Королева войны - Крес Феликс В. - Страница 55

— Я хотела спросить о других гостях Сей Айе. Вчера я слышала в городе, что такие есть.

— К сожалению, уже нет, ваше благородие.

— Что это значит?

— Его благородие К. Б. И. Денетт, ибо, как я понимаю, ты спрашиваешь о нем, госпожа, уже не гость княгини. Вчера его закололи.

— Что?! — Агатре показалось, что она ослышалась.

— Его благородие Денетт мертв. Он пал жертвой покушения, ваше благородие.

Подсотница медленно встала, чувствуя, как сильнее забилось ее сердце.

— Почему об этом никто не знает?

— Как это никто? А кто должен знать, ваше благородие?

— Ну, хотя бы урядники трибунала.

— Их известили.

— Когда?! — крикнула Агатра.

— Сразу после покушения. Еще вчера. Возможно, тебе следует поехать в город, госпожа, и поговорить с ними. Ты получишь все необходимые тебе сведения, по крайней мере те, которые они сочтут нужным сообщить. Это уже меня не касается.

Агатра чувствовала, что если разговор продлится еще несколько мгновений, то дело дойдет до рукоприкладства. Жемчужина Дома была неприступна, словно хрустальная гора. Зацепиться было не за что, можно было только соскальзывать. Все ниже и ниже.

— Похоже, однако, что подсотник имперских войск имеет право по такому делу разбудить ее высочество.

— По какому делу? По этому? Нет, госпожа. Ее княжеское высочество не занимается такими делами.

— Ее не касаются дела об убийствах под ее собственной крышей?

Жемчужина вздохнула, впервые дав понять, что и ее утомил этот разговор.

— Она госпожа этого Дома, — сухо ответила она. — Ваше благородие, ты думаешь, кто она? Следователь трибунала? Для поиска преступников есть имперские урядники, для преследования их — Дартанский легион, поскольку мы находимся в Дартане, ваше благородие. Нет, госпожа, сейчас говорю я… Княгиня не ищет преступников и не преследует их. От ее имени я ответила на все вопросы, которые до сих пор задавали урядники трибунала, и если этого недостаточно, я готова отвечать дальше. Княгине незачем делать это самой, поскольку она купила себе невольниц в том числе и для этой цели. Она не подсудимая и ни перед кем не обязана являться лично. А теперь говори, ваше благородие.

Агатра готова была лишиться чувств от гнева и унижения. Жемчужина немного подождала.

— Итак, это все, ваше благородие? Мое время мне не принадлежит, это время моей госпожи, и я не могу тратить его впустую. Прошу спрашивать дальше или позволить мне уйти.

Йокес встал немногим позже Агатры, и с самого утра у него оказался забот полон рот.

Его разбудил солдат из городской стражи. В Сей Айе кроме регулярного войска, лесной стражи и дворцовой гвардии была еще городская стража, солдаты которой патрулировали также дороги и деревни. Точнее говоря, это не были солдаты в полном смысле этого слова, а всего лишь три дюжины мужиков с окованными железом дубинами. Именно такой вояка, запыхавшийся и взволнованный важностью вверенной ему миссии, явился в дворцовые «покои» коменданта, куда его проводили слуги. Комендант приказал его впустить без каких-либо церемоний — в вопросах, касавшихся его прямых обязанностей, он вообще не знал шуток и не думал об удобствах. Возбужденный городской парень, впервые вблизи увидевший военного командира, настоящего рыцаря, к тому же ошеломленный размерами и богатством дома княгини, протянул руку, подавая какое-то письмо.

— Что это?

Солдат рассказал. Вскоре после полуночи в городскую сторожевую башню стал ломиться какой-то человек. Когда его впустили, он начал что-то лепетать, пытаясь объяснить, что снимает комнату у какого-то домовладельца. Таинственный домовладелец по какой-то причине не мог выйти из дому и лично появиться в сторожевой башне. Однако он прислал два письма, одно из которых предназначалось командиру стражи.

— И что в том письме? — спросил Йокес, выбираясь из постели и ища одежду, поскольку чувствовал, что посыльный прибежал не без причины.

— Только то, ваше благородие, чтобы обязательно и как можно быстрее отнести второе письмо его благородию коменданту Йокесу, а если не получится, то отдать кому-нибудь важному во дворце… Потому что дело очень важное и касается ее княжеского высочества. Так там было написано. Шестерник сперва не осмелился кого-то посылать в дом ее высочества посреди ночи, но потом подумал и сказал: иди, пусть будет, что будет.

Йокес, еще без сапог, но уже более или менее одетый, сел на постели, снова взял отложенное в сторону письмо, развернул его и начал читать. Наблюдавший за этим крайне трудным процессом стражник медленно багровел, изо всех сил пытаясь помочь командиру. Комендант все больше хмурился, наконец поднял взгляд и задумчиво посмотрел на солдата.

— Дыши, а то помрешь, — сказал он. — Иди и спроси, где кухня. Если не встретишь никого в коридорах, спроси часовых у дверей. Съешь, сколько пожелаешь, и отнеси что-нибудь своим товарищам. Шестернику скажи, что он правильно сделал, не став ждать до утра. Учись. Твой шестерник умеет принимать решения.

Обрадованный солдат ушел.

Йокес стал читать дальше. Потом снова с начала.

— Ну, если это правда… — наконец пробормотал он.

Найдя сапоги, он надел их и вышел, не выпуская письма из руки. Второй рукой он застегивал пояс с мечом — с той же рутинной ловкостью, как это делала тысячница Тереза. С ловкостью конника, который сперва распускал пояс, чтобы во время марша вздремнуть в седле, а потом точно так же, продолжая держать в руке поводья, просыпался и свободной рукой приводил снаряжение в порядок.

Комната Охегенеда, начальника дворцовой стражи, находилась там, где жили все высокопоставленные придворные княгини — в северном крыле, неподалеку от пристроенных к нему дворцовых казарм.

— Вставай, — сказал Йокес, бесцеремонно встряхивая подчиненного за плечо. — Вот, съешь, приди в себя. — Он протянул яблоко, взятое из корзины у встреченной по пути девушки; последние два дня, по распоряжению Хайны, каждое утро невольница разносила фрукты по всем комнатам, где бывала или могла бывать ее высочество.

— Что это? Тьфу, цыпленка бы принес… Я что, княгиня, чтобы это жрать? А?.. — бормотал полусонный гвардеец, протирая глаза.

— Уже рассвело. Жри или пей что угодно, лишь бы соображал, что я говорю. — По отношению к старому легионеру, исходившему громбелардские горы, Йокес вел себя совершенно иначе, чем по отношению к княгине или даже Жемчужинам Дома. — Я получил письмо от шпиона трибунала, который сегодня намерен совершить покушение на Эзену. Разве это тебя не касается, гвардеец ее высочества?

Гвардеец ее высочества смотрел на него, раскрыв рот. Йокес сел в ногах кровати и протянул ему письмо. Охегенед читал, потирая то один, то другой опухший глаз. Наконец он закончил читать, отдал письмо и задумался.

— Вот ведь… — пробормотал он. — Чтоб его, во имя всех шлюх Дартана…

Йокес кивнул, видя, что громбелардец действительно пришел в себя.

— Но какая тут может бьггь ловушка или интрига? — размышлял Охегенед, и без лишних вопросов догадываясь, какие именно сомнения беспокоят его друга и командира. — Шпион пишет, что он шпион. Это раз. Он оправдывается, объясняет, что он шпион, но не убийца… ну, дальше и так понятно, он честный человек и мухи не обидит… Этого я не считаю. Он пишет, что посланница из Кирлана приказывает ему убить княгиню, угрожая перерезать ему горло. Это два. Он пишет, что вынужден попытаться, иначе с ним будет покончено. Три. Он просит, чтобы его поймали с большим шумом, так, чтобы трибунал знал, что он пытался исполнить приказ. Четыре. И пять: он просит, чтобы его сослали на галеры или еще куда-нибудь, лишь бы подальше от Сей Айе, а если нет, то запереть в подвале, закрыть люк и поставить на нем десять вооруженных стражников. — Охегенед несколько преувеличивал, излагая содержание письма, но не слишком. — От этого письма на милю несет мочой. Какая в том может быть ловушка? — повторил он.

— Не знаю, — сказал Йокес. — Почему он не попросил защиты у следователя в городе? Не может быть, чтобы те двое урядников знали об этом покушении, шпион должен был получить приказ… не знаю, из самой Сенелетты.