Секира света - Андерсон Пол Уильям - Страница 20

— Дорогое, — пробормотал он и откинулся на диван, начиная рассказ.

— Меня тоже поразила трагедия, о которой я только что узнал, — сказал он. — Но чтобы быть честным, мой господин, я не думаю, что бегство возможно, и также не уверен, что к нему нужно стремиться. Вероятно, я должен начать с самого начала.

Я младший сын барона Кирджахана, и, таким образом, мои надежды завоевать славу лежали за пределами дома, на службе короля. Примерно год назад его секретные службы доставили информацию, заставляющую задуматься: сообщения путешественников об увеличении здешней армии; примечательные наблюдения о ввозе товаров в Стигию и тому подобное. Король Ментуфер известен жадностью и властолюбием. Возможно ли, что он умышляет нечто против Офира?

Наконец, лорд Зарус из Вендишана был отправлен в Луксур, королевскую столицу. По легенде, он — особый уполномоченный, который должен вести переговоры с королем об улучшении торговых связей и о совместных действиях обеих наших стран в борьбе с пиратскими набегами. В действительности же он должен был вынюхивать и, разумеется, доводить до сведения все, что только мог. Я находился в его свите в качестве секретаря.

Нам не дозволялось удаляться от города больше, чем на несколько миль. Предотвращались любые наши беседы с кем-либо вне дворца, за нами велось постоянное тайное наблюдение. Однако в течение нескольких месяцев мы наткнулись на достаточное количество указаний, чтобы опасаться подготовки к чему-то угрожающему для Офира. Наконец я предложил Зарусу совершить налет на министерство иностранных дел, где мы могли найти доказательства. Я втайне ознакомился с планом здания и распорядком дня служащих, в том числе и стражи. Лорд Зарус, однако, предупреждал меня, что он не сможет меня прикрыть в том случае, если я попадусь и мне придется рассчитывать на худшее. Тем не менее я не дал себя отговорить.

Рассматривая офирца, Конан спокойно рассудил, несмотря на кипевшую в нем ярость, — что ни один склонный к авантюрам юноша в действительности не верит, что он может умереть. Но в любом случае такое состояние духа киммерийцу нравилось.

— Мне удалось однажды ночью незаметно пробраться в здание министерства, — продолжал Фалко. — В приглушенном свете потайного фонаря я читал корреспонденцию, предназначенную лишь для избранных глаз. Она доказывала, что король Ментуфер тайно был связан с несколькими городами-государствами в Шеме. Так же и с теми, что выплачивали ему дань. Планировалось совместное нападение и захват Офира. Если бы им это удалось, они оказались бы у границ Аквилонии, которой скверно управляет слабый король и которую раздирают братоубийственные войны. Это государство упало бы им в руки, как спелый плод. Так Аргос был бы изолирован, и они могли бы взять его позднее совершенно спокойно.

Да, далеко будет простираться область владений Ментуфера — и Сэт восторжествует.

Он прикусил нижнюю губу, но затем продолжал быстро, снова как человек с безграничным самоуважением.

— К сожалению, меня застигли врасплох. Вероятно, кто-то по глупой случайности заметил свет моего фонаря, или доверенное лицо чародея доложило ему о моем предприятии — не знаю. Я вытащил рапиру, убил стражника… («Наверняка первого и последнего», — подумал Конан.) — …и ранил еще нескольких, но их было очень уж много, и они меня пересилили.

Он уставился в окно. Его голос зазвучал тише:

— Потом стали твориться настоящие чудеса. Мне не отрубили голову, меня даже не пытали. Вместо этого в тайной карете доставили на набережную, где меня взял на борт корабль, команду которого составляли жрецы. Этот корабль приводили в движение не весла и не парус, а демонический огонь и крылья, распростертые низко над водой. Таким образом мы достигли Кеми за две ночи и один день. Я слышал, что это единственный корабль такого рода, построенный еще в древнем Ахероне с помощью давно забытых чар. Верховный жрец мало разговаривал со мной, но он удивленно признался, что редко требуют доставки заключенных таким образом. Он заверил меня, что его правительство не подало никаких жалоб на меня и даже о них не упоминало. Пусть лорд Зарус ломает себе голову, что произошло.

По окончании необычного путешествия меня доставили сюда, в эту невероятно уютную тюрьму, где я проживаю уже несколько недель.

— У тебя есть соображения, почему с тобой так обращаются?

Фалко кивнул. На этот раз краска смущения залила его лицо.

— Да, господин, и это также причина, по которой я и ставлю вопрос, так ли уж желательно бегство. Нам, может быть, лучше подождать, пока нас выпустят.

Конан остановился, скрестил свои могучие руки и нахмурился:

— Говори дальше.

Фалко сделал большой глоток и уклонился от острого взгляда киммерийца.

— Ну я… меня часто посещали. Очаровательная дама…

Джихан поднял голову, и его лицо напряглось.

Фалко вздохнул:

— Да, госпожа Сенуфер — мечта красоты… и любви. У меня есть определенный… э… опыт с женщинами, но я никогда не думал, что могут быть такие, как она. Она живое доказательство, что не все стигийцы прокляты и что мир — не пустое слово.

— Вам не обязательно описывать ее красоту, — насмешливо сказал Конан. — Лучше расскажите о ее намерениях.

— Хорошо, — пробормотал Фалко. — Она заявила мне, что среди аристократов есть сильная партия, выступающая за мир. Они не видят смысла в завоевании, они за то, чтобы сделать страну более доступной, чтобы новые идеи извне стряхнули с нее пыль. Они пытаются переубедить короля и в самом деле имеют значительное влияние. Кое-кто из этих аристократов узнал о моем аресте сразу же вслед за тем, как меня схватили. Она видела во мне потенциального союзника. Ее друзьям по фракции не удалось, правда, освободить меня, но они по крайней мере позаботились о том, чтобы меня разместили здесь. В первый раз она пришла только для того, чтобы составить впечатление обо мне и сообщить о нем другим, но потом…

Красный, он вылил остатки вина в свой стакан. Джихан не выдержал. Он вскочил на ноги и захрипел:

— Не верьте ей! Это наверняка такая же дьяволица, что и та, что посещала меня. Вы еще узнаете это, к своему несчастью, юноша.

— Что вы хотите этим сказать? — резко спросил Конан.

Медленно, потому что стыд то и дело замыкал ему уста, Джихан заставил себя рассказать о пережитом: как прекрасная покровительница, назвавшаяся Этерой, снова вернула ему радость жизни только лишь для того, чтобы отнять ее с новой жестокостью.

Конан скрежетал зубами. Но тем не менее он достаточно владел собой, чтобы взять дрожащую руку Джихана и попытаться успокоить парочкой соленых слов.

Затем он посмотрел на Дарис.

— Неплохо бы теперь послушать и твою историю, — заметил он ей. — Я думаю, мы сидим в паутине одного и того же паука.

Молодая женщина рассказала о своих приключениях, а Фалко переводил. При упоминании о летучем корабле офирец удивлялся и в свою очередь поразил ее, когда рассказал о своем путешествии. Конан лишь кивнул. Джихан снова погрузился в свое горе.

— Ну вот и настало время послушать вам кое-что обо мне, — сказал киммериец. — Я говорил уже, что я — искатель приключений с далекого Севера. Много лет я брожу по свету. Хотя это никого не касается… Начну-ка я со знакомства с Бэлит.

Джихану сразу же стало намного легче, когда Конан заговорил о его сестре.

— Мне кажется, Бэлит обрела себе хорошего друга, — бросил он.

Конан взвешивал каждое слово и рассказал только контур истории, чтоб не выдать возможным соглядатаям что-нибудь важное. Это, по крайней мере, отвлекло его от гнева, но в глубине души он все еще был накален добела. Он влил в себя стакан вина, чтобы немного остыть.

Когда он закончил, трое сидящих вокруг него людей молчали. Конан сверкнул глазами:

— И крокодилу понятно, что здесь замешан кто-то очень могущественный. Я полагаю, это Тот-Апис. Имя его неоднократно упоминалось. Проклятый чародей, верно?

Фалко утвердительно кивнул.

— Зачем ему прилагать столько усилий, чтоб заманить в ловушку меня, обычного пирата? Но он поручил это королевскому флоту. Почему вы тоже были так важны для кого-то? Вы — шпион, раб и пленная, хоть вы там и принцесса. Зачем нас собрали вместе и оставили наедине? Кто может извлечь из этого выгоду?