Нимфоманка - Щербаков Дмитрий Викторович - Страница 20

— Ну, во-первых, Тенгиз — москвич, то есть все же не горец. А во-вторых, он мне сразу сказал: азеры — мусульмане, враги, армяне — те хоть и христиане, но неправильные христиане, григорианцы какие-то и вообще вроде евреев. А, мол, мы, грузины, такие же православные, как и вы, русские, поэтому мы — братья… Да и наплевать мне тогда было, лишь бы за стариков отомстить…

Разговор прервался приходом девчонок. Они наконец нарубали закусок и теперь явились накрывать стол. Похоже, девушки успели подружиться, по крайней мере, понимали они друг друга с полуслова.

Север включил музыку. Компания расселась за столом, стали выпивать, закусывать. Беседа не затихала. Им было хорошо вчетвером, они чувствовали общность своего духовного поля, общность интересов и взглядов на жизнь.

— Потанцуем? — предложил Чекан, подмигивая Белову. Витька встал и поклонился Миле. Та улыбнулась, протянула ему руку. Север пригласил Лиду.

— Скажи, ты пошла бы за Витьку? — спросил он ее во время танца.

— Это он тебе велел спросить? — озорно сверкнула глазами девушка. — То-то я чувствую, он чем-то изводится весь день. Словно чего-то хочет, а сказать стесняется. А чего хочет, понять не могу. Мы ведь уже вместе, чего еще надо мужику?

— Так пошла бы? — снова спросил Север, пытаясь сбить ее с шутливого тона.

— А вот пошла бы! Ты же меня замуж не зовешь! — все так же шаловливо ответила Лида. — Ты предпочел жениться на знаменитости! На самой Алой Розе! Кому нужна бедная девушка Лида?

— А если серьезно? — сказал Север, мрачнея.

— А если серьезно, не обижайся. Милка твоя — чудо. Знаешь, я баб не люблю, подлые они, всегда норовят ножку друг другу подставить. А Милка чиста как родник…

— Я говорил про Витьку! — перебил Север раздраженно.

— Витька… — Лида посуровела. — Люблю я его, Север. И его любовницей стать решилась. Но женой бандита не буду! Он пока еще ничем не доказал мне, что собирается бросить свои дела, что предпринимает хоть какие-то шаги к нормальной жизни. Как был бойцом, главным визирем блатного принца крови, так и остался. И пока положение не изменится — нет ему моего согласия! Да, я влюбилась, но если он бросит меня, захочет отдать на потеху «братве» — сбегу! Пусть ищут, убивают, мне все равно! Вот так!

Когда танец закончился, Север отозвал Чекана в сторону и пересказал ему разговор с Лидой. Витькино лицо исказилось отчаянием.

— Она ничего не знает о наших планах! Давай расскажем, Север! Тогда ей все станет ясно! Она поймет, что я не тот, за кого она меня принимает!

— Опасно, Витя! Посвящать женщину в такие дела… Я даже Милке всего не рассказывал, а уж она умеет держать язык за зубами! Ее бывшая профессия учит этому ой как надежно!

— Девчонки должны знать! — заявил Витька. — Ведь если операция накроется, если нас возьмут, Лидку с Милкой тоже на пощадят! Девки имеют право знать, чем рискуют. Жизнью они рискуют, как и мы.

— Но ведь про Лиду никому ничего не известно…

— А… Нас давно выследили. Я постоянно чувствую слежку. Так что…

— А если девчонки испугаются? Милка-то вряд ли, она отчаянная да и опыт имеет… Но Лида?

— За нее я ручаюсь. Кроме того, сейчас я проведу такую психологическую обработку, что Лидка сама потребует ликвидировать Кунадзе…

— Какую обработку?

— Да просто расскажу о последнем художестве Тенгиза… Идем!

19

Парни опять подсели к столу.

— Ну вот, девочки, — начал Витька, — поесть мы поели, выпить — выпили, потанцевать — потанцевали, о высоких материях потрепались. Теперь пришла пора рассказывать страшилки. Нет возражений?

— Вот только страшилок нам не хватало! — заявила Лида, все еще возбужденная разговором с Севером. — У Милки, по-моему, вся прошлая жизнь сплошная страшилка. Чего это на тебя нашло, Вить?

— И все же послушайте, — настойчиво предложил Чекан. — Я такую историю припас… Вполне в духе Диккенса, только конец плохой… А главное — почти все герои этой пьесы вам хорошо известны.

Витька говорил так серьезно, что охота возражать пропала. Лида внимательно взглянула на Чекана.

— Ты хочешь рассказать что-то важное? — спросила она.

— Да нет, просто сказочку. Страшненькую сказочку. И такую, в которой все — правда.

— Ладно, не томи! — произнесла Лида настороженно.

— Что ж, начинаю! — усмехнулся Витька. — Жила-была на свете девочка, звали ее Инна. Жила Инна в прекрасной стране России, да вот не повезло девчоночке: ее юность совпала с воцарением на ее родине идеалов демократии, рыночной свободы и прав человека. А у Инны, как назло, тяжело заболела мама. Маму по старой тоталитарной привычке госпитализировали бесплатно, но лечить даром не стали — в полном соответствии с правами человека, ведь никто не обязан работать даром. А женщине требовались дорогие импортные лекарства. Главврач больницы, некая Мария Филипповна Лизунова, популярно объяснила Инне: плати, иначе мать умрет. А когда сказала, сколько надо платить, восхитительные пышные волосы Инны стали еще пышнее, ибо встали дыбом. Такие деньги нашей девчоночке даже не снились. И где их достать, она не представляла…

Но добрая Мария Филипповна подсказала выход. Оказалось, ее родной сын владеет рестораном «Приют любви». И сердобольная врачиха может устроить красавицу Инну туда работать. Обслуживать богатых клиентов. «Ну, ты понимаешь, девочка, что тебе придется делать, не маленькая…»

Надо сказать, Инна очень любила свою маму. Выросла девчоночка без отца, была мечтательным ребенком, домоседкой, и бедная мама жизнь клала на то, чтобы единственная дочка ни в коем случае не столкнулась со свинцовыми мерзостями окружающей действительности. Профессию шлюхи Инна представляла себе по прекрасному, очень реалистичному и правдивому фильму «Интердевочка».

— Витя, хватит ерничать! — вдруг выкрикнула Лида. — Что вы сделали с этой девчонкой?! Уложили в психушку?!

— Во-первых, не надо говорить «вы», — отрезал Чекан. — Лично я узнал первую часть истории Инны от Олега — он занимался ее предварительным обучением секретам ремесла. Вторую часть данной печальной повести мне поведал Тенгиз — по дружбе, за бутылкой… Психушка? Да, девчонка была близка к психушке после того, как ее «прописали» [1]. Она не подозревала об этой процедуре, ведь в «Интердевочке» ничего подобного не показывают… Но однако Инночка выкарабкалась и, видимо, решила: раз уж ТАКОЕ пережила, дальше будут семечки, самое страшное уже позади. О том, что ей придется регулярно отрабатывать «субботники», наша девчоночка, вероятно, не догадывалась…

— Кто ее «прописывал»? — спросил Север.

— Лично Тенгиз. А с ним еще Клещ, Лысый, Дуду, Чуча и Игорек. Всего шесть человек. Мелочь для профессионалки…

— Витька, да оставь ты свой цинизм! — щеки Лиды пылали. — Что случилось с девчонкой?

— А случилось с девчонкой ничего хорошего, как говорят в Одессе. Но я должен упомянуть еще одну подробность: «прописывали» Инночку без презервативов, поскольку знали, что она чистая. И здесь мы переходим ко второй части нашей истории, ибо в действие вступает некая Нино Кунадзе, в девичестве Шаликашвили, дочь вора в законе, невестка вора в законе и жена будущего вора в законе…

20

…Нино, жена Тенгиза, имела обыкновение каждые две недели проходить гинекологический осмотр — благо имела личного врача. Обычно это не занимало много времени, но на сей раз доктор долго и как-то недоуменно изучал ее внутренние органы, хмыкал, пожимал плечами, снова и снова разглядывая то, что отражали его специальные зеркала.

— Что там еще? — спросила Нино раздраженно. — Эрозия?

— Видите ли, Нина Вахтанговна… — смущенно начал врач. — Вставайте! — вдруг спохватился он. — Вставайте, вставайте, уже можно!

Нино встала.

— Так что там? — повторила она напористо.

— Видите ли, Нина Вахтанговна, — опять заюлил врач. — Мне даже говорить неудобно…