Шалава - Щербаков Дмитрий Викторович - Страница 2

— Врешь, дрянь! Господи! Какая же ты дрянь! — Сашка вскочил с кресла и выбежал из комнаты.

Спустя полчаса, когда Инга немного успокоилась, она поняла, что хватила через край. В конце концов, Сашка единственный, кто есть у нее в этом городе. И худо-бедно содержит ее — собственной Ингиной зарплаты хватает только на шпильки. Родная Ялта теперь заграница… Да и не собиралась Инга уезжать из Москвы. Здесь столько возможностей… Короче, надо мириться с мужем, решила она.

Сашка, пригорюнившись, сидел у окна. Когда Инга вошла, он даже не обернулся. Она приблизилась, погладила его ладонью по волосам. Он тряхнул головой, желая сбросить ее руку. Но она руки не убрала.

— Прости меня, малыш! — проронила Инга проникновенно. — Завелась я, вспылила. Наговорила черт знает чего… прости! Но ты тоже должен меня понять! Когда ты потребовал, чтобы я вернула подарки, у меня просто в глазах потемнело! Я ведь знаю, что таких вещей мне никогда не купить. Вот и психанула. Извини за резкие слова. Крыша поехала… Так надоела бедность! Сколько лет прошло с тех пор, как ты уволился с кафедры, а никакого облегчения не предвидится. Впереди только сплошная нищета, беспросветность… Сорвалась я. Прости!

— Не любишь ты меня, — произнес Сашка горько.

— Да что ты, Сашенька?! Ты у меня самый любимый, самый дорогой человек. Кого же мне и любить-то, как не тебя?! — притворно возмутилась Инга.

— Не верю… — вздохнул Сашка. Впрочем, твердости в его голосе не было.

— Не веришь? Хочешь, докажу? — рассмеялась Инга.

Она забралась к нему на колени, обняла за шею и начала целовать в губы. Сначала Сашка отворачивался, потом, сломленный упорством жены, отворачиваться перестал и мало-помалу стал отвечать на ее поцелуи. Дыхание обоих супругов участилось.

— Отнеси меня в спальню… — жарко прошептала Инга.

Постель всегда примиряла их. Инга знала силу своей женской привлекательности, знала, насколько дорога и желанна Сашке. Она неизменно этим пользовалась, тем более что сама обожала секс. Сочетая приятное с полезным, Инга добивалась от мужа всего, чего хотела. После мгновений страсти, умиротворенный, счастливый Сашка готов был выполнить любое ее желание. И уж конечно, он разрешит ей оставить себе полученные от Семена подарки…

Глава 2

Таранов и Инга познакомились случайно, в университетском общежитии. Сашка зашел туда навестить питерских коллег — тоже аспирантов-литературоведов, приехавших посмотреть кое-какие архивные материалы, имевшиеся только в Москве. Парней разместили в общаге, и Таранов, чья тема диссертации совпадала с их темами, принял приглашение зайти к ребятам вечерком, чтобы в неформальной обстановке обсудить животрепещущие проблемы поэзии. Тогда как раз было время разгула горбачевского «сухого закона», так что спиртное продавалось свободно только у спекулянтов. Но оба питерца не скаредничали, и Таранов от них не отставал. Закупив выпивки, мужики вольготно расселись за небольшим студенческим столом и тотчас затеяли жаркую дискуссию о судьбах русской литературы. Водка лилась рекой. Минуты, складываясь в часы, летели незаметно.

Когда пьянка была в самом разгаре, один из питерцев, Антон, предложил:

— Ребята, может, девчонок позовем? Здесь, через комнату от нас, такие две девчонки живут… Первокурсницы. В смысле, на второй перешли. Я с одной познакомился, с Маринкой. Баба — класс. И подруга ее не хуже. Сходит, навестим?

— Две? — скривился Кирилл, его коллега. — Нас же трое.

— А к ним время от времени наведывается какая-то третья девица. Я вчера обратил внимание. — отозвался Антон. — Кажется, она и сегодня там. Так пойдем?

— Пошли! — решил Сашка. — Пусть девчонок только две, все равно позовем. Присутствие дамы скрашивает любую мужскую компанию, даже если женщина всего одна!

Парни вышли из номера, немного прошли по коридору и постучали в дверь с цифрой «30».

— Да-да! — откликнулся девичий голос.

— Девчонки, это я, Антон! — крикнул приезжий. — Я с друзьями! Можно войти?

— Подождите, мы не одеты! — раздался возбужденный веселый визг.

Парням пришлось подождать минут десять, прежде чем им предложили:

— Войдите!

Антон толкнул дверь и вступил в комнату. За ним двинулся Кирилл. Сашка зашел последним.

— Привет, девчонки! — поздоровался Антон, едва переступив порог комнаты. — А где ваша третья подруга?

— Инга в гости зашла, ненадолго, — пояснила одна из девушек, Марина. — Здесь она, скоро вернется. А чего?

— Да мы с друзьями вот тоже хотим вас в гости позвать, — смущенно произнес Антон. — У нас есть выпивка, еда всякая, музыка… Только нас трое, поэтому хотелось бы, чтобы ваша Инга присоединилась к нам. А то один из нас останется без партнерши по танцам. Ой! — спохватился Антон. — Совсем забыл, извините, девчонки… Может, вы заняты, и вам не до нас? Тогда давайте отложим до другого раза, хотя обидно, мы так хорошо сидим, лишь вашего общества не хватает…

— Нет, мы не заняты! — улыбнулась Марина. — Но познакомь нас со своими друзьями, Антон!

— Вот это Кирилл, вместе со мной приехал из Питера, — Антон вытащил приятеля из-за своей спины и подтолкнул на середину комнаты. — А третий в нашей славной компании — Саша Таранов, московский коллега-литературовед. Сань, покажись милым дамам!

Сашка протиснулся между ребятами, взглянул на девченок… и обомлел. Одну из двух студенток он знал. Это была Люба Златникова, занимавшаяся в семинарской группе, которой Таранов преподавал поэзию «серебряного века».

— Моя подруга Любовь! — представила между тем Марина девушку.

— Здравствуйте, Александр Васильевич! — открыто и чуть насмешливо улыбнулась Люба Таранову. — Вот мы с вами и встретились… вне аудитории!

Сашка давно чувствовал, что Златникова к нему неравнодушна. С самого начала занятий Люба проявляла повышенный интерес к предмету Таранова, часто оставалась после семинаров, просила объяснить отдельные отрывки изучаемых стихов. Но объяснений почти не слушала, ибо — Сашка был уверен — сама отлично разбиралась во всем. Она вообще прекрасно знала и понимала произведения символистов, футуристов, акмеистов, имажинистов — короче, всех представителей многочисленных поэтических течений начала века. А задерживалась в аудитории исключительно ради Таранова, в этом он не сомневался: уж очень затейливые вопросы выдумывала девчонка, уж очень пожирала взглядом Сашку, растолковывающего ей элементарные, казалось бы, вещи. И глаза Любы горели при этом так…

Златникова была девушкой не особенно яркой внешне, но исключительно женственной и милой, можно сказать, красивой, хотя разглядеть такую красоту дано не каждому. К тому же Люба обладала идеальной фигурой — с точки зрения тех мужчин, которым нравятся женщины тоненькие, гибкие и хрупкие. А Сашке нравились именно такие. Но сделать шаг навстречу чувству девчонки Таранов не мог. Во-первых, он считал ее слишком незрелой, неоперившейся, и ее влюбленность относил к разряду детской дури.

Это неудивительно: как часто мы, не успев прожить на земле и четверти века, уже числим себя матерыми волками, все на свете знающими и понимающими, и нередко проходим мимо чего-то настоящего, даже не заметив его из-за своей щенячьей спеси! Так было и с Сашкой: он не доверял порыву Любы. А во-вторых, Таранов в любом случае не мог позволить себе интимной связи с собственной студенткой. Слишком по-другому его воспитывали, слишком щепетильным характером он обладал, чтобы пойти на подобный конфуз.

И теперь Сашка чувствовал, что здорово смущен.

— Так вы знакомы? — обернулся к нему Антон.

— Моя студентка, — пробормотал Таранов. — Здравствуйте, Люба.

— Маринка! — окликнула Златникова подругу. — Ты готова к великолепной интеллектуальной вечеринке? Как твои мозги — шевелятся? Александр Васильевич у нас человек особый, с таким не забалуешь!О тряпках с ним лучше не говорить — сама себе дурой покажешься! Думаю, и друзья у него под стать, верно, мальчики? Надеюсь, мы повеселимся на самый возвышенный лад! Да, Александр Васильевич?