Рано или поздно - Бэлоу Мэри - Страница 16

Ну что, подойдет для откровенного флирта?

– Счастлив, что смог быть вам полезен, леди Анджелина, – откликнулся он с ноткой сарказма в голосе.

Ах, он все-таки понял ее неправильно. И теперь думает, что она врет.

Его рука под ее ладонью такая теплая и надежная.

Его одеколон обволакивает все ее чувства.

Быть влюбленной – такое приятное ощущение, подумала Анджелина, несмотря на то что счастливое завершение этой любви станет самым большим вызовом в ее жизни.

Да и стоит ли иметь что-то, если оно дается без труда?

Глава 6

– Я очень надеюсь, что леди Анджелина не слишком серьезно повредила лодыжку, – сказала мать Эдварда, когда танец закончился. – Но она вела себя очень мужественно и достойно и хотела скорее уйти из зала, чтобы не мешать танцевать остальным. Большинство молодых леди устроили бы из этого настоящее представление, рыдали бы, лишались чувств, требовали бы, чтобы из бального зала их вынесли на руках.

– И при этом она вовсе не молчаливая и не вялая, как это нынче модно среди девушек, – добавила Альма. – Кажется, она сумела вовлечь тебя в весьма оживленную беседу, Эдвард. Жена важного человека должна уметь вести разумный разговор.

Разумный?

– У нее такой чудесный высокий рост, – вздохнула Лоррейн. – Я просто обзавидовалась. И она намного симпатичнее, чем мне показалось сначала. Наверное, дело скорее в выражении лица, чем в чертах. Она просто искрится. Ее мгновенно начнут осаждать кавалеры, и не только потому, что она сестра герцога Трешема.

– Эдвард, – сказала Джулиана, похлопав его веером по руке, – к нам направляется миссис Смит-Бенн со своей дочерью.

Жизнь в самом деле полностью изменилась, понял Эдвард, хотя бал не продлился еще и часа. Свобода и облегчение не наступили, как он надеялся, после того как завершился первый танец. Разумеется, он весьма перспективный жених, а тут огромная брачная ярмарка. И любой, кто не пошевелится прямо сейчас, когда сезон только начался, чуть позже обнаружит, что все лучшие призы уже расхватали. Во всяком случае, именно так Эдварду говорили. И действует это, конечно, в обоих направлениях, не только мужчины ищут себе спутниц жизни.

Мать, сестры и невестка вообще не прилагали никаких усилий, чтобы найти ему партнерш. Да и самому Эдварду не приходилось покорно смотреть по сторонам, чтобы выбрать кого-то. Ему не выпало ни единой возможности найти Юнис или выскользнуть из бального зала и пойти в комнату, где играют в карты. Юные леди в сопровождении своих мамаш сами подходили, чтобы привлечь его внимание. Они заводили беседу с его родственницами, те представляли им Эдварда, и он делал то, что от него ожидалось – приглашал их на танец. И все это происходило с пугающей легкостью.

Второй танец он танцевал с мисс Смит-Бенн, белокурой голубоглазой миниатюрной красавицей, третий с мисс Картрайт, привлекательной брюнеткой с чуть выдающимися вперед зубами, а четвертый – с леди Фионой Робсон, которая постоянно улыбалась и выглядела вполне миловидной, несмотря на веснушки. Он уже вполне освоился, по крайней мере больше не изображал из себя полного идиота, и все три леди были достаточно вежливы, чтобы не симулировать травму, лишь бы не танцевать с ним. Ни одна из них не болтала про нападение быков и не называла его занудливым, когда его не забавляла их глупость.

Занудливый… нет, ну в самом деле!

«Лорд Хейворд, вам не кажется, что вы несколько занудливы?»

И тот факт, что она права, ничуть не извиняет недостаток хороших манер. В особенности когда перед этим она сделала вид, что подвернула ногу, но не сумела притвориться достаточно хорошо и хотя бы запомнить, какую именно щиколотку якобы подвернула.

И только перед ужином Эдвард сумел наконец повернуть дело так, как ему хотелось, и выкроить минутку, чтобы отыскать Юнис. Он отвел леди Фиону к ее матери и просто не вернулся обратно к своим родственницам. Хватит, он слишком долго выполнял свой долг и теперь нуждался в перерыве. И никто не сможет его ни в чем обвинить, потому что из бального зала он не вышел, а просто нашел себе новую партнершу.

Один раз он видел, как Юнис танцевала, но большую часть вечера она провела, сидя со своей тетушкой и беседуя с пожилыми леди, роскошно разряженными, с плюмажами в волосах, сверкающих драгоценностями. Когда он приблизился, все они повернули к нему довольные лица.

– Какой дивный вечер, лорд Хейворд! – сказала леди Сэнфорд. – Настоящий триумф герцога Трешема. Вы знаете, до сих пор он ни разу не устраивал у себя балов, несмотря на великолепие этого зала. Такая досада! И леди Анджелину, похоже, принимают очень хорошо, невзирая на ее неудачно высокий рост, бедняжку.

– И цвет лица, который я бы назвала смуглым, – добавила миссис Купер. – Ее внешность стала бы жестоким испытанием для ее бедной дорогой мамы, будь та еще жива.

– Смотрите, как бы лорд Хейворд не оскорбился, – произнесла незнакомая Эдварду леди, насмешливо улыбнувшись. – Он с леди Анджелиной открывал бал и, возможно, испытывает к ней определенный интерес.

– Я в самом деле нахожу ее исключительно красивой, – согласился он. – Но она не единственная красавица в этом зале. Мисс Годдар, не окажете мне честь протанцевать со мной следующий танец?

Юнис встала, ее тетка торжествующе улыбнулась, а остальные леди с любопытством на него посмотрели.

Юнис взяла его под руку.

– Бедный Эдвард, – сказала она, когда они отошли чуть подальше. – Я не требую, чтобы ты выполнял свое обещание. Собственно, я вообще не ожидала, что ты захочешь потанцевать со мной. Здесь невыносимо душно, тебе не кажется?

– Может, прогуляешься со мной по террасе? – с надеждой предложил он. – Не могу выразить, как я буду тебе благодарен.

Юнис негромко рассмеялась:

– Ты что, намекал тетушкам, что я одна из прочих красавиц в бальном зале? Став графом Хейвордом, ты обрел льстивый язык.

На ней было голубое платье, ни модное, ни вышедшее из моды, ни новое, ни старое, ни красивое, ни уродливое. Одно из тех платьев, подумалось Эдварду, которое покупают, когда не намереваются купить сразу дюжину и не хотят, чтобы оно оказалось слишком бросающимся в глаза и узнаваемым везде, куда в нем ни пойдешь. Не из дешевых – ее отец хоть и не был чрезмерно богатым, недостатка в средствах тоже не испытывал. Юнис не надела ни драгоценностей, ни украшений, каштановые волосы уложила в высокий узел на затылке и выпустила несколько локонов на висках и на шее, чтобы смягчить суровость. Она была среднего роста, с изящной, приятной фигурой и лицом, привлекательным не столько чертами, сколько живым умом, светившимся в карих глазах.

– Я не намекал, – ответил Эдвард. – Я утверждал.

– В таком случае спасибо, – сказала она, когда они вышли на террасу. – Впрочем, насчет леди Анджелины Дадли ты абсолютно прав. Она действительно красавица, хотя, полагаю, можно составить целый список ее недостатков, если рассматривать ее по частям. Это справедливо по отношению к кому угодно. Не существует такого понятия, как чистая красота. Ее красота идет скорее изнутри. Конечно, я вижу ее только женскими глазами, но мне кажется, что она относится к тому типу девушек, который является для мужчин наиболее привлекательным. Я права?

Они прогуливались по террасе. Эдвард взглянул на Юнис с высоты своего роста. Будь на ее месте любая другая женщина, он бы решил, что в этом вопросе заключен скрытый мотив, просьба заверить, что он вовсе не находит леди Анджелину привлекательной, а, напротив, считает неотразимой свою собеседницу. Но у Юнис такого мотива быть не могло, это он знал.

– Да, мне в самом деле кажется, что внешне она прелестна, – согласился он. – Но, Юнис, она настолько легкомысленна! И ногу подвернула специально, чтобы не танцевать с таким неуклюжим партнером, как я. Интересно, многие ли заметили, что она положила на пуфик не ту ногу?

– О! – воскликнула Юнис, посмотрела на Эдварда, и он увидел веселые искорки в ее глазах. – Я не заметила. Но с ее стороны это слишком беспечно.