Звезда моей души - Устименко Татьяна Ивановна - Страница 83

— О чем ты шушукалась с тем блохастым ублюдком, чтоб его мантикора три раза переварила? — ворчливо выспрашивала Ребекка, шумно топая у меня за спиной и горячо дыша мне в затылок. — И вообще, к чему такая секретность? Ты нам не доверяешь?

— Хм… — Я поперхнулась от неожиданности, застигнутая врасплох этим коварным вопросом. Да откуда же я знаю, насколько можно доверять тем, кто сам скрывает от меня слишком многое?

— Ну вот, теперь ты молчишь, — уныло констатировала лайил, всерьез обеспокоенная моей непонятной реакцией. — Ой мнится мне — этот проходимец зачем-то настроил тебя против нас.

— Ты кого там проходимцем обзываешь, киска? — некстати или, наоборот, весьма кстати встрял идущий впереди Беонир, услышавший обрывок эмоционального монолога и случайно избавивший меня от тяжкой необходимости придумывать импровизированное вранье.

— Зола! — мгновенно откликнулась воительница. — Раз он везде пройти умеет, значит, проходимец! — Ее изворотливость и находчивость изрядно меня опечалили, ведь они полностью подтверждали теорию подземного воина, умолявшего не доверять обоим моим спутникам.

— Дождусь ли я от тебя столь же ласковых прозвищ? — вкрадчиво поинтересовался юноша, оборачиваясь и посылая Ребекке умильные улыбочки. — К тому же я хочу напомнить тебе о нашем договоре, если ты уже успела о нем позабыть…

— Отвали! — взбешенно рявкнула девушка, занятая сейчас мыслями совершенно иного характера. — Отстань от меня, маньяк сексуальный!

— Вот так всегда и случается в отношениях с женщинами, — с наигранным разочарованием жалобно проскулил отвергнутый ниуэ. — Не пристаешь к вам — значит, козел, пристаешь — маньяк! Дуры! — Последнее слово прозвучало до того оскорбительно, что Ребекка не сдержалась.

Она выхватила нож, до сего момента мирно покоящийся в ножнах, укрепленных у нее на поясе, и метнула в нахала. Я истошно взвизгнула и присела… Клинок просвистел у меня над головой, мелькнул возле щеки еле успевшего отклониться Беонира, предупрежденного моим воплем, и канул в густой пелене тумана, погрузившись в нее целиком, словно утонув в мягкой ткани. Я выпрямилась, недоуменно вглядываясь вперед — разрезанный кинжалом туман неожиданно развалился на два неровных полотнища, между которыми зиял небольшой просвет…

— Да чтоб его мантикора три… — начала, по своему обыкновению, Ребекка, как Беонир вдруг схватил нас за руки и торопливо потянул за собой, без колебаний шагнув в медленно затягивающийся просвет. Подчинившись резкому рывку, мы последовали за юношей, споткнувшись и чуть не упав. Туман липко сомкнулся за нашими спинами. Мы очутились в Серой долине…

Нас окружал неяркий серебристый свет, слабо бликующий на металлических застежках одежды и отражающийся от белокурых волос Беонира. Серый туман лениво клубился на уровне щиколоток, растекаясь по земле тонкими мутными ручейками. Я ощутила равнодушную, убаюкивающую негу, делающую мои веки тяжелыми и заставляющую глаза закрываться. Мне хотелось одного: улечься прямо на землю и спать, спать, спать…

— Йона, не спи! — Громкий окрик Ребекки вывел меня из полузабытья. — Это все магия. Она затянет нас в царство снов и уже никогда не выпустит из долины.

— Что же нам делать? — испуганно промямлил Беонир, зевающий во весь рот и усиленно трущий слипающиеся веки. — Может, стоит вернуться обратно в подземелье?

— Как? — Воительница выразительно повела рукой, указывая на плотную серую завесу, отгородившую нас от каменного уступа и спасительной тропинки. — К тому же если мы даже и сможем найти обратную дорогу, то там нас подстерегают големы и крысокошки… — Последнее слово перешло в звучный зевок.

— Хр-р-р! — проникновенно отозвался Беонир. Оказывается, он уже успел погрузиться в объятия тумана и теперь сладко спал, улегшись на землю, похрапывая и подсунув под щеку свои сложенные лодочкой ладони.

— Вставай, скотина! — злобно рявкнула воительница, пиная юношу в бок. — Нечего здесь разлеживаться!

Но Беонир и не думал просыпаться, отдавшись во власть неведомой магии. По его лицу расплылась блаженная улыбка довольства и покоя.

— Мерзавец! — Ребекка ухватила юношу за руку, попыталась сдвинуть с места и со скабрезными ругательствами отступилась, признавая свое поражение. — Вот Тьма, он слишком тяжелый.

— Мы не можем бросить его здесь. — Я понимала, что подобный колдовской сон граничит со смертью. — Иначе он будет спать, пока не умрет.

— Еще как можем! Ничего иного этот нахал не заслуживает!

Размахивая руками и понося юношу всеми известными ей ругательствами, лайил яростно мерила шагами свободное пространство — крохотную доступную нам площадку, умостившуюся меж клочьями тумана, вступать в клубы которого мы остерегались.

— Но големы и крысокошки… — Она растерянно прикусила губу и скорбно заморгала. — Вот Тьма, кажется, мы попали в ловушку…

— Значит, мы должны пройти через всю долину и выйти из нее с противоположной стороны! — твердо произнесла я, не сомневаясь в правильности своего решения. — И вынести Беонира!

Ребекка протестующе нахмурилась:

— Если мы сейчас займемся его спасением, то погибнем сами! Неужели ты не ощущаешь силу этого места?

О да, я чувствовала мрачную власть этого места, даже очень чувствовала! Серая долина была опасна. Ее не стоило недооценивать, считая обычным болотистым участком почвы, источающим из своих недр ручейки трясинного тумана и миазмы вонючего газа. Нет, тут крылось нечто совсем иное. Полагаю, много лет назад кто-то специально выбрал это отдаленное убежище для того, чтобы спрятать здесь какую-то важную вещь или улику, прикрыв ее созданным магией туманом и таким образом оградив от любопытных взоров. За долгие годы, прошедшие с того дня, наложенная на долину магия значительно ослабела, но пока еще не исчезла окончательно, оставаясь смертельно опасной для любого живого существа, забредшего в гиблое место. Ну или почти для любого…

Ощутив нехороший укол предчувствия, я отвлеклась от своих размышлений, как обычно посетивших меня совсем некстати. Зрелище, открывшееся моему потрясенному взору, лишь укрепило эти вполне обоснованные подозрения. Воспользовавшись моим бездействием, Ребекка тем временем спокойно улеглась рядышком с Беониром и погрузилась в столь же глубокий сон, самозабвенно похрапывая в унисон с юношей.

Итак, ситуация обострилась до предела. Я находилась в заколдованном месте, одинокая и беспомощная, имея на руках двух впавших в забытье спутников: высокого тяжелого ниуэ и рослую мускулистую лайил. Груз — слишком обременительный для моих хрупких плеч. А посему, чтобы выбраться из долины, мне необходимо здраво взвесить свои скудные возможности и принять какое-то целесообразное решение. Я уселась на землю, подогнув под себя ноги, и погрузилась в раздумья, позволив туману обвивать меня своими зыбкими лентами, смахивающими на холодные щупальца неведомого чудовища…

Жизнь строга, но честна и справедлива. Она всегда бьет нас по голове, перед этим отвесив хороший предупредительный пинок по мягкому месту, приходящийся точно в область копчика. Чтобы лучше запомнилось! Некоторые из таких свежеотпинанных неофитов, едва приобщившихся к мировой справедливости, ведут себя вполне адекватно — трут нижние полушария головного мозга, пострадавшие от науки, благодарят и делают соответствующие выводы, набираясь ума и опыта.

Другие же, наоборот, самоуверенно игнорируют полученный сигнал, пофигистски поплевывая на всех и вся, а еще — усиленно корчат из себя невесть что крутое, умудрившееся хоть и наступить на разложенные судьбой грабли, но виртуозно уклонившееся от удара деревянного черенка. Они сильно преувеличивают свои скудные возможности, при этом совершенно забывая народную, освященную временем и традициями мудрость, гласящую: «За одного битого трех небитых дают». Вот так-то!

И можно еще добавить, что каждый неофит, доросший в ментальном плане до мудрого посвященного, получает от жизни все то, что заслужил, чего добился добрыми делами и совестью, не обремененной ложью, шкурничеством и лицемерием. Кстати, заодно заслужил и теми совершенными грехами, которые успел исправить или искупить.