Нимфоманка - Щербаков Дмитрий Викторович - Страница 86

— Да бей! — Север презрительно сплюнул в сторону. — Легко бить связанного. Мне терять нечего. А ты как был шестеркой, так шестеркой и останешься! Никакой Демид тебе, дегенерату, не поможет!

Подъездный рванулся было пнуть Белова, но Кашалот удержал приятеля.

— Не трожь ты его. Товар надо сдать целеньким. А то вдруг «братва» будет недовольна?

— Это верно… — Колян отошел, присел. — Что-ж, станем ждать. Шершень обещал сам явиться.

Бандиты прибыли минут через пятнадцать. Беловых по отдельности завернули в специально привезенную для этой цели плотную ткань и упаковали в виде тюков, предварительно пластырем заклеив обоим рты.

— Ты, Колян, молоток! — слышал Север голос одного из бандитов. — Вот, возьми бабки. Если подтвердится, что эти двое — те, кого мы ищем, Демид пригласит тебя к себе поговорить. Так что надейся!

Беловых вынесли на улицу, погрузили в багажники автомобилей и куда-то повезли. Ехали долго. Север понял: их вывозят за город. «Зачем? — размышлял он. — Убивать? Не исключено. Однако старшина бандитов сказал Подъездному: они хотят убедиться, что пленники — те самые Беловы, которых разыскивает вся блатня страны. Значит, скорее всего сразу не убьют. Кто-то должен прежде опознать нас. Интересно, кто? Столетник? И, главное, каким образом?»

Наконец машины остановились. Север чувствовал, как его вытаскивают из багажника, несут куда-то вверх по лестнице. Открывались и закрывались какие-то двери, слышались тихие переговоры. И вот «тюк» бросили на пол, развязали. Белов хмуро осмотрелся. Он находился в большой комнате с камином, отделанным лепниной. Рядом лежала Мила. Хорошо, гопники хоть догадались одеть ее, подумал Север.

Дверь комнаты отворилась. Вошли двое: рослый, физически неплохо развитый парень и стройная девушка. Четверо бандитов, доставивших пленников, подобострастно бросились к вошедшим.

— Вот, Демид, привезли! — воскликнул один из бойцов. Север узнал его по голосу — это был тот, кто выдавал деньги Коляну.

— Молодец, Шершень! — похвалил Демид и, велев одному из шестерок содрать пластырь с лиц пленников, обратился к своей спутнице: — Взгляни, Ника, это и есть пресловутый Белов. А рядом — его, так сказать, жена.

— Почему «так сказать»? — спросила Ника.

— Да какая же она жена, если ложится под каждого встречного? Кстати, она ведь проститутка московская, Алая Роза. Помнишь, гремела на всю Москву? Знаменитость. Помнишь?

— Помню, помню… Неужели сама Алая Роза?

— Она, точно! Эй, девка! — крикнул Демид Миле. — Ты ведь Алая Роза, верно?

— Пошел ты… — пробормотала Мила и отвернулась.

— Слушай, командир, — сказал Демиду Север, — не знаю уж, за кого вы нас приняли, но здесь явная ошибка. Моя фамилия не Белов, а Кантемиров. И ее тоже. Только не жена она мне, а сестра. Бомжи мы.

— Ага, плети, — кивнул Демид. — Бомжи, тоже мне…

— Ну гадом буду, хозяин! — воскликнул Север плаксиво. — Я приторговываю тем-сем, мотаемся из города в город… Мы жили в Азербайджане, наш дом сожгли, родителей убили. А сестренку так по башке треснули, что у нее с тех пор бешенство матки. Никакая она не проститутка, а просто больная. Несчастная девка. Порой даже ко мне лезет, это к родному-то брату… Я, конечно, от себя ее отгоняю, но вынужден искать ей мужиков. Отпустил бы ты нас, командир, а? Или лучше пристрой меня к делу. Нам жить негде…

— Врет как пишет! — восхитился Демид. — И до чего натурально! Ты только посмотри на него, Ника!

— А может, правду говорит? — усомнилась девушка.

— Сейчас мы это проверим! — в руках у Демида вдруг оказался фотоаппарат «полароид». Бандит сфотографировал сначала отдельно Севера, затем отдельно Милу, а потом — обоих вместе. — Ты же знаешь, Ника, я зря никого не убиваю, — сказал Демид, дожидаясь, пока фотографии проявятся. — Сейчас отошлем эти карточки Федору Ильичу, пусть он и определит — те это люди или не те. Да ты сама посмотри, Ника! — удивленно воскликнул Демид, изучая готовые снимки. — Оба они выглядят не так, как на только что сделанных фотографиях!

Север ругнулся про себя и мгновенно расслабился. Как же он забыл! Искоса взглянув на Милу, Белов убедился — она тоже уже все поняла и перестала отводить глаза присутствующим.

— Да нет, вроде так… — сказала Ника, разглядывая снимки и сравнивая их с оригиналами. — Убедись сам.

— Черт, верно! — поразился Демид. — Показалось… Но все равно, я уверен — это Беловы. Жаль, мне самому ни разу не довелось видеть Алую Розу в бытность нашу в Москве…

— Может, ты с ней и любовь закрутить хотел бы? — ревниво спросила Ника и полушутливо добавила: — Смотри у меня!

— Ты возникать будешь?! — неожиданно обозлился Демид. — Вспомни!.. — тут он осекся.

— Да помню я, помню… — потупилась Ника. — Прости, Стас.

— Короче, так! — Демид развернулся к своим бойцам. — Шершень! Отвезешь эти фотографии в Москву, Федору Ильичу. Гони всю ночь! Чтобы к утру был обратно!

— Понял, шеф! — Шершень схватил снимки и мгновенно исчез.

Демид подошел к шкафу, вытащил оттуда четыре пары наручников, протянул их троим оставшимся парням.

— Нацепите им на руки и на ноги, — распорядился он. — Так надежнее, А то ремни какие-то, веревки… Белов — он все же Белов.

— Есть, шеф! — хором воскликнули парни и со злыми прибаутками принялись за дело.

— Да не Белов я! — Север демонстрировал отчаяние.

— Ага! — усмехнулся Демид. — Ты не Белов, ты хуже. Твоя настоящая фамилия Зубцов. Легендарная фамилия! Ну, что скажешь?

— Ерунда какая-то… — Север отвернулся, изображая недоумение.

Проследив за выполнением своего приказа, Демид велел шестеркам:

— Ступайте вниз. Пусть в банкетном зале накроют праздничный стол. Гулять будем. Самого Белова взяли!

Парни вышли.

— Вот так-то, Ника! — Демид радостно прошелся по комнате. — Теперь у нас с тобой огромное будущее! Опять вернемся в Москву, я стану человеком из свиты Столетника, ты будешь продолжать заниматься своим искусством, но уже для себя, а не ради заработка… Довольна?

— Довольна, — произнесла девушка. — Только, Стас… Не рано ли ты затеял праздновать победу? Вдруг это все же не Белов?

— Да Белов, точно! — отмахнулся Демид.

— Ошибаешься, командир! — вновь подал голос Север.

— А ты молчи, козел! — рявкнул Демид. — Пошли, Ника, к себе. Оттянемся перед застольем…

Север и Мила остались одни.

— Похоже, мы погибнем, девочка, — сказал Белов печально. — Рвать металл я, к сожалению, не умею.

— Прости меня, Север, — шепнула Мила. — Я во всем виновата. Но знай: несмотря ни на что, ни на какие мои залеты и загулы, несмотря на всю эту мерзость, любила я всегда только тебя одного. Знаю, трудно поверить в это, но ты верь, пожалуйста, верь! Мне ни к чему врать перед смертью.

— Я верю, девочка, верю, — успокоил Север. — Просто мне было очень больно. Я буквально с ума сходил от боли. Я ведь очень ревнивый в душе. Собственник.

— Прости… Прости меня, прости нимфоманку окаянную! Ты до конца оставался благородным рыцарем, что бы там ни говорила Лидка!

— А что она говорила? — насторожился Север.

— Ну, говорила же она тебе: мол, зверем ты стал, Белов! Говорила, правда же? Когда ты убеждал их оставить нас? Уехать в Москву?

— Откуда ты знаешь?

— А я подслушивала. Вышла на балкон нашей квартиры, а окно в комнате, где вы сидели, было открыто?.. Вот и слышала. У меня слух хороший.

— А зачем подслушивала?

— Я чувствовала — Лидка последнее время сильно переменилась ко мне. Хотелось узнать, почему… Впрочем, ясно было почему. Хотелось узнать, до какой степени.

— Узнала?

— Да. И знаешь, она права, во всем права. Ну, в отношении меня… Только я все равно люблю ее. Она золотой человек. Повезло Витьке. А вот тебе не повезло…

— Брось! Знаешь… — Миле показалось, что Север задыхается. — Знаешь… Я был счастлив! — отчаянно воскликнул он наконец. — С тобой счастлив! И никого другого не хотел!

— Север… Если бы я могла отдать свою жизнь, чтобы сохранить твою, я бы сделала это не задумываясь, в любой момент!