Секира света - Андерсон Пол Уильям - Страница 37

С торжественной серьезностью рассказал он легенду.

— Нет! — принялся отбиваться Конан, на которого, против воли, произвел сильное впечатление рассказ. — Да нет же, я просто беспокойный бродяга, варвар, искатель приключений. Я был вором, бандитом, пиратом…

— И в один прекрасный день, если доживешь, станешь королем, — сказал Парасан. — Какой смертный не совершал ошибок? Согласно пророчеству, тот, кто вознесет Секиру, будет северянином, исполненным благородства и отваги. В предсказании ничего не говорится о том, что он должен быть святым и добродетельным.

Волнение изгнало последние колебания Авзара.

— Колдуны в Кеми должны были иметь основания считать Конана угрозой! — вскричал он. — Не Сэт ли персонально предостерег их, точно так же как Митра благословил знаком? Почему вообще эти черти приложили столько усилий для того, чтобы изловить обыкновенного пирата?

Парасан кивнул и откинул назад белоснежные волосы.

— Да. И хотя я не колдун, я чувствую поблизости от нас чудовищные силы Зла. — Он выпрямился. — Но мы можем победить их, мы должны это сделать! Конан, прими свое предназначение. Это твоя дорога к свободе.

Киммериец прикусил губу. После того как он доставил Дарис домой, он намеревался вернуться вместе с Фалко к Крылатой Ладье, добраться до моря и там поставить парус, чтобы Ладья могла нести их дальше в открытые воды.

И все же — разве он не должен отблагодарить Дарис за ее верность, которую девушка сохранила, несмотря на безнадежность своей любви? И более того, ради Бэлит он должен мстить стигийцам. Кроме того, он поклялся мертвому Джихану, который спас его жизнь, что он раздавит змею каблуками. Имея один только пиратский отряд, он вряд ли сможет это сделать.

— Для тебя, который уже заслужил нашу благодарность, нет никакой угрозы, — спокойно сказал Парасан. — Но я клянусь нашим повелителем Митрой — и пусть он отвернется от меня, если я говорю неправду, — что человек, отвергающий возложенный на него священный долг… ну, не будет проклят, но, во всяком случае, оставлен богами. Никогда больше не узнает он чести, радости или любви. Да, Конан, очень может быть, что нашему делу не посчастливится, что ты падешь в чужой стране, но ты умрешь, выполняя свой священный долг, полный мира и внутреннего света. А если мы победим, ты, по крайней мере на срок, определенный богами, сможешь исполнить свое заветнейшее желание.

Раскаленными добела клинками пронзили эти слова сердце Конана. Пересохшими губами он шепнул:

— Где эта Секира?

По спине Авзара прошла дрожь.

— Ты готов поднять ее? — спросил Парасан.

Не в привычках Конана было колебаться. Все чувства, что бушевали в нем, улеглись, когда он с силой ответил:

— Готов, клянусь Кромом!

Дыхание со свистом вырвалось из груди Авзара. И снова Парасан кивнул и сказал серьезно:

— Так слушайте, вы оба: лишь один из многих жрецов Митры тайянского храма столетиями впоследствии стал пророком. Этот святой взял священный предмет, сокрыл его под своим одеянием и унес с поля боя, ибо слишком хорошо знал он, что стигийцы обыщут Тайю с одного края до другого в поисках этой вещи, настолько угрожающей для них она могла стать. Ее нужно было спрятать в таком месте, куда никому бы и в голову не пришло заглянуть.

Практический склад ума заставил Конана прервать верховного жреца:

— Почему же за все это время ни один колдун не выследил, где находится Секира? Если она и вправду с неба, какое-нибудь волшебство поиска должно было бы ее обнаружить, потому что она не такая, как земные вещи.

— Секира отражает любую магию, — объяснил Парасан. — Если бы, вопреки всем ожиданиям, какой-нибудь колдун нашел ее и попытался забрать, его собственные силы обратились бы против него и уничтожили бы его. Даже смертный на службе колдуна был бы отмечен этими силами, и ему пришлось бы не лучше. Обычный смертный, пусть даже просто искатель приключений, который по случаю наткнется на нее, или кто-то, кому поручили добыть ее чародеи, может взять это оружие себе, и с ним ничего не случится. Но никто не пошел бы к тому месту, где она скрывалась, просто так, ради приключения, и во всей Стигии не хватило бы золота, чтобы снарядить туда экспедицию.

Он сделал паузу и взглянул на Конана и Авзара.

— Потому что Секира лежит в Птейоне.

Авзар испуганно задержал дыхание.

— Святость пророка защищает ее и отгоняет всех демонов и гули, — продолжал Парасан. — Узнай, Конан, что Птейон — город, лежащий в руинах, невообразимой древности, он находится в восточной Стигии непосредственно на тайянской границе. Хроники сообщают, что его воздвигли ахеронцы тысячи лет тому назад, однако, согласно легендам — а они могут быть и правдой, — те лишь заняли этот город. Истинными создателями его были люди-змеи, уроженцы праисторической Валузии. Бесчисленные тысячелетия был этот город местом обитания черной магии и царства ужаса. Но во время правления седьмой стигийской династии пустыня подошла совсем близко и поглотила Птейон, и им пришлось оставить город. Волшебники перенесли свой центр в Кеми и оставили в Птейоне чудовищных и отвратительных тварей, которых они создали или призвали сюда с помощью заклинаний, без присмотра. С той поры в руинах влачат свое существование жуткие нелюди, и никто не отваживается подойти близко.

Конан содрогнулся, и холодный пот выступил на его спине. Внутренне он застонал.

— Повторяю: ни один дьявол не имеет власти над Секирой, ведь Варуна получил ее из рук Митры, — сказал Парасан. Каждое слово пробуждало новый тайный ужас в обоих его слушателях. — Отважные, смелые люди, которые посмеют явиться в город с добрыми намерениями, могут надеяться, что им удастся выполнить свою миссию. Даже если они и не святые, каким был пророк, мое благословение все же может создать им некоторую защиту и поможет держать им свои сердца в чистоте, дабы никакое зло, исходящее изнутри, не могло бы привлечь к ним зло, грозящее извне. Да, Конан, думаю, ты сумеешь добыть Секиру.

— А потом? — услышал Конан собственное бормотание.

— Ну, затем ты поведешь за собой Тайю в битву, — ответил Парасан. К удивлению обоих своих слушателей, он вдруг громко рассмеялся. — А детали я лучше оставлю вам, потому что вы в этом смыслите куда больше жреца.

Какое-то время Конан и Авзар разговаривали по большей части вдвоем, а Парасан молчаливо внимал и лишь изредка вставлял слово. Наконец он попросил подробно рассказать о случившемся, то и дело задавая попутно вопросы, сделал несколько предложений и с удовольствием отметил, как в обоих возгорелось новое мужество.

Постепенно они перешли к стратегии. Детали плана должны были выработать утром, однако приблизительный план составили уже сейчас. С наивозможно большей скоростью, на какую только способны лошади, дорога от Турана до Птейона заняла бы примерно семь дней скачки, и все только потому, что большая часть пути пролегала по долине реки, которая давно уже пересохла и стала ручейком. Здесь жеребцы могли пройти куда быстрее, чем где-либо в стране. Конан должен взять с собой проводника и около сотни человек, на тот случай, если он по пути где-нибудь наткнется на препятствия. Кроме того, Авзар со своей армией двинется в путь на запад и по дороге наберет еще людей.

После своего последнего поражения генерал Шуат оставил половину своих сил для защиты Сейяна и нижнего течения Хелу. С остатками он отправился на север, по военной дороге, которая вела от резиденции наместника в Луксур. Авзар предполагал, что тот намеревается взять их в клещи — предположительно получив подкрепление из столицы. Но если бы Конан достал Секиру и вернулся со своими людьми, повстанцы тоже получили бы значительное подкрепление и могли задать настоящего жару стигийцам.

Конечно, у короля Ментуфера все еще оставались большие резервы, и потеря одной армии вряд ли обуздает его амбиции. Но об этом можно будет позаботиться позднее. Конан уже успел набраться достаточно опыта, чтобы знать: даже самый хорошо продуманный план битвы может рухнуть еще перед началом боя.