Звезда моей души - Устименко Татьяна Ивановна - Страница 62

Методично шагая вслед за Беониром и упражняясь в пока ничем не подтвержденных выводах, я умудрялась сохранять абсолютно невозмутимый вид, делающий честь воспитанию, полученному мной в монастыре. Оказывается, там меня научили не только хулиганить и лазить по крышам, но еще и неплохо владеть собой, убедительно притворяться наивной глупышкой и цепко подмечать любую малозначительную деталь, важную для формирования стойкого мировоззрения и непоколебимых принципов.

Следовало предполагать, что последующим моим воспитанием займется сама жизнь… Маленькая тихая сиротка Йона навсегда осталась в прошлом. И надо признаться — я не без сожаления попрощалась с ее беззаботными ужимками и проказами, начиная понимать: право называться Наследницей эльфийского клана — занятие в высшей степени ответственное и опасное, способное привести меня к самым непредсказуемым последствиям. А возможно, не только меня одну, но и весь наш мир…

Между тем мы продолжали методично продвигаться в указанном Беониром направлении. Судя по тому, как сильно устали мои ноги, пройденное расстояние оказалось немалым. Мышцы икр налились свинцовой тяжестью, а в каждом сапоге будто угнездилось по здоровенному булыжнику, изрядно натирающему пятки и превращающему каждый шаг в муку.

— Устала? — с сочувствием спросила Ребекка, замыкающая наш небольшой отряд. — Ноги стерла?

— Ничуть! — с наигранной бодростью отнекивалась я, не желая выглядеть в ее глазах никчемной обузой. — Если потребуется, могу идти хоть сутки, хоть двое! — Моя хвастливая реплика принадлежала к категории бахвальства «врет и не краснеет».

— Ну да, жди, так я тебе и поверила, — скептично пробурчала лайил. — Ты же сейчас повалишься от усталости, вон тебя уже качает.

Я возмущенно повернулась, взирая на свою заботливую охранницу предельно честным взглядом, запнулась об какой-то камушек и едва не упала, вовремя подхваченная ее крепкой рукой.

— А я что тебе говорила?! — гневно рявкнула лайил, бережно прижимая меня к своей груди. — Эй, Беонир, садист ты беспородн… тьфу, беспардонный, — быстро поправилась она, — далеко ли нам еще топать по этому гадскому подземелью?

— Второй поворот налево, а дальше прямо… до самого утра! — насмешливо отозвался юноша, но заметил раздувающиеся от гнева ноздри Ребекки и мгновенно посерьезнел. — Да нет, совсем чуть-чуть осталось.

— Полагаешь, это очень умно — шутить столь важными вещами? — вкрадчиво поинтересовалась лайил, продолжая укачивать меня в своих объятиях так нежно, словно я была беспомощным ребенком. — И послала же нам Тьма идиота!

— Сама ты идиотка! — неосторожно повелся на ее подначку вспыльчивый Беонир.

— В очередной раз убеждаюсь в том, что все мужики — козлы! — язвительно добавила масла в огонь Ребекка.

— Эй, телка, это ты просто не там паслась! — Ниуэ одарил девушку притворно-сочувственным взглядом, но она лишь брезгливо отодвинулась от него подальше и выразительно покрутила пальцем у виска, намекая, что, дескать, нечего валить с больной головы на здоровую.

— Считаешь себя особенной, да? — снисходительно хмыкнул Беонир, не желая уступать языкатой девице. — Сверхженщиной? Убеждена, что другие по сравнению с тобой — просто тупое быдло? Дура набитая, вот ты кто!

— Некоторые ошибочно полагают, что для того, чтобы прослыть умным, достаточно обозвать всех дураками! — поддела девушка. — И потом, с чего это я набитая-то? Да у тебя силенок не хватит меня набить…

— Зато я — умнее! — хвастливо заявил Беонир, впрочем, ничем не обосновывая столь пафосное самоопределение.

— Видела я сегодня в зеркале одного умного человека… — многозначительно процедила Ребекка, намекая конечно же на себя любимую. Очевидно, ее сильно покоробили последние слова Беонира.

— Так чего же не обернулась? — издевательски расхохотался юноша, показывая безупречно белые зубы.

— Издеваешься, да? — с негодованием процедила девушка, готовая попрать недавно принесенную клятву о мире и устроить новую драку.

— Нет! — Ниуэ наставительно вытянул палец, утыкаясь им в ее грудь, прикрытую обшитым железными пластинками жилетом. — Просто не зарывайся и не доставай меня своим высокомерием. Обидеть меня ты не сможешь, но расстроить — запросто. Помни, удача не любит грубых и заносчивых, а везение чрезвычайно переменчиво. Поэтому может выпасть такой день, когда ты окажешься голубем, и, наоборот, случаются дни, когда ты, — тут он философски улыбнулся, — выполняешь роль памятника…

Несколько мгновений они молча стояли друг напротив друга, обмениваясь негодующими взглядами и поигрывая напряженными мускулами. Оба высокие (Ребекка была всего лишь на палец ниже ниуэ), сильные и красивые. А потом вдруг напряженное выражение покинуло их лица, они расслабились и громко расхохотались, похоже убедившись в равенстве своих сил. И тут же что-то неуловимо изменилось между ними, свидетельствуя — наконец-то мы стали настоящей командой.

— Ладно, — лайил панибратски хлопнула Беонира по плечу, — счет один-один, сойдемся пока на дружеской ничьей. Полагаю, пацанчик, тебе еще представится подходящий случай убедить меня в своей крутости.

— Ты сомневаешься в том, что я настоящий мужчина? — иронично приподнял бровь ниуэ. — Типа вот так, без доказательств, этого не видно?

— Хм… — Ребекка бесцеремонно обшарила глазами стройную фигуру юноши и намеренно сфокусировала свой нахальный взгляд в области его ширинки. — Настоящего мужчину отличает способность брать на себя ответственность за все совершенные им поступки. А не только яйца…

При этих словах Беонир зарделся как маков цвет.

— …ибо яйца могут быть и у любой курицы! — цинично закончила Ребекка.

Я улыбалась и молчала, в глубине души немало обеспокоенная столь рискованным поворотом событий. А ну как теперь эти двое примутся наперебой совать голову в пасть каждой поджидающей нас опасности, соревнуясь, кто же из них круче?

Мы заночевали прямо на полу подземного хода. Возможно, слово «ночевка» не совсем точно характеризовало тот небольшой отдых, который мы могли дать своим порядком измотанным телам и душам, но Беонир уверял — снаружи давно уже наступила ночь, а сам он обладает безупречным чувством времени и никогда не ошибается в этом вопросе.

Впрочем, сейчас мне было все равно. Проглотив краюшку хлеба с сыром, предложенную заботливой Ребеккой, и запив немудреную трапезу парой глотков воды из принадлежащей охраннице фляжки, я закуталась в плащ, улеглась на бок и тут же провалилась в глубокий сон без сновидений. Хотя, утверждая сей факт, я, кажется, немного покривила душой… В ту ночь мне спалось довольно неспокойно, потому что, даже невзирая на владеющую мной жуткую усталость, меня продолжал неотступно преследовать чей-то неведомый голос, то насмешливо предрекающий неисчислимые беды, сгущающиеся над нашими головами, то умоляющий поторопиться и спасти погибающий Лаганахар. Поэтому, когда пришла пора вставать, я чувствовала себя в ненамного лучшей форме, нежели до сна, да вдобавок так и не поняла, насколько долго продлился наш отдых.

Итак, наступившее (по утверждению Беонира) утро, застало нас уже на ногах. Пропустив меня вперед, дабы не утруждать себя регулярными оглядываниями в мою сторону, лайил и ниуэ шумно топали сзади и громогласно хохотали на все подземелье, увлекшись пространной беседой, состоящей из смеси довольно обидных подколок, грубоватого флирта и безудержного хвастовства. Я же брела, будто в полудреме, подгоняемая их подстегивающими репликами, и иногда прислушивалась к самонадеянным фразам, звучащим у меня за спиной.

— И вовсе я не язва! — на повышенных тонах доказывала Ребекка, стремясь убедить ниуэ в своей адекватности. — Это просто у меня склад ума такой!

— Склад-то твой, красавица, по ходу, грабанули! — весело ржал юноша, доводя девушку почти до белого каления и явно наслаждаясь ее запальчивостью.

— Ага, значит, ты считаешь меня красивой? — возликовала Ребекка, намеренно пропуская мимо ушей все неприятные ей слова и выделяя приятные.