Упасть в небо - Кузьмина Надежда М. - Страница 40

— Я не об ушах. А о душе. У эльфов есть такая штука — называется «любовь-судьба». Когда человек влюбляется раз и навсегда, и полюбить в жизни ему дано лишь однажды. Такими узами связана императорская семья. Так вот, Тиану считает, что у Аскани к тебе — любовь-судьба. Понимаешь, что это значит?

Ох. Я-то боялась, что он меня разлюбит… А выходит, всё наоборот. Подняла глаза на Шона — тот смотрел на меня с непонятной грустью. Потом улыбнулся:

— Ас — хороший парень. Не делай ему больно.

Задумалась, уставившись на руки на коленях. Потом подняла глаза на Шона:

— Он должен будет принять нашу дружбу. Ты знаешь, я знаю, и Кубок Судьбы тому свидетель, что наши судьбы сплетены. Тебе я всегда буду рада.

— Счастье, что я — ни разу не эльф, — мотнул лохматой головой Шон. — Хотя Кубок — это тоже было что-то с чем-то. Ну ладно, — светло улыбнулся, — всё, что нужно, я тебе сказал.

— Пошли к Тин? Это этажом выше, у неё всегда есть потрясающая тайра — она сама сборы для заварки делает — и пироги. Хочешь?

— Добавить к моему теперешнему шестиразовому питанию лишний пирожок? Конечно, всегда хочу. И своего жениха зови, а то этот тоже, чуть что — дуется…

За десять минут Шон успел в одиночку слопать блюдо пирогов, бегло пролистать все три тома «Практической магии» и пообещать летом нас погонять по ней перед экзаменом, щёлкнуть по носу меня за приставучесть — я всё хотела узнать подробности рейда в Гномьих горах, щёлкнуть по лбу Аса, когда тот тоже захотел пообщаться с драконьим разумом напрямую, уронить и поймать в воздухе мою бесценную ступку, зачем-то подёргать шнурок от занавесок… Когда Шон не лежал и не спал — он носился. Так, что у присутствующих шла голова кругом. Даже у лорда Лина, который неведомым образом, несмотря на заэкранированную Шонову ауру, почувствовал присутствие кумира и заглянул поздороваться. Наконец Шон взглянул с грустью на пустую тарелку, сообщил, что опаздывает на ужин, и растаял в радужном ореоле.

Мы дружно выдохнули — «уфф!»

«Тим, я попросил Шона позволения соприкоснуться с драконьим разумом — он отказал…» — голос Аса звучал грустно.

«Да, и я даже знаю — почему. Мы разбирались в учительской, прежде чем прийти сюда. У меня от природы голова по-другому устроена. Мозги вывихнуты, как у Шона. Может, поэтому так и к магии тянет. Но нормальному человеку драконьи откровения могут выжечь разум. И ещё. Дракон Шона — самостоятельная личность. Тебе нужно сперва подружиться с ним, чтобы он захотел тебя учить, как учат Росс, Лин или сам Шон. Понимаешь?»

«Понимаю. За тобой мне не угнаться…»

«А мне за тобой. Потому что мы разные и бежим за разным. Ты ещё посетуй, что рожать не можешь — а я начну тебя утешать!»

«Тим!» — кажется, Ас был шокирован.

Я мысленно прикусила язык. Что-то ляпаю неведомо чего. Сначала про огурцы, теперь это. Осталось вспомнить давно оставшихся за горизонтом «курей» и «задницу». И понятно, почему меня понесло в деревенский фольклор — сегодня этот гад Ансоний, обозвав меня, как прежде, дрянью и швалью, начисто вывел из равновесия. Я снова — пусть ненадолго — почувствовала себя забитой и бесправной… и это было так больно!

Ладно. Сейчас вернусь в комнату — помедитирую — пройдёт.

И надо обдумать то, что сказал Шон касательно Аса.

Уйти сразу не удалось — появился лорд Росс — с раскрасневшимся от холода лицом и припорошенными снегом плечами.

— Знаете, я откуда? Из ближайшего к нам трактира «Пятая подкова», где лежит недужный отец Фаринхолд. Да-да, тот самый, который сегодня обидел Тим. Я предсказал верно — идти ему пришлось пешком — пока ловили лошадь, у кареты кто-то спёр два отвалившихся колеса — переднее и заднее. Зачем — ума не приложу. А лошадь, роняя подковы, тут же вырвалась и убежала снова. Умная скотина, знает, с кем связываться не надо. В общем, пришлось идти отцу Фаринхолду пешком. И всю дорогу — сплошные неприятности. Когда проходил мимо тюрьмы, оттуда как раз выпустили несколько отсидевших срок заключённых. И, вроде, что-то они у него отняли. Перстень, что ли, с рубином? — но сокрушался он сильно. Ну и по мелочи — по пути вывалялся несколько раз в снегу, потом оступился — упал в канаву с помоями. И, когда почти добрался до ближайшего трактира, поскользнулся. Да так удачно, что сломал ногу. А когда его заносили в дверь, откуда-то присвистела сосулька, прорвала мантию и отшибла… гм-м… не при леди будь сказано, что именно. В общем, не везёт так не везёт. А у кровати, не успели его положить, подломилась ножка. Ближайший лекарь помочь не смог — инструменты начали падать из рук. Вот, посылали за мной…

— И что дальше?

— Помолился Ларише, зафиксировал перелом, сделал повязку. Посоветовал трактирщику убрать невезучего постояльца в какой-нибудь флигель — чтоб если пожар начнётся, стена упадёт или крыша рухнет, невинные люди не пострадали. А отцу Фаринхолду настоятельно порекомендовал, невзирая на ногу и прочие отшибленные части тела, завтра спозаранку отправиться в ближайший Храм на покаяние. Надеюсь, так и поступит. А если упрётся — сам виноват.

Перед сном я, несмотря на позднее время, накинула шубу и ушла на свой мыс — смотреть на замёрзшее море и думать.

Хорошо, что Шон больше не сердится. И что у них всё более-менее ладится под горами… Кажется, пожар не успел разгореться, мы заметили вовремя.

Аскани… Не знаю, что с этим делать. Наверное, отложить на потом. Пока мы слишком маленькие. Но буду, насколько смогу, не ломая себя, беречь его сердце. Хотя замуж я всё равно не готова…

Тряхнув головой, переключилась на мысли о том, к чему возвращалась снова и снова, раз за разом. Голубое серебро. Неразгаданная тайна, над которой страдали поколения магов и которая не поддалась даже Шону. Почему? Что же в этом веществе такого особенного?

Пока я морочилась с зеркалом в воздухе и читала о металлах то и это, всё узнанное примеряла к мучавшей меня загадке. Могут ли иметь отношение к волшебным свойствам голубого серебра особенности кристаллической структуры? Например, мелкозернистость? Вон с обыкновенным железом какие чудеса творятся — есть и мягкое, и твёрдое, и ковкое, и хрупкое. И намагнитить можно. А потом — размагнитить. И помню, как меня поразил открытый гномами удивительный сплав, названный деревянной сталью. [7'Металл, у которого теплопроводность была, почти как у дерева. Шестьдесят четыре процента железа, тридцать пять никеля и один хрома. А сдвинься хоть на малую долю хоть в одной из составляющих — и станет греться, как обычно.

Может быть, в серебро тоже надо что-то добавить, чтобы оно изменило свойства и стало голубым? Уставилась магическим зрением на свой перстень из двух драконов… Ну и что? В глазах плывёт, а в чём разница — не понять. Но, вроде, никаких присадок и включений не видать. Вздохнула — ни одной разумной идеи…

Был металл, который на физическом уровне казался обычным за исключением голубоватого цвета, а на магическом аналогов не имел. И из какого места произрастали эти особенности, странности и уникальности — кто ж знает? Но, пока не пойму, — мне его не сотворить.

Зевнула. Холодно что-то. Сейчас помедитирую полчасика, а потом спать пойду. Только жаль, что с подсвечниками так вышло. Я старалась, старалась… а никакой радости. Хотя Росс, Тин и Шон похвалили от души — я это видела.

Ну и ладно. Зато времени на занятия теперь будет оставаться больше.

Поразмыслив ещё, решила, что даже если и предложат снова какую-то работу, откажусь. Вот сдам «Практическую магию», получу выписку об академическом экзамене и лицензию, тогда никакая жаба-жадоба в рясе не сможет меня обобрать! И работать стану только по заверенному свидетелями договору, не иначе!

Всё… медитирую.

Ночью меня разбудил Мрак. Пощекотал крылом нос так, что я чихнула.

Я была рада, очень рада его видеть, но на всякий случай спросила: «Шон знает?» Ворон наклонил голову набок и хитро прищурил глаз. Я вздохнула и прикрыла переминавшуюся с лапы на лапу птицу краем одеяла. Притянула к себе и стала ерошить перья, почёсывать надбровья и затылок, гладить. Ворон распластался на руке, смешно вытянув шею. Мелькнула мысль: «Если б был кошкой — замурлыкал бы». Ворон завозился и, кажется, попытался мяукнуть. Я засмеялась, а потом покосилась на Бри — не разбужу её?