Секира света - Андерсон Пол Уильям - Страница 43

Конан больше не думал о своей миссии. Киммериец никогда не оставит товарища в беде, пока существует надежда. Он сунул меч в ножны и соскочил с седла. Как шар упругих мышц, ударился он о землю, перекатился через бок и вскочил на ноги. Рыча и роняя слюну, гиена рвала мертвую лошадь. Одна нога Фалко была придавлена трупом. Юноша не шевелился.

Конан приближался под косым углом. Он имел намерение отвлечь внимание динозавра на свою лошадь, чтобы тот пренебрег человеком, и это ему удалось. Колосс тяжело прошагал мимо. Хотя передвигался он медленно, но каждый его шаг, от которого сотрясалась земля, был таким длинным, что он вполне мог состязаться с галопирующей лошадью. Вихри пыли поглотили коня и рептилию.

Конан извлек меч и помчался к гиене. Зверь обнаружил нападающего, задрал отвратительную голову и предостерегающе залаял.

— Вот именно, — издевательски сказал воин, — я собираюсь прикончить тебя ради куска твоей добычи.

Гиена заслонила собой добычу и подняла голову. Кровь капала с ее пасти, которая могла разгрызть человека одним движением челюстей.

Позади хищника Конан увидел Фалко — тот сел и пытался высвободить ногу. Варвар с облегчением вздохнул. Его товарищ только представлялся убитым, чтобы не привлекать к себе внимание чудовища. Возможно, им обоим еще удастся просто уйти и оставить стервятникам мясо животных.

Нет! Конан уже подошел слишком близко. Гиена взвыла и набросилась на него.

Конан расставил ноги пошире. Голова зверя была почти на уровне его лица. Сквозь взвихренную пыль Конан уставился на чудовищную пасть, из которой вырывалось зловонное дыхание. От каждого прыжка огромных лап под ногами дрожала земля. Конан поднял меч.

Когда зверь был достаточно близко, Конан ударил.

Клинок вонзился в морду зверя. Гиена оглушительно взвыла и отшатнулась назад. Это движение вырвало из рук киммерийца меч, глубоко вошедший в кость. Ослепленный болью, зверь наносил беспорядочные удары, и кровь хлестала из глубокой раны. Однако это повреждение не было смертельным. Внезапно гиена вспомнила, кто виновен в ее беде. Она замерла, выплеснула в диком вое свою ненависть и стала подбираться к нему на вытянутых лапах. Конан вытащил кинжал и приготовился умереть в бою.

И в этот миг Фалко со своей саблей присел позади зверя. И снова киммерийцу представился шанс. Теперь ему нужно было позаботиться о том, чтобы гиена не заметила офирца.

— Милая псинка, — поманил он ее, — иди сюда, собачка. У меня кое-что есть для тебя!

Монстр напряг свои мускулы, готовясь к прыжку. Фалко скользнул вбок и вонзил саблю зверю между ребер. Гиена взвыла громче урагана и выдернула оружие из руки офирца.

Из красноватого мрака выступил могучий колосс. Лошади Конана, очевидно, удалось уйти от монстра в лабиринт улиц, и ящер вернулся поискать себе менее шуструю добычу.

Как только гиена повернулась навстречу новой опасности, киммериец напал на нее. Левой рукой он вцепился в жесткую шерсть и остановил зверя, и вот уже кинжал нашел свою цель. Кровь брызнула фонтаном. Несомненно, он попал в сонную артерию. Но и это оружие Конану не удалось выдернуть, потому что мощные челюсти хлопнули, пытаясь схватить человека. Они промахнулись только на волосок, когда Конан стремительно отскочил назад. Гиена зашаталась и рухнула в песок, где забилась, завывая, в то время как кровь хлестала из ее последней раны. Ящер обнаружил ее и зашагал к ней.

Конан огляделся в поисках Фалко.

— Опирайся на меня, — посоветовал киммериец, когда увидел, что юноша с трудом ковыляет к нему. — Нам нужно убираться отсюда очень медленно, чтобы чудовище не обратило на нас внимания. Очень хорошо, что гиена может дать ему больше мяса, чем мы с тобой.

Они осторожно стали отступать. Рептилия скорчилась над дохлой гиеной и, чавкая, принялась пожирать ее.

Это зрелище и отвратительный хруст и причмокивание быстро исчезли в клубах бури. Конан остановился и озабоченно осмотрел Фалко.

— Ты как, парень? — спросил он.

Лицо офирца исказила боль.

— Не думаю, чтоб у меня что-то было сломано, — отозвался он. — Песок смягчил тяжесть.

Пот выступил на его лбу.

Конан сел перед ним на корточки и тщательно обследовал его.

— Нет, — установил он, — нога не сломана, но, думается, лодыжка вывихнута, а икра и бедро сплошной кровоподтек. — Он поднялся и вздохнул. — У нас осталось одно-единственное оружие — твой кинжал. — Он непроизвольно усмехнулся. — Такой негостеприимной встречи, как здесь, я еще нигде не видывал. Идем, опирайся на меня, теперь, должно быть, уже скоро.

Тонкий песок засыпал все следы. Даже красная мгла не могла скрыть, что некогда улица была невероятно роскошной. Судя по расположению куч мусора — развалин древних домов — можно было догадаться, что в свое время они стояли на значительном расстоянии от двойного ряда высоких монолитов. Вероятно, здания скрывались в тенистых садах. Тысячелетия сделали почти неразличимыми иероглифы, высеченные на темном камне. Конан и Фалко были рады этому, потому что даже заметенные песком следы вызывали у них дрожь в спине.

Медленно плелись они дальше. Ветер завывал, песчинки забивались в глаза и нос, темнота мешала видеть, и их охватила усталость.

Что-то прогремело. Земля закачалась. Песок покатился мелкими волнами.

Только инстинкт и быстрота Конана, подобные реакциям хищного зверя, спасли им жизнь. Киммериец увидел, что один из менгиров[5] опрокинулся. Он схватил юношу и отскочил в сторону. Гигантский камень разлетелся на куски на том самом месте, где только что стояли люди.

Затем зашатался другой монолит. Им удалось лишь чудом избежать гибели. И тогда Конан понял… Позади них ящер жрал гиену. Если они попытаются пойти в обход, они, без сомнения, заблудятся в этом лабиринте гробниц, кишащих кошмарными тварями, — а ведь у них всего один кинжал, да и Фалко в бою теперь считай что бесполезен. Конану стало ясно, что у них не остается другого выхода, кроме как дальше идти по этой улице, пытаясь избегать рушащихся монолитов.

Из каких-то глубинных источников варварского естества внезапно хлынули новые силы. Конан взвалил офирца на плечи, велел держаться крепче и пустился бежать.

Еще один менгир с грохотом осыпался, и еще один, и еще. Конан отскакивал в сторону, бросался стрелой вперед, несся зигзагами, и снова отпрыгивал, и опять мчался вперед. Тот, кто, возможно, наблюдал за ним, должен был здорово напрягаться, чтобы опрокидывать своим волшебством эти камни. Колдун старался совершенно откровенно загнать свою жертву, подобно тому как охотник загоняет добычу. Но Конан не был ни птицей, ни дичью — он сам был охотником.

Тем не менее ему приходилось худо. Один из камней разбился прямо перед ним. Конан хотел было перепрыгнуть, но тут рухнул другой — с противоположной стороны улицы. Конан успел проскочить, пока тот падал, но обломки ударили его по спине. Он подумал о том, не стоит ли попробовать пробежать по другую сторону одного из рядов, где, по крайней мере, его не достанут камни противоположной стороны улицы, однако решил все же не делать этого, потому что развалины затруднили бы ему путь и опасность споткнуться не ко времени была слишком велика.

Здесь же земля была ровной, и уворачиваться было не так уж трудно, так что он побежал дальше по середине улицы.

Какое-то время менгиры вели себя совершенно спокойно. Он пробежал уже значительное расстояние, когда внезапно они опрокинулись все одновременно — перед ним, позади него, с обеих сторон. Он предполагал такую возможность и подготовился к ней. Когда та пара камней, что была к нему ближайшей, наклонилась, он точно рассчитал, где упадут обломки, и отскочил на несколько дюймов от того места. И они действительно не попали в него. Конан насмешливо хмыкнул в адрес невидимого волшебника и запрыгал с камня на камень.

И вот менгиры позади, и двое друзей оказались на очередной широкой площади. Точно в ее середине высилась гигантская гробница.