Проклятие старых могил - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 15

Белое взвилось в воздух, тоже истошно вопя. А как взвыл Макс – это я просто молчу. Ну, прямо рев раненого носорога. Вдруг в комнате вспыхнул свет, и я увидел, что нечто белое – на самом деле моя родительница в длинной ночной рубашке.

– Вы что тут все, обалдели? – услышал я строгий и заспанный голос моего предка.

– Ну, – отозвался я и зашелся от приступа истерического хохота.

Мама и Макс, поняв, в чем дело, тоже принялись хохотать. Ну, прямо до слез. Не смеялся лишь один мой предок.

– Психдом, – мрачно изрек он. – Чтобы не сказать, Канатчикова дача. Я уж думал, в квартиру кто влез и на вас напал. Рита, – сердито уставился он на мать, – ты-то что здесь делаешь?

Родительница моя, смахивая слезы с глаз, принялась объяснять:

– Да ты понимаешь, мне показалось, что Федя во сне стонет. Ну, я и думаю: «Вдруг у него голова болит? Они же сегодня падали». Вот тихонько и заглянула, а они оба как заорут! Я испугалась.

– «Тихонько». «Испугалась», – передразнил отец. – Спать ночью надо, вот что я вам скажу. Мне, между прочим, завтра с утра на работу. Пошли, Рита, оставь этих дураков в покое. А вы, – перевел он на нас сонный взгляд, – если еще раз крикнете…

И, не договорив, он удалился. Едва за предками закрылась дверь, Макси-Кот прошептал:

– Ты, Фома, совсем больной? На фига было такое устраивать?

– Между прочим, ты принимал активное участие, – справедливости ради отметил я.

– Ну, вы так вопили, – хихикнул Кот. – Прикинь, просыпаюсь, темно, и вопли какие-то бешеные раздаются. У меня как-то само собой и заоралось. Но ты-то зачем все это начал?

– Да, понимаешь, – принялся объяснять я. – Среди ночи проснулся, а надо мной что-то белое нависает. А вернее… Погоди, Кот, секундочку.

И, поднявшись на ноги, я с замиранием сердца заглянул под стол. Там было пусто. Лишь возле самой стены по-прежнему лежал на полу пластиковый пакет. Подвинув его к себе, я заглянул внутрь и увидел венок. Он был точно таким же, как мы оставили его вчера вечером. Совершенно черным, будто Жанна его никогда и не чистила.

– Чего ты там, Фома, роешься? – навис надо мной Макси-Кот. – Думаешь, венок ночью от нас смылся?

– При чем тут смылся? – Я вновь поставил пакет к стене.

– Боишься, что тетя Рита хотела ночью спереть? – фыркнул Кот.

– Неостроумно, – откликнулся я. – Я имею в виду совершенно другого человека.

– Какого еще человека? – вытаращился на меня Макс.

– Того самого, который спихнул нас в котлован.

– Че-его? – ошалело протянул Макс.

– Мальчики, вы собираетесь спать или нет? – послышался за стеной голос матери.

– Сейчас, сейчас, – отозвался я.

– Не сейчас, а немедленно, – проворчал отец.

Я погасил свет и, сев к Максу на раскладушку, принялся шепотом объяснять:

– Он тут был.

– Кто? – никак не желал въезжать в ситуацию Макс.

– Говорю же тебе: тот самый, из котлована. И растворился точно так же, как тогда. А потом уж мать вошла.

– Слушай, Фома, – взмолился Макс, – может, ты действительно чересчур сильно ударился, и у тебя крыша поехала?

– Ничего у меня не поехало, – я пытался достучаться до его сознания. – Говорю же тебе: я видел его. Здесь, в этой комнате. Да, может, он еще вообще тут, – добавил я.

– Где тут? – совсем обалдел Макс. – Фома, подумай, что говоришь. Квартира ваша заперта. Окна закрыты. Живете вы на десятом этаже. Кто сюда мог попасть?

– Не знаю, Макс, – продолжал я. – Но он здесь был. А потом нагнулся над письменным столом и растворился.

Кот довольно долго не отвечал. Потом нарочито ровным, спокойным голосом, как разговаривают с больными, осведомился:

– Федь, а тебе не приснилось?

– Нет, – уверенно произнес я. – Понимаешь, я задремал, проснулся и увидел, что этот тип крадется вдоль твоей кровати.

– Так, – спихнув меня с края раскладушки, встал Макси-Кот. – Пошли.

– Куда? – на сей раз настала очередь изумиться мне.

– Ясно куда, – прошептал Макси-Кот. – Дверь входную проверять.

Босиком на цыпочках мы двинулись по коридору. Малейший шум мог снова разбудить предков, если они вообще уже заснули, на что я лично очень надеялся. Нам удалось беспрепятственно достигнуть входной двери. Поджилки у меня тряслись. Вдруг этот тип и впрямь еще находится в нашей квартире?

Дрожащей рукой я толкнул дверь и тут же облегченно выдохнул. Дверь не открылась.

– Заперто, – прошептал я Коту.

Но Макс на этом не успокоился и зачем-то попробовал повернуть рукоятку замка.

– Фома, не открывается, – испуганно посмотрел он на меня.

– Не умеешь – не берись. – И я сам попробовал повернуть рукоятку. Ее будто заклинило. Я снова подергал дверь. А потом еще раз попытался открыть замок.

– Что с вами сегодня, в конце концов, происходит? – грянуло в коридоре.

Зажегся свет, и к нам подбежал всклокоченный предок, одетый в одни лишь трусы.

– Какого черта вас теперь понесло к двери? – продолжил расспросы отец. – Вы что, лунатики? Выйти хотите?

– Да нет, папа, – ответил я. – Замок сломался.

– На фиг тебе сейчас замок? – взревел предок.

– Да мне-то на фиг, – нашелся я. – У нас с Максом каникулы. А вот вы с матерью завтра на работу не сможете выйти. Понимаешь, он не открывается.

– Сломали! – воскликнул отец. – Зачем вам это понадобилось?

– Это не мы, а кто-то другой, – брякнул Макс.

Я ткнул его в бок. Не хватало еще, чтобы он рассказал моим предкам про черного человека. Тогда меня точно упекут в психушку.

– Кто другой? – уцепился за новую информацию предок.

– Не знаем, – скороговоркой выпалил я и на всякий случай снова ткнул в бок Макса. – Но замок не работает, и с этим нужно что-то делать.

Отпихнув нас от двери, отец сам попытался открыть. Но и у него ничего не вышло.

– Черт! Черт! Черт! – Несколько раз он громко топнул ногою.

Из их комнаты появилась мать:

– Игорь, мальчики, что происходит?

– Замок накрылся медным тазом, – мрачно изрек отец.

– И что теперь делать? – заволновалась мать.

Отец, чуть подумав, решительно произнес:

– Сейчас спать, а утром разберемся. По крайней мере, в эту ночь к нам точно никто не залезет.

Мы с Максом переглянулись.

– Мальчики, ложитесь, – велела моя родительница.

– И чтобы до утра больше никаких экскурсий, – добавил предок.

Мы разошлись по комнатам. Я, погасив свет, забрался под одеяло. Оттуда послышался шорох и что-то больно укололо меня в бок.

– Ай! – взвился я на ноги и вновь зажег свет.

У меня на диване лежал пластиковый пакет с венком.

Глава V

НОЧЬ И УТРО

Вообще-то я человек не злой. Но тут у меня просто в глазах от ярости помутнело, и я кинулся с кулаками на Макси-Кота:

– Остряк недоделанный с идиотскими шуточками! Твоя работа?

– Фома, очнись, – отбивался от меня Макс. – Что случилось?

– Это когда-нибудь сегодня кончится? – раздался из коридора громоподобный окрик отца.

Бросив Кота, я успел набросить одеяло на пакет с венком.

Сделано это было крайне вовремя. В комнату влетел мой разъяренный родитель. Лицо у него было – вылитый Иван Грозный перед тем, как убил своего сына на картине Репина. За отцом в комнату вбежала мать – тоже с не слишком ласковым видом.

– Ну, мальчики, – строго осведомилась она, – что на сей раз случилось?

– На сей раз я погасил свет, пошел к дивану, по дороге споткнулся о раскладушку и упал на Кота, – мне пришлось на ходу импровизировать.

Отец обвел взглядом комнату и, помотав головой, спросил:

– Твой диван здесь, у двери, а раскладушка – там, у стола, как же ты о нее споткнулся?

– Наверное, в темноте заблудился, – не нашел я ничего лучшего для ответа.

– Рита! – воскликнул отец. – Он заблудился? В своей собственной комнате, где живет уже полгода!

– Я просто к раскладушке еще не привык, – продолжал защищаться я. – Она ведь не каждый день тут стоит.