Смертельно опасные желания - Ольшевская Светлана - Страница 31

– А как ты нас нашел? – перешел на «ты» Денис, полностью отбросив страх перед этим человеком. – И как узнал, что нам нужна помощь?

– Когда я перестал слышать его голос, то понял: что-то с ним не то, есть шанс освободиться. А нашел… Звериное чутье так сразу не проходит! Кстати, вот она, – Роберт кивнул в сторону спящей девочки, – моя племянница. Мой отец, а ее дедушка был женат трижды и имел много детей.

– Так ты внук Матреши! – воскликнул сторож. – Теперь все понятно: тебе досталось немного ее способностей – и ее проклятие!

– Вот почему она от тебя пряталась! – сердито брякнул Костя. Он раздумывал, стоит ли верить рассказу Роберта или ожидать от него новых пакостей. И в конце концов решил поверить.

Помолчали. Выключили, наконец, чайник. Чай пить уже не стали: всем безумно хотелось спать.

– Ступайте к себе! – скомандовал сторож. – Я в столовке переночую. А девчонка пусть тут отдыхает, я тебе ее все равно не доверю!

Он запер дверь на ключ, и какое-то время все четверо шли вместе по территории ночного лагеря, освещенной редкими фонарями. Это было странное зрелище: то тут, то там на скамейках и просто на земле сидели ребята разного возраста. Сначала Костя с Денисом испугались, решив, что видят мертвых. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что все живы и даже не спят, просто находятся в полной прострации.

– Не пугайтесь, – успокаивал сторож. – Сейчас они живы, значит, поправятся…

… Утро следующего дня наступило для Кости с Денисом уже после одиннадцати. Вскоре выяснилось, что далеко не все обитатели лагеря стали жертвами дьявольского гипноза. Повезло прилежным и трудолюбивым деткам, которые вчера в поте лица трудились на занятиях кружков, – туда волк не добрался. Еще повезло тем, кто дежурил на кухне, – их, опять же, спасло трудолюбие. Самые маленькие тоже не пострадали, потому что их вожатые устроили тихий час немного раньше обычного, и тем самым спаслись сами. И почему-то ничего не случилось с Лерой, хоть она и была в тот роковой час со всеми в беседке. Да еще компания лентяев, целый день провалявшихся на втором этаже перед телевизором, тоже осталась невредимой, и это уже получалось непедагогично.

Хотя пострадавших было много. Директриса, тоже каким-то чудом уцелевшая, пришла наутро в ужас, но после полуторачасовой беседы с Робертом немного успокоилась. Что он ей там наплел – так и осталось тайной. Под ее энергичным руководством вчерашние трудолюбы и лентяи собирали по всему лагерю невменяемых (находя их порой в совершенно неожиданных местах) и транспортировали в комнаты. Потом сверяли количество коек с количеством найденных и продолжали поиски недостающих.

Денис и Костя большую часть поисков добросовестно (точнее, бессовестно) проспали. Утром их пытались будить, но после безуспешных попыток решили, что у них тот же диагноз, и оставили в покое.

Около полудня вблизи от лагеря раздался шум машин. Костя даже удивился, насколько он отвык за несколько дней от этого звука, столь привычного в городе. Вместе с Денисом и еще несколькими ребятами он побежал посмотреть, что там такое. Оказалось, прибыла колонна грузовиков. Один за другим они засыпали зловещий овраг камнями, щебенкой, породой и всякой всячиной. Роберт стоял рядом и руководил процессом.

– Зачем его понадобилось засыпать? – недоумевал здоровяк Макс, весь день вчера проведший в каком-то кружке.

– Чтоб мячи туда не закатывались, – серьезнейшим тоном ответил Денис. – Вчера Костя пожаловался Роберту, как у него мяч улетел, вот он и принял меры.

– А-а.

В тот же день прибыла бригада работников, которые расчистили и покрыли новым асфальтом заброшенный стадион. Это было сделано, конечно, не сразу, а начали работу с того, что толстым слоем асфальта закатали злополучное пожарище, предварительно завалив каменной плитой крышку подземного хода. Еще какие-то работы велись в башне, но туда уже никого не пустили.

Вечером, улучив момент, Костя с Денисом остановили Роберта.

– Роберт, а Роберт!

– Что вам, пацаны? – Роберт был сама благожелательность.

– Ты это… талисман-то Нике отдай!

– А, да, конечно! Я и забыл. Отдайте ей сами, когда придет в себя.

Видимо, Роберту просто не хотелось извиняться перед Никой. Он провел Дениса с Костей в свой кабинет (который был наспех обустроен в помещении какого-то кружка), открыл сейф и вынул Никин кулон, теперь подвешенный на тонкую цепочку. Потом взял с полки черный пакет и подал все это мальчишкам:

– Вот, и остальное раздайте. И где только дети берут такие вещи…

К Нике Костя пошел один. Странное зрелище представляла собой комната. Пять девчонок сидели на своих кроватях, повернувшись друг к другу, словно собрались поболтать. И молчали в полной отрешенности.

Костя подошел к Нике и надел кулон ей на шею. Девушка вздрогнула, но не очнулась.

Приходить в себя большинство ребят начали кто ночью, кто наутро. Видимо, это был болезненный процесс. Славик рано утром разбудил Костю с Денисом громким плачем. Жутко было смотреть, как всегда спокойный и рассудительный парень рыдает в голос и колотит кулаками в стену. На все вопросы или слова утешения он только отмахивался и кричал:

– Отстаньте! Зачем меня вернули? Там было так хорошо…

Минут десять он так буянил, потом немного угомонился. Но все равно ходил весь день хмурый, осунувшийся и не хотел ни с кем разговаривать. Впрочем, в этот день было мало веселья. Многие смотрели отстраненно, что-то с тоской вспоминая, некоторые ругались или украдкой вытирали слезинки.

Зарядка, конечно же, не состоялась. Денис и Костя, одевшись, вышли во двор, коротая время перед завтраком. Проходя через вестибюль, они увидели сидящих на диванчике Леру и Кристю. Кристя печально рассказывала Лере о каком-то несостоявшемся концерте.

Во дворе царило то же уныние.

– Привет, братцы-кролики!

Костя резко обернулся и увидел позади Нику. На ней снова красовался ее потрепанный черный костюмчик, а волосы были туго стянуты в узел на затылке. Под руку девушка держала заплаканную Лилю, сама же была бледна, с мешками под глазами, но следов слез не наблюдалось.

– Как я поняла, враг повержен? – спросила она.

– Да. А ты откуда узнала?

– От Роберта, Костик. Хоть он и вернул мне мой знак, но я сейчас все равно пошла и сказала ему все, что я о нем думаю. А он мне в ответ – всю историю. Эй вы, нытики, что разнюнились?!

Эти слова были обращены к толпе ребят, уныло слонявшихся по двору. Те повернулись в ее сторону.

– Дурачье! – рявкнула вдруг Ника, да так, что многие вздрогнули. – О чем вы тут слезы распускаете – о том, что живы остались, а не умерли?! Сладенький сон вам показали, так вы и рады променять свою жизнь на красивенькую иллюзию, за которой шла смерть!..

Ника говорила что-то еще, и ее слушали. Даже подошедший Димон, тоже похожий на рыцаря печального образа, внимал с интересом.

– Вот это девчонка, – толкнул Денис Костю. – Прямо Ленин на броневике!

– … значит, так! – закончила Ника свою речь. – Кому хочется поплакаться… ну то есть рассказать, что с кем было, соберемся после завтрака в беседке и поговорим. И будем, елы-палы, жить дальше!

Денис и Костя в беседку не пошли – там и так было битком. Костя думал об Илоне. Раз общий враг нейтрализован и все выздоравливают, то и она должна бы поправиться, не так ли?

После обеда из медпункта вернулись Маша с Лешкой. Они очнулись последними и выглядели ужасно, но, в отличие от других, не теряли оптимизма.

– Дурак я был! – сказал Лешка, войдя в комнату. – Хотел купаться и танцевать… А ведь я их люблю – и маму, и папу, и Оксанку! Я видел их смерть… Как хорошо, что это был только сон!

Славик был счастлив видеть друга выздоровевшим, и они долго еще говорили. А Денис и Костя пошли проведать Убейволкову. Девочка находилась теперь у себя в комнате, и ей предстоял долгий путь к выздоровлению. Впрочем, у нее уже были гости – на соседней кровати сидели Ника и Маша. На коленях у Ники лежала Машина книжка. Девочки разговаривали, и Костя с Денисом вошли не сразу.