Секира света - Андерсон Пол Уильям - Страница 22

Если это правда, она была бы могущественным союзником. Он не чтил ее божество, но его и не мутило от этой богини, как от Сэта. Богиня любви и смерти имела много приверженцев далеко за пределами Стигии. Даже Бэлит иногда призывала ее.

Рахиба протянула ему руку. Он взял ее своей огромной лапой, затем смущенно поднял ее руку к губам, слегка склонился над ней и поцеловал. Ее кожа была как шелк. Когда он снова выпрямился, она одарила его улыбкой, одновременно сияющей и манящей.

— Я принесу вина, — сказал он густым голосом и подошел к столику, где кроме винного кувшина стояло еще несколько сосудов для различных напитков — воды, пива, молока, — которые ему ежедневно приносили. Он наполнил два стакана и отнес их Рахибе, которая уселась на диван и подложила себе под спину подушку. Она взяла у него стакан, подняла его и сказала певуче:

— За ваше счастье, Конан, и за то, чтобы я могла вам помочь вновь обрести его.

— Спасибо, — протянул он.

— Вы не хотите выпить за меня — нет, за нас?

Не произнося никакого тоста, он выпил и наконец сказал:

— Вы наверняка знаете, что я блуждаю в совершенных потемках. Почему я здесь? Зачем вы пришли ко мне? Что вообще происходит?

— Вы сегодня наверняка кое-что узнали от своих товарищей по заключению? — ответила она вопросом. — Я приложила свои усилия, чтобы Тот-Апис разрешил вам эти совместные часы.

Несомненно, кое-что он узнал, а сейчас узнал и еще.

— Мы беседовали, — ответил он, задумчиво подбирая каждое слово. — Один из нас полагает, что ему известно, почему его содержат в таком комфортабельном заключении, вместо того чтобы бросить в тюрьму или просто заколотить в гроб: юный Фалко, которого тоже посещают дамы.

Рахиба кивнула. Свет блеснул на ее волосах.

— О да, Сенуфер. Это знатная дама, которая служит делу мира, как и я.

— И приятному времяпрепровождению тоже, как я слышал, — добавил Конан откровенно.

Полные губы улыбнулись.

— Почему бы и нет? Разве это кому-нибудь вредит? Она богатая вдова и может делать все, что захочется, пока это не постоянно. Кроме того, мы действительно хотим иметь близкие контакты с Фалко. Может прийти время, когда его связи в Офире окажутся для нас бесценными. Мужчина, который его регулярно посещает, легко мог бы попасть под подозрение. Женщина, которая совершенно открыто состоит с ним в любовной связи, может не бояться быть заподозренной в заговоре. Ее единственная забота — подкупить нового стражника, если вдруг его заменят.

— А что с Этер? — резко спросил Конан.

Рахиба подняла бровь:

— С кем?

Вино в стакане Конана едва не выплеснулось.

— Очень некрасивая история.

— Я ничего об этом не знаю. Есть одна аристократка с таким именем, которая немного занимается искусством целения и обладает некоторыми отвратительными наклонностями. Мы, стигийцы, такие же люди, как все, мой дорогой. Поэтому среди нас, как и везде, есть и добрые, и злые, и никакие, и наши человеческие взаимоотношения могут быть не менее запутанными, чем везде.

Конан решил больше не углубляться в эту тему. Вместо этого он попросил:

— Поведайте мне, почему я здесь и что вы намереваетесь делать.

Она ответила сочувственно:

— Вы должны понимать, что Тот-Апис не числит меня среди своих доверенных лиц. Он могущественный колдун и жрец и сейчас является главой того объединения чародеев, которое среди посвященных известно как Черный Круг. Поэтому мне тоже многое неясно, но я надеюсь вытянуть побольше. Я расскажу вам то, что известно мне самой.

Стигию достигли известия об одном искателе приключений с далекого Севера — отважном воине, который направляется в эту южную страну. Будучи пиратом, вы могли бы во время войны, которая становится все более вероятной, превратиться в источник опасности. Вас не следует недооценивать. Возможно, Тот-Апис завлек вас в ловушку только по этой причине, может быть, его планы более глубинны. Я должна признаться, было бы неправильным допускать, чтобы вы и дальше причиняли вред моему народу. Но лично я не держу на вас зла. Пиратство рассматривается у вас, варваров, как почетное ремесло, не так ли? Ну, я могла бы с удовольствием научить вас чему-нибудь поинтереснее. Тому, что более подходит такому могучему воину.

Партии, из которых одна стоит за мир, другая за войну, не враждебны друг другу. Это, в конце концов, дело политики, то есть люди, которые в этом отношении имеют противоположные мнения, в других вещах могут нормально сотрудничать. Как принадлежащая к жречеству, я услышала о вас и говорила с Тот-Аписом, пока он не снизошел к моей просьбе посетить вас здесь. Сам он сторонник экспансии стигийского царства, но он не кровожаден, ему довольно, что вы здесь ничего не можете предпринять. Если бы я знала вас получше, Конан, я думаю, мне бы удалось убедить Тот-Аписа в том, что вы можете дать и сдержать честное слово не причинять больше вреда Стигии. Тогда он мог бы вас спокойно выпустить.

— И когда, вы думаете, такое может произойти? — спросил киммериец.

— В течение года, может быть, даже немного позже. — Рахиба созерцала его пылающим взором. — Это зависит от того, как быстро и как хорошо мы узнаем друг друга, — промурлыкала она.

Он сжал кулак:

— Чего вы хотите от меня?

— Легко может так статься, что вы окажетесь решающей фигурой в борьбе за мир, — ответила она. — Не исключено, что именно магическое указание на это так испугало Тот-Аписа, что он выступил против вас. Если это так, я думаю, мне со временем удастся рассеять его опасения. Не потому, что я хочу склонить вас или вообще кого бы то ни было к предательству. Это только означает, что мир — лучшее для Стигии, и я в этом искренне убеждена. Каким образом вы готовы помочь Стигии — за колоссальное вознаграждение, конечно? Ну, на это нужно время. Я могла бы хорошо представить вас в роли ловкого курьера, которого не может остановить никакой бандит, никакой тайный агент. Послания правительствам таких стран, как Офир, Аргос, Немедия, Коф, Коринфия, даже Аквилония, наверняка воодушевят их на совместные действия, и как давление в дипломатическом отношении, так и торговые проблемы вынудят короля Ментуфера изменить свои планы. В связи с этим также очень хорошо, что кронпринц Ктесфон не разделяет его амбиций.

Конан поскреб подбородок.

— Гм, — пробормотал он. — Эта штука здорово запутанная, чтобы мои слегка заржавевшие мозги могли следовать за ней по всем закоулкам. И все же… подождите! Скоро, как упоминал Фалко, предстоит война с Офиром. Она будет объявлена еще до того, как у вас появится время убедить Тот-Аписа в моей честности.

Рахиба покачала головой, украшенной диадемой: — Нет, ничего в этом направлении нельзя предпринимать, пока бунтует Тайя. Это был также мой совет поместить здесь дочь их предводителя. Вероятно, она согласится — после того, как я поговорю с ней, — выступить в роли посредника и провести переговоры, которые положат конец как бунту, так и несправедливостям Стигии в Тайе. Такой успех невероятно усилит партию мира.

— До сих пор вы никак не разъяснили присутствие здесь Джихана, — напомнил ей Конан.

— Джихана? — Она посмотрела на киммерийца невинным вопрошающим взглядом. — Кто это?

Прежде чем он смог ответить, она отставила стакан и немного ближе придвинулась к нему.

— У нас еще будет так много времени беседовать о политике, — выдохнула она. — Разве мы не можем провести этот прекрасный вечер гораздо лучше?

— Что вы хотите сказать? — хрипло спросил Конан.

Она опустила ресницы:

— Вероятно, мне понадобится та же отговорка, что и Сенуфер, чтобы иметь возможность посещать вас. И это ни в коей мере не огорчает. Клянусь богами, Конан, что вы за мужчина!

Желание жарко запылало в нем, несомненно для ее искушенного взора. Она совсем чуть-чуть приоткрыла влажные губы и склонилась в его раскрытые руки. Их губы встретились. Даже Бэлит никогда не целовала его так страстно.

Руки Конана тронули ее шею. Они схватили цепочку, на которой висело зеркальце, и серебряные звенья порвались. Он зашвырнул амулет в самый дальний угол.