Теневые игры - Чайкова Ксения - Страница 30

Торин прекрасно понимал, что его шансы уцелеть в бою с обученным рыцарем даже при равном вооружении невелики. Скорее даже смехотворно малы. Поэтому он сам был готов, позабыв о своем высоком происхождении и отличном воспитании, браниться, как последний наемник. Но, как показала жизнь, переругать храну просто невозможно. В сем непреложном факте Торин убедился, попробовав и сразу же бросив гиблую затею посквернословить в унисон с Тенью.

– Какие у тебя планы на вечер?

Вопрос, заданный на диво спокойным и деловитым тоном, столь разительно отличался от вдохновенной ругани, что Торин даже сначала не понял, что наемница наконец решила свернуть воспитательный процесс и теперь интересуется чем-то, даже отдаленно не напоминающем о глупости ее подопечного.

– Ну… Не знаю, не думал еще. А что?

– Да, собственно, ничего. Раз не думал – значит, остаешься дома с милордом Иррионом и слугами. Надеюсь, за несколько часов моего отсутствия с тобой ничего не случится.

– Да? – неприятно удивился Торин такому вольному распоряжению его временем и делами,- А ты куда в таком случае?

– Я? – Наемница прищурилась, а потом растянула губы в такой странной улыбке, что Лорранский невольно отшатнулся и вжался в стенку кареты. Иногда он боялся свою храну больше, чем всех опасностей мира подлунного.- Я побегаю по кое-каким делам. Связанным непосредственно с тобой. Поэтому я бы очень попросила не мешать мне, не скандалить и не упрямиться, а просто провести этот вечер у камина, музицируя или сражаясь с милордом Иррионом в мартаку. Или вот еще новомодная игра появилась, ее к нам из орочьих степей привезли. Шахматы называется. Может, ее освоить попробуй. А я…

Тень не договорила и вновь улыбнулась своей фирменной улыбкой хладнокровной, не щадящей ни себя, ни других наемницы. И опять Торина пробрала невольная дрожь.

Народу в "Сломанном мече", как всегда, хватало. Недобрая репутация хранов не отпугивала посетителей ни в коей мере, скорее наоборот, привлекала любопытную и уверенную в своей удали публику. Да и погода – ветреная, дождливая, по-осеннему прохладная и серая – только способствовала наплыву клиентов. Девушки-разносчицы, замотанные и уставшие, уже отвечали на привычные щипки не вымученными улыбками, а хмурыми взглядами, а то и откровенными сквернословиями. Я их понимала, да еще как. Таскать неподъемные подносы и откликаться любезностями на унижения получается далеко не у всех. Очередная звезда подмостков (и где только Жун их находит?) – низкорослая кряжистая девица с телосложением гнома и голосом томной аристократки – сладко мурлыкала с заготовки на гроб грустную балладу о молодом менестреле, что влюбился в наемницу и, не сумев ни вызвать ответных чувств, ни следовать за ней в ее странствиях, одной только силой своей любви смог превратиться в меч, дабы хоть так служить предмету своего томного немого обожания. Несмотря на свою специфическую и своеобразную внешность, пела девица очень неплохо; слушали ее с явным удовольствием.

Я не опоздала, но бывший грабитель, по-прежнему в сопровождении своего храна, уже ждал, неспешно вкушая румяные, умопомрачительно пахнущие пироги с мясом и грибами. Вид Марин имел рассеянный и непринужденный, будто не на встречу с наемницей и убийцей явился, а случайно в первый попавшийся по дороге трактир поужинать завернул. Я отметила, как хорошо он сидит – за угловым с толом, спиной к стене, чтобы сзади никто напасть не смог, недалеко от задней двери, в которую при необходимости Можно быстро выскочить,- и мысленно поставила высшую оценку храпу Вайского, так удачно устроившему своего клиента. Мальчик явно знал свое дело не хуже меня. А может, еще и лучше.

– Добрый вечер.

– Здравствуй,- степенно кивнул Марин, указывая на соседний стул. Я, не чинясь, бухнулась на предложенное место, тряхнула головой, отчего с волос веселыми алмазами брызнули капли – остатки недавно пролившегося надо мной дождя,- и открыто улыбнулась:

– Спасибо. В такую погоду ваше пожелание как нельзя более актуально.

Вайский согласно наклонил голову. Хран едва заметно приподнял брови, но, верный кодексу нашей гильдии, промолчал, как бы рассеянно, а на самом деле остро и цепко обозревая стропила. С минуту мы слушали мягкое сопрано певички, с чувством повествующей о душевных страданиях безнадежно влюбленного менестреля, потом я не выдержала и в лоб поинтересовалась:

– О чем вы хотели со мной поговорить?

Марий едва заметно поморщился. Потом нахмурился. Потом провел пятерней по волосам. Назвать этого мужчину старым, уродливым или обрюзгшим не повернулся бы язык ни у кого, но что-то неприятное, почти вызывающее гадливость в его облике все-таки было, и это отнюдь не способствовало сохранению моего спокойствия и самообладания. Хотя, возможно, эти не слишком теплые чувства были вызваны вовсе не внешним видом, а знанием неприглядных подробностей биографии барона Вайского.

– Видишь ли…

– Должна заметить, что называть меня по имени и на "ты" позволено лишь моим братьям и клиентам. Теперешним клиентам,- хищно улыбнувшись, перебила я, не без удовольствия замечая, как сразу смутился и даже как-то скукожился бывший грабитель. Что поделаешь, маска опасной стервы мне не слишком нравится и, кажется, не очень подходит, но порой она может спасти от множества бед и проблем.

Тьма, пересаженная с моих натруженных плеч на спинку стула, деловито зашипела и хлестнула хвостом с такой угрожающей грациозной небрежностью, что побледнел даже хран. А уж про Байского и говорить нечего – коже такого нежного сливочного оттенка позавидовала бы любая высокородная дама. В уже прошедшем летнем сезоне в моду опять вошла аристократическая бледность, мигом породившая повышенный спрос на белила, пудры, шляпы с широкими полями и зонтики от солнца. Многие торговцы неплохо нажились на продаже этих милых и срочно всем понабившихся вещиц. Порой мне кажется, что законодателями моды являются не король и королева, как это принято считать, а купцы и коммерсанты, которые просто договариваются, какие товары и по каким ценам продавать.

– Прошу прощения, тэмм… э-э-э…

– Тень,- любезно подсказала я.

– Прошу прощения, тэмм Тень! – торопливо повторил мужчина, отводя глаза.- Я, собственно, сам хотел спросить…

Вновь мучительная заминка. Не так-то легко в лоб поинтересоваться у храны: "А вы правда хотите меня убить?" Тем более что всегда есть шанс, что она ответит утвердительно.

– Милорд Вайский… Марин… – Я оперлась локтями на стол, наклонила голову и доверительно заглянула в темные холодные глаза своего бывшего нанимателя.- Вам незачем меня опасаться. Я готова поклясться, что не собираюсь причинять вам никакого вреда. У меня сейчас другой наниматель и другой заказ, никак с вами не связанный. Пожалуйста, поверьте мне. Не поверите – вам же проблем больше.

Ледяные глаза подернулись вопросительной, недоверчивой пеленой. Я не отводила взгляд, и еще через минуту Вайский медленно, как бы в раздумье, кивнул. Потом опустил веки и кивнул еще раз. Верит. Уже хлеб.

– Вы успокоили мою душу, тэмм Тень… вы же позволите вас так называть? – Марин дождался нетерпеливого жеста, долженствующего обозначать согласие, и спокойно продолжил: – Признаться, я немало испугался, столкнувшись с нами в театре. Глаза у вас были… ну нехорошие какие-то, слишком уж мрачные и злые даже для… э-э-э… представительницы вашей гильдии.