– Даже не знаю. Мне не очень хочется. А тебе? – Первая Птица повернулась ко второй. Та, пожав плечами, ответила:

– Смотритель распоряжений не давал, а лететь к городу приятнее налегке.

Маша наконец поняла, что от нее что-то требуется взамен.

– Что мне сделать ради того, чтобы вы нас отвезли?

– Даже не знаю, – повторила первая Птица и опять посмотрела на вторую. – Я все еще голодна.

Девочка беспомощно огляделась по сторонам, но ничего, кроме очисток от картофеля, не увидела.

– Мне нечем вас угостить. Я не знаю, что вы едите, но все равно, все, что у нас было, мы уже съели. Может быть, я могу для вас что-нибудь сделать?

– А что ты умеешь? – протянула первая Птица.

– Лично я предпочитаю подарки! – отрезала вторая.

Маша расстегнула «молнии» на карманах кожаного жилета, там нашелся промокший блокнот, который девочка тут же машинально восстановила, опасаясь за свои записи. Обнаружив, что блокнот восстановился без текстов, тихо охнула и восстановила сами записи. Так же поступила с письмами. Потом нашла точилку с зеркалом, а вместе с ней пакетик стразов.

– У меня есть подарок! – обрадовалась девочка. – Украшения!

Она осторожно достала из пакетика один стразик и приклеила его на ноготь указательного пальца.

– Видите? Тут мало света, и камушек не очень сверкает, но на улице будет просто здорово! Скажите, куда вам приклеить, и я буду рада…

– Только не трогай мои перья! – поспешно воскликнула вторая Птица, взъерошившись.

– Она только недавно избавилась от… – начала объяснять первая, но осеклась, оглянувшись на подругу. – От одной досадной косметической неприятности. Укрась мне глаза. У меня самые большие и красивые глаза в наших горах.

– Выдумываешь! – заспорила вторая.

Но Маша остановила их:

– Не двигайтесь, пожалуйста.

Девочка быстро, но осторожно приклеила по три стразика около наружных уголков глаз первой Птицы. Вторая Птица молча наблюдала за процедурой, а потом заговорила:

– Птенчик владеет магией и видит в темноте. Птенчик храбрый и щедрый. Птенчик не может купить дружбу Птиц, как пират, не может заставить Птиц служить, как Смотритель, но птенчик заслуживает вежливости. Мы отвезем вас к Маяку, если птенчик, конечно, не захочет оставить в пещере своего не вовремя уснувшего друга.

– Нет, не надо его оставлять здесь! Только его, наверное, надо сначала в чувство привести, – спохватилась девочка. – Иначе как же его отсюда вынести?

– В когтях, как козочку, – спокойно пояснила вторая Птица, пока Маша приклеивала стразы к ее лицу. – Нам не впервой, не волнуйся. У рыбачков жилеты крепкие, не рвутся. А этот к тому же худенький. Но сначала надо вытащить тебя. Поедешь в когтях? Если сядешь на спину, мы не протиснемся вместе в дыру.

– Я поднимусь наверх и встречу птенчика, – предложила первая Птица и легко проскользнула сквозь дыру, уцепившись за ее край лапами.

Маша села на спину второй Птице, и та подняла ее к самому отверстию. Оттуда дул ледяной ветер. Девочка ухватилась за края и не без труда выбралась наружу.

На горе было гораздо холоднее, чем в пещере. Машу снова начал бить озноб. Она забралась на спину Птице и с благодарностью зарылась в теплый пух. Птица расправила крылья, но не торопилась взлетать. Моря в темноте было совсем не видно, свет от фонарика колокольцев пропал. Зато впереди, там, где был город, сияла радуга. Черно-серебристо-синяя радуга.

– Что это? – прошептала девочка.

– Черный Час, – усмехнулась Птица. – Закрой глазки, а то еще хлопнешься в обморок. Я не нянька для птенчиков, и у меня нет рук, чтобы тебя держать!

Маша промолчала, но решила, что ни за что не закроет глаза.

В ту же секунду из отверстия вырвалась вторая Птица и, тяжело взмахивая крыльями, понеслась в сторону радуги. Она держала в когтях Кирилла, который так и не пришел в сознание. Его длинные ноги болтались в воздухе, и казалось, что штаны ему слишком коротки, а ботинки чересчур большие. Тут же сорвалась с места первая Птица, и Маша едва успела прижаться к ней, обхватить ее шею руками. Небо качнулось, мигнуло редкими звездами. Желудок девочки взмыл к горлу, но спустя несколько мучительных секунд полет выровнялся, и ей стало лучше, она даже смогла приподнять голову и высунуться из-за плеча Птицы. Но в лицо ударил ветер, отбросил назад волосы Птицы, и Маша ничего не разглядела.