Большая книга ужасов (сборник) - Усачева Елена Александровна - Страница 14

— Что-то они тут все умирают, — недовольно пробормотал Андрюха.

— Раз долги отданы, можно и умереть, — философски изрек Эдик.

— Я и смотрю, что с долгами у вас тут все в порядке, — не смог умолчать Василевский.

— Не все, — тут же вступила в разговор Марина. — Был у нас случай, когда за долги не смогли похоронить человека.

— Как это? — с интересом подался вперед Вадим.

— В начале девятнадцатого века жил некий герцог Карл Евгений де Круа, родился он в Нидерландах. Живя в Таллине, он успел наделать массу долгов. И внезапно умер. Рассерженные кредиторы стали требовать с его родственников долги, но те не спешили расплачиваться за беспутного герцога. Тогда было решено не предавать тело Евгения земле, пока деньги не будут возвращены. Гроб с телом стоял в церкви Нигулисте. Со временем тело мумифицировалось, и сторож приспособился показывать такую диковинку за деньги.

— Деньги, значит? — очнулся от своих мыслей Вадим. — А что у вас еще связано с деньгами?

Эдик оторвал взгляд от затоптанного пола автобуса и уставился на него.

— О! Про деньги у нас есть еще одна замечательная легенда, — оживилась Марина. — Колесный Колодец помните?

— Как не помнить? — грустно усмехнулся Андрюха и потер поясницу.

— На этой же улице есть дом, одно окно которого заложено камнями, а само окно нарисовано поверх побелки.

Василевский сел ровнее.

— Когда-то в этом доме жил юноша, который промотал все свои деньги на постоянных кутежах. От безысходности он уже решил покончить с собой, как вдруг в дверь его дома постучал незнакомец и попросил на одну ночь сдать ему верхний этаж дома для вечеринки. За услугу было предложено столько денег, что юноша, не раздумывая, согласился. С вечера к дому стали съезжаться дорогие экипажи, из которых выходили богато одетые кавалеры и барышни, из комнат доносилась громкая музыка. Шум стоял такой, словно танцевала тысяча гостей. Как только пропели первые петухи, все стихло, гости и кареты исчезли, словно их и не было. Юноша поднялся наверх и увидел посреди зала мешок с золотыми монетами. У него на глазах золото стало превращаться в уголь. Поняв, что гостями его дома стали черти и ведьмы, юноша бежал из этого дома, и больше его никто не видел. Жители улицы, чтобы скрыть тайну о празднике черта (а поговаривают, что он там свадьбу отмечал), решили заложить окно злополучной комнаты камнем, чтобы больше никто ниоткуда не мог туда попасть.

Андрюха еле дождался окончания истории, чтобы задать вопрос, но вдруг встретил внимательный взгляд Вадима.

— А не тот ли это дом, что находится прямо напротив Колодца?

— Тот, — за его спиной ответил Эдик.

— Я там был, — зашептал Василевский, склонившись к Бокштейну. — Из окна этого дома я увидел Таньку.

— Свадьба у черта? — В задумчивости Вадим покусывал губы. — Нас ведь приглашали.

— Но теперь никакой свадьбы не будет!

— Не узнаем имя — будет. Ты не расслабляйся. Приглашения наверняка уже разосланы.

Андрюха сунул руку в карман.

— Ничего, и на черта управу найдем, — мрачно хмыкнул он.

Они посмотрели на Эдика. Тот делал вид, что их разговор его не касается.

Развалины монастыря возвышались над дорогой. Скелет былого величия. Стены, треугольник фасада, облизанные временем глазницы окон. В высокую арку центрального входа просматривалась дальняя стена с ажурным украшением над окнами. Пол, засыпанный гранитной крошкой. Улица врывалась в голое пространство церкви, отзывалась далекими звуками машин, криками ворон, лаем собак. Казалось, что каждый шаг должен отдаваться гулким эхом. Но ни потолка, ни крыши здесь не было, поэтому звуки улетали в пасмурное небо, тонули в низких тучах.

Девятиклассники пересекли площадку, поднялись по ступенькам в том месте, где когда-то был церковный придел с царскими вратами.

Эдик как приклеенный следовал по пятам за Андрюхой и Вадимом. Таня с Леной замыкали шествие.

— А где подземный ход? — огляделся Бокштейн.

— Конечно, он был прорыт не прямо в церкви, — оживилась Марина. До этого она шла, опустив голову, явно о чем-то задумавшись. — Обратите внимание, здесь было много каменных построек с подвалами, и если Удо еще мог рыть под землей, то вряд ли ему удалось бы пробить камень. Выход, скорее всего, был прорыт ближе к морю. Хотя многие ученые считают, что это всего лишь легенда, никакого хода нет и не было.

— Море? — Вадим пошел мерить шагами периметр церкви. Девчонки выглянули через боковой проход на монастырский двор, который сейчас представлял собой лабиринты подвальных стен, полузасыпанных землей.

— «Нет, положительно, искусство измельчало», — вздохнул Андрюха, изучив унылый пейзаж.

— Сейчас не время для стихов. Надо кое-что найти, — толкнул приятеля в бок Вадим, спрыгивая в одно из подземелий. — Скажи Ленке, чтобы она отвлекала нашего призрака.

Вадим скользнул вдоль каменной кладки, наклонился под низким арочным перекрытием, выбрался на поверхность, нырнул в следующую дыру в земле. Андрюха расправил плечи и повернулся к Эдику. Тот внимательно следил, что делает Бокштейн.

— Что смотришь? — пошел на него Василевский.

— Вы не там ищете, — холодно отозвался Эдик.

— А ты, значит, все знаешь?

— Пойдем, я покажу, — поманил за собой Эдик.

Андрюха глянул на лазающего по развалинам математика.

— Далеко? — повел он подбородком.

— Около реки.

Легко перепрыгивая с одной полуразвалившейся стены на другую, Эдик добрался до крайнего подвала, выпрямился, глядя через сетчатый забор.

— Вон там деревья, видишь, склонились? — стал он показывать рукой. — Там был выход из лаза. А если пройти в сторону моря…

Договорить он не успел. Андрюха перемахнул разделявший их провал, сильно толкнул Эдика в плечо и тут же перехватил его за куртку, не давая упасть.

— Быстро говори, где Натки? — зашептал он, склоняясь к равнодушно болтающемуся в его руке призраку.

— Около Харьюрских ворот, — спокойно ответил он, словно и не висел по чьей-то воле в воздухе, норовя вот-вот свалиться с двухметровой высоты. — Я сразу предложил вам сходить туда. Помогите им…

— Я тебе на тот свет отправиться помогу! — воскликнул Андрюха, доставая из кармана небольшую круглую белую коробочку. Движением большого пальца он сдернул с нее крышку и высыпал содержимое на своего пленника. Зеленоватые комочки ударились о грудь Эдика, ссыпались в прошлогоднюю траву и сухие кусты шиповника.

— Проклятье! — прошептал Эдик.

И вдруг исчез. Андрюха, балансирующий на узкой стене, потерял равновесие и головой вперед полетел в колючки шиповника, успев перед этим только коротко вскрикнуть. Над развалинами мелькнули его ботинки.

— Что же так неосторожно! — всплеснула руками Марина.

Из-за кирпичной кладки слышался треск ломаемых кустов и громкие проклятья. Девчонки, заверещав, бросились на выручку. Вадим высунул голову из очередного лабиринта.

— Дьявол! Проклятые развалины, — орал Андрюха. — Этот город давно надо было сравнять с землей! — выл он, пытаясь подняться. — Ненавижу! Чтобы я еще когда-нибудь…

— Конечно, мы с удовольствием сюда приедем вновь. — Голос Бокштейна заставил Андрюху замолчать. Не хватало посеять еще одно обещание. Хоть и такое эмоциональное. — Что он тебе сказал?

— Он показал, где подземный ход.

— А чего исчез?

— Крестной силы испугался.

— Чего?

Андрюха перестал бороться с действительностью, без сил развалился на поломанных кустах и поднял руку с белой коробочкой.

— Ладан. Я его посыпал ладаном.

— Странный выбор. — Вадим крутил в руках брошенную в его сторону упаковку. — Он не моль и это не нафталин.

— Знаешь такое выражение «Как черт от ладана»? Я подумал, что должно подействовать.

— Лучше бы ты Северянина читал, а не думал.

— Так ведь он исчез.

— Сидит где-нибудь за углом и хохочет в голос. Где ты эту гадость достал? — Бокштейн понюхал резко пахнущую коробочку и забросил ее в кусты.

— Где надо, там и достал. Нас ждут около Харьюрских ворот.