Публичные признания женщины средних лет - Таунсенд Сьюзан "Сью" - Страница 43

А что будем делать с курильщиком, который попался с пачкой сигарет? На первых порах условный срок, с третьего раза тюрьма? А дальше что будем контролировать (читай: запрещать)? Сахар? Жир? Загар? Лазанье по стремянке? Падение с кровати? Фейерверк в огороде? Переход дороги? Вождение автомобиля? Алкоголь? Правительства должны осторожнее вводить запреты. Мы, народ, ценим свои маленькие свободы, свой маленький бунт. Нам не нравится, когда с нами обращаются как с детками под надзором няни-государства. Дети, воспитанные в строгости, обычно плохо себя ведут, стоит няне отвернуться. Извините за брюзжание — до смерти охота курить.

Фигура и физкультура

У меня есть говорящие весы. Встаешь на них, и властный голос аристократа командует «Сойдите», а потом выкрикивает вес. Не так давно он доорался до жуткой цифры в семьдесят два килограмма.

Я не стала давать этому крикуну имя. Терпеть не могу, когда дают неживым предметам человеческие имена. Нисколько не умиляюсь, когда меня подвозят на автомобиле по имени Лидия, а стиральную машину называют Мейвис. Мне это кажется глупым и раздражает. У меня все эти Лидии и Мейвисы всю дорогу ломаются. Могу представить грязную ругань мастеров, когда им по телефону сообщают, что Лидия плохо заводится, а Мейвис перестала крутиться.

Говорящим весам я не доверяю. По-моему, они мне врут. Как такое возможно, чтобы с утра человек весил семьдесят два кило, а перед сном семьдесят четыре? И вообще, откуда во мне семьдесят килограммов, я уж молчу про довесок в два или четыре? Вот уже много лет я вешу ровно шестьдесят пять кило.

Понятно, что и вся моя одежда куплена на женщину весом в шестьдесят пять килограммов. Сорок четвертый размер был всегда впору. А тут буквально на днях примеряю блузку 44-го размера и не могу просунуть руку в рукав. Явный брак, решила я. Швея на Тайване, замечтавшись, заузила рукав.

Я оделась, вышла из кабинки, выбрала другую блузку 44-го размера. Та же история. Снова оделась, вышла в зал, вернула блузку на место, обратилась к 46-му размеру и в кабинке попробовала влезть. Блузка затрещала на спине, петли раззявились, а бедра ткань облепила, как кулинарная пленка цыпленка в микроволновке.

Я опять оделась и вышла из кабинки. Пока я разыскивала 48-й размер, охранник не сводил с меня глаз. Магазинная охрана, как правило, не выпускает меня из поля зрения. Я уже привыкла. Что-то такое в моей внешности и поведении не внушает доверия. Плохое зрение еще больше все осложняет: я выгляжу бестолковой, а когда натыкаюсь на вещи, то еще и подвыпившей.

Блузки 48-го размера не нашлось. Втайне обрадовавшись, по дороге домой я поклялась ограничить себя в бутербродах с рыбным паштетом. Знаю-знаю, обычно женщины на диете отказываются от шоколадных эклеров, пива и прочих калорийных радостей, а мне придется обуздать страсть к рыбному паштету. Паштеты из крабов, лосося, креветок, сардин с томатом — я любые поглощаю. Муж покупает их мне на заправке, ныне играющей для нас роль «ближайшего магазинчика». Упаковками берет, по дюжине баночек в каждой. Как постоянному и оптовому покупателю продавщица уже дает ему скидку.

— Ваша жена беременна? — как-то поинтересовалась она.

— Нет, — ответил муж. — Курить бросила.

Девушка все поняла, сама курящая, поэтому уловила связь между никотином и рыбным паштетом. Для некурящего связь выглядела бы сомнительно.

Итак, от бутербродов с рыбным паштетом меня разнесло до безобразия, и теперь я влезаю только в черные брюки фасона «мешок» и рубахи-распашонки, которые призваны маскировать толстые талии и жирные зады, а на деле так и кричат:

— Эй, народ, гляньте-ка, какая корова под нами скрывается!

Пойду в тренажерный зал, обещаю мужу. Буду вставать в шесть утра, готовить здоровый завтрак из орехов, зерна и фруктов, а потом пешком идти в тренажерный зал, выкладываться на полную катушку — и назад, тоже пешком. Он смотрит на меня с жалостью и даже не трудится отвечать. Зато позже, когда я изменяю предполагаемый режим занятий и спрашиваю, не будет ли он меня отвозить в спортзал, он с улыбкой кивает.

Правда, до спортзала я пока не только не добралась, но и не выяснила, как туда записаться, но однажды сделаю это непременно. Похудею, войду в форму и буду излучать энергию, а не амбре рыбного паштета.

С тех пор как я бросила курить, я зажигаю не сигареты, а свечи, к примеру, или камин. Компенсация жалкая, сама знаю, но мне нравится веселое потрескивание огня за решеткой, к тому же полумрак с мерцающими бликами так льстит женщине, которой наглые говорящие весы только что заявили, что она весит семьдесят четыре килограмма.

Водные пейзажи

Мне стало немного стыдно, когда я увидела в своем ежедневнике памятку на субботу, сделанную рукой мужа: «Выходной с супругом». Уже не первый месяц я работаю по много часов в день, без выходных. Киносценарий («Адьос») переписывается в двадцать третий раз. По поводу этого «Адьос» один режиссер-француз мне как-то раз сказал:

— Сюзон, ви то ли гьений, то ли идьот.

Он сказал это несколько лет назад, когда я в качестве делегата присутствовала на семинаре сценаристов, который проводился в замке в Бордо.

Понятно, я предпочла вариант «гьения», но сегодня знаю наверняка, что я «идьот». Работать со сценариями — просто беда, стоит только потянуть за ниточку, и все насмарку, приходится начинать заново, как свитер ручной вязки, а потом выясняется, что шерсть села и свалялась. Этот сценарий теперь стал моей неотъемлемой частью — все равно как если бы его название было вытатуировано у меня на лбу.

Проснувшись в субботу, я увидела за окном яркое солнце. Мы позавтракали с мужем, просмотрели газеты и решили прокатиться за город — отыскать магазин, который на «Желтых страницах» поместил хвастливую рекламу: «Крупнейший поставщик водных пейзажей в Восточном Мидленде».

Погодите смеяться. Мы живем в Лестере, далеко от моря, поэтому нам нравится видеть вокруг себя воду, и после долгих размышлений мы решили превратить свою горе-лужайку в огромный пруд.

Виноват в этом наш пес Билл. Иногда он забывает, кто он такой (охотничья собака породы Лабрадор), и мнит себя чемпионом мира среди борзых. Носится по саду, воображая, что он на гонках, и таким образом уже вытоптал на лужайке глубокую круговую дорожку.

За городом, как мне показалось, в огромном количестве живут чернокожие. Я очень обрадовалась такой расовой интеграции и поделилась радостью с мужем. Пока мы проезжали очередную деревню, он глянул по правую сторону дороги, глянул по левую сторону и озадаченно сказал:

— Ни одного не вижу. Кругом белые.

Со мной случилась забавная штука: яркое солнце в сочетании с подпорченным диабетом зрением окрасил кожу всех людей вокруг в темный цвет. Грезы о расовой интеграции оказалась оптической иллюзией.

В «Центре водных пейзажей» мы были встречены сплошными заборами и видеокамерами внешнего наблюдения. Парковка пестрела письменными просьбами «не похищать пластиковую облицовку бассейнов». Невероятно противный колокольчик на двери магазина трезвонил всякий раз, когда кто-нибудь входил или выходил из зала.

Изобилие водных пейзажей свидетельствовало о попытках имитировать природу в ее первозданном состоянии. Пластмассовые цапли что-то клевали в каменных речках. На искусственном пригорке, у ручейка из стекловолокна застыл пластмассовый бобер, словно наблюдая, как листья фальшивой лилии дрожат в фальшивом потоке, слишком бурном от мощного насоса. До слез удручающее зрелище. Я с тоской вспомнила ручей, у которого выросла; какая вкусная была в нем вода, когда, плюхнувшись на живот, мы глотали ее в жаркий летний день.

Время шло к обеду. В кафе у автостоянки мы взяли рыбы с жареным картофелем. Почти все выбросили. Рыба полусырая, картофель бледный, а соус и вовсе подделка — коричневая бурда из переработанного отстойного масла под названием «неперебродившая приправа».

Из пейзажного центра мы поехали в магазин органического огородничества — назову его «Ростки тревоги». Моя мечта вернуться домой с плодами земли увяла, как выставленные там на продажу овощи, не просто сморщенные, а еще и подгнившие. Продавец в веселенькой униформе здорово запаниковал, что не наберет сдачи с пятифунтовой купюры, которой мы расплатились за две булки из непросеянной муки (одна булка эффектно расцвела плесенью уже через два дня).